Воины света. Меч ненависти - Хеннен Бернхард - Страница 120

Линдвин произнесла слово силы. На снегу запылал заградительный круг. Она позволила себя обмануть. Что бы ни родилось из тела ее деда, это был уже не Шахондин. Этого существа не должно быть!

Плетущая Заклинания вспомнила свой танец над огнем. Хор магии. Жару. Мысль о жаре она вплела в созданное ею же самой тело.

Собачья голова выгнулась назад.

— Ты не можешь меня…

Линдвин закрылась от звучавшего внутри нее голоса. У нее камень альвов! Она может справиться с любым заклинанием, зло подумала девушка.

Казалось, черная фигура хочет влезть обратно в тело Шахондина. Она скулила, словно молодой волчонок. Внезапно она будто засветилась изнутри, похожая на темный шелковый лампион, в который поставили свечу. Пламя вырвалось из ее пасти. Тело, созданное Линдвин, исчезло во вспышке ослепительного света. Осталось всего несколько хлопьев пепла, которые ветер понес по заснеженному склону.

Девушка устало опустилась в снег. Было ли это существо на самом деле ее дедом? Оно так много знало о ней… Но оно не было тем Шахондином, которого она любила! Она посмотрела вслед клочьям пепла. Далеко на склоне что-то двигалось. Тролли! Должно быть, они увидели свет.

Линдвин посмотрела на возлюбленного. Пройдет еще не один час, прежде чем проснется Олловейн. И даже тогда он будет слишком слаб. У нее нет сил нести его. И нет никакого укрытия. Еще пара часов — и тролли настигнут. Только если…

Она печально склонилась над Олловейном, нежно поцеловала его в губы.

— Ты пришел, чтобы забрать меня из огня, мой белый рыцарь. Теперь я спасу тебя.

Она вложила камень альвов в его правую руку. Ей не хватало силы для заклинаний, после того как она создала тело для деда, а затем снова уничтожила его. Но был и иной способ спасти возлюбленного.

Она поднялась. Последний раз с тоской взглянула на Олловейна. А затем отправилась навстречу троллям.

«Меня зовут Бирга»

Линдвин привязали крестом к большому щиту. Узкая кожаная петля сдавливала ей шею, руки и ноги тоже были стянуты петлями. От щита пахло кровью и экскрементами. Один глаз эльфийки заплыл, и тем не менее до сих пор можно было считать, что она дешево отделалась. До сих пор…

Немного в стороне была расстелена светлая кожа. По ней были разбросаны маленькие ножи различной формы. Примитивные клинки из костей и кремня. Темные пятна красноречиво свидетельствовали о том, для чего применяют эти клинки.

Второй щит был вонзен в снег напротив Линдвин. Шаманка стояла там и разговаривала с согбенной старухой, опиравшейся на клюку.

— Говорю тебе, она не такая, как другие, которых приводили ко мне до сих пор, Сканга. Я чувствую ее силу, когда касаюсь ее. Она устала, иначе бы три простых разведчика никогда не поймали бы ее. — Троллиха в отвратительной маске посмотрела на Линдвин.

Эльфийка была уверена в том, что шаманка нарочно говорит так, чтобы пленница услышала.

Старая карга оставила все сказанное без внимания. У Линдвин возникло чувство, что эта женщина обладает большой властью.

— Сегодня вечером с наступлением темноты ты уйдешь, Бирга. Оргрим скоро достигнет деревни неподалеку от большой звезды альвов. Ты легко отыщешь его. Ты нужна ему. Он не должен наделать глупостей, путешествуя с этим надутым зазнайкой Мордштейном. Ты за ним присмотришь!

Троллиха в маске засопела.

— До сих пор Оргрим отлично присматривал за собой сам.

— Не пойми меня превратно, Бирга. Я не прошу. Я ожидаю этого от тебя.

— Но эта эльфийка… — Шаманка указала на Линдвин. — Я думаю, что она важна. Было бы разумнее не перегнуть здесь палку. Она наверняка…

— Смотри мне! Все ответы ты должна получить до часа темноты. Теперь, когда Кенигсштейн навеки потерян, а перевал в Карандамон завален, важно очень немногое из того, что могла бы рассказать нам эта эльфийка. Вот если бы она была благородной, то, может быть… — Старуха пожала плечами. — Делай с ней что хочешь, только быстро! — И с этими словами троллиха ушла.

Шаманка что-то пробормотала себе под нос, Линдвин не разобрала, что именно. Затем она подошла к расстеленной коже, где лежали ножи. Выбрала темный, слегка загнутый каменный клинок.

— Пить хочешь? — вдруг спросила троллиха.

— Нет. — Плетущей Заклинания было неинтересно выяснять, что ей предложили бы в качестве питья.

— Мне жаль, что все должно происходить в спешке. И за это мне хотелось бы извиниться. — Огромная женщина выпрямилась. Провела по лицу Линдвин обмотанными тряпками руками, от них воняло разложением. — Хорошая у тебя кожа. У вас, эльфов, самая совершенная кожа из всех. Такая нежная…

Шаманка стояла вплотную, и Линдвин чувствовала ее дыхание. От нее пахло кислым молоком.

— Я знаю, что ты могущественная волшебница. Что-то истощило тебя… Но ты скоро оправишься. Может быть, мне следовало бы вырвать тебе язык и ослепить тебя, чтобы защититься от чар.

Троллиха наклонилась и принюхалась. Линдвин пожалела, что не видит лица под маской и не может прочесть мысли шаманки.

— Очень хорошо, эльфиечка моя. От тебя начинает пахнуть страхом. А теперь скажи мне, как ты оказалась на склоне горы.

— Волшебством.

— Не думаю. Не похоже, что ты настолько глупа, чтобы наколдовать свое появление не на той стороне горы. Сначала вы все пытаетесь меня обмануть. Но я помогу тебе сказать правду. — Она схватила правую руку Линдвин и оттянула в сторону мизинец.

Эльфийка выгнулась дугой, но ничего не смогла противопоставить силе троллихи.

— Меня зовут Бирга. Разговор клеится лучше, когда знаешь имена. Ты скажешь мне, как тебя зовут?

— Линдвин.

— Красивое имя. — Шаманка подняла нож. — А теперь я причиню тебе немного боли. Это не очень страшно. Я просто хочу, чтобы ты представляла себе, что я могу с тобой сделать.

Она осторожно надрезала кожу на мизинце. При этом внимательно следила за тем, чтобы Линдвин все хорошо видела. Порез тянулся от кончика пальца до того места, где он соединяется с ладонью. Здесь шаманка сделала второй надрез, вокруг основания пальца, словно тонкое кольцо.

Линдвин стало дурно.

— Я оказалась на склоне горы не при помощи волшебства — это можно рассказать. Это не тайна.

— Я так и знала. — Голос шаманки звучал приветливо. — Сейчас мы продолжим этот разговор. Еще совсем чуть-чуть. — Она осторожно просунула узкое каменное лезвие под кожу пальца и начала отделять ее от плоти.

Линдвин извивалась, но вырваться из железной хватки троллихи было невозможно.

— Не брыкайся ты так, малышка. — Шаманка рывком сорвала всю кожу с мизинца. — Ты только посмотри, как хорошо видны твои мышцы и сухожилия. И крови почти нет. Нужно долго тренироваться, чтобы так аккуратно снять кожу. — Троллиха подняла костяной нож и насадила маленькую полоску кожи на стоявший напротив щит, чтобы Линдвин хорошо видела его.

Эльфийке стало дурно. Палец горел, словно его сунули в огонь. Она не отваживалась посмотреть на него. «Ты справишься с этим, — напомнила она себе. — Так ты спасешь Олловейна!»

Бирга провела закутанной в тряпки рукой по ее лицу. На ткани сверкало немного свежей крови.

— Ты даже не представляешь, какое сокровище твоя кожа. По вам, эльфам, не видно, считаете ли вы свой возраст десятилетиями или столетиями. — Она вздохнула. — Ты хотела рассказать мне о склоне горы?

Теперь Линдвин утверждала, что ушла через туннель. Иначе как Олловейн мог оказаться вместе с ней на склоне?

Шаманка удовлетворенно кивнула.

— Оставим это! А теперь скажи мне, что ты за волшебница! Что-то отличает тебя от других.

Линдвин прикинула, достанет ли у нее мужества откусить себе язык. Нельзя говорить о камне альвов! Что бы ни делала с ней Бирга.

— Вижу, ситуация снова усложняется. — Шаманка посмотрела на деревянный щит, где висела кожа с пальца. Затем коснулась своей маски. — Ты знаешь, что это сделано из кожи лица шлюхи, которая хотела обмануть моего короля? Она была очень красивой женщиной. Красивой и глупой! — Она снова провела рукой по лицу Линдвин. — Ты тоже красивая. Может быть, и глупая?