Мятежная дочь Рима - Дитрих Уильям - Страница 54

— Пока Марк был в Эбуракуме, бразды правления вновь оказались в руках у Гальбы. Он весьма успешно притворялся, что они с Клодием теперь лучшие друзья. Гальба не уставал превозносить храбрость, которую тот якобы проявил в битве. Он даже отдал Клодию приказ обследовать Адрианов вал к западу, а потом сделать вылазку на север, чтобы встретиться с одним из римских шпионов и узнать от него о настроении в кельтских племенах. Естественно, мальчишка был польщен. Но как только он уехал, старший трибун вызвал к себе центуриона Фалько, которому принадлежал Одо.

— Помню. Я уже допрашивал Фалько.

— Гальба заявил, что обнаружил один из столовых ножей, которыми пользовались на свадьбе, спрятанным в комнате, где жил младший трибун. И добавил, что там же лежал и медный браслет, который якобы убитый раб всегда носил на руке. И потребовал, чтобы младшего трибуна допросили.

— А откуда тебе об этом известно?

— Служанка Клио, та, что прислуживает в доме, разболтала об этом в тот же день. В крепости не бывает секретов, знаете ли. — Она снова улыбнулась, откровенно наслаждаясь моей растерянностью.

«Итак, что же получается?» — думал я. Если рабы были в курсе совещания старших офицеров форта, стало быть, и враги могли узнать об этом без особого труда. Нужно было непременно отметить это в отчете.

— Фалько, — продолжала между тем Марта, — возразил, что по просьбе Марка согласился замять это дело. Но Гальба настаивал — он твердил, что если убийца не понесет наказания, это вызовет волну возмущения среди кельтских племен. А вот расследование, пусть и чисто формальное, продемонстрирует всем справедливость и добрую волю Рима.

— А заодно испортит карьеру юному Клодию, — понимающе кивнул я.

— А еще Гальба сказал, что спалить рощу было страшной ошибкой и что все его подозрения насчет Марка подтвердились самым плачевным образом. Он настаивал на том, чтобы старшие офицеры санкционировали допрос Клодия и что все это необходимо сделать до возвращения Марка из Эбуракума, потому как, мол, эти аристократы вечно покрывают друг друга. Но поскольку молодой человек был послан в разведку на север, то арест его следует провести со всей возможной осторожностью. Юноша, мол, успел уже завоевать кое-какой авторитет. Поэтому взять Клодия под стражу нужно у святилища Бормо, потому что там он останется без своей защиты. Все это казалось мне полнейшей бессмыслицей.

— Но Марк ведь уже пообещал выплатить Фалько компенсацию. И тот согласился. Что же заставило его поддержать Гальбу?

— А он и не собирался его поддерживать, только мы узнали об этом уже позднее. Фалько сказал, что ни один раб не стоит раскола между офицерами легиона и что нужно, мол, подождать до возвращения Марка. Да, Фалько был не дурак. Он боялся, что Гальба замышляет мятеж, и готов был на все, лишь бы не допустить этого. Но все это уже не имело никакого значения.

— Никакого значения? Потому что Гальба намеревался действовать в одиночку?

— Потому что никакого ареста не планировалось. Все это было чистой воды надувательство. Гальба поймал Клио с поличным, когда она подслушивала, и велел ей убираться, но случилось это до того, как Фалько представился случай возмутиться. Естественно, Гальба заранее знал, что их подслушивают, потому что сам этого хотел.

— Ничего не понимаю…

— Вам когда-нибудь доводилось наблюдать за уличным фокусником, господин?

Я почувствовал легкое раздражение. Эта ее манера обращаться со мной, словно с тупым учеником, начала действовать мне на нервы.

— Вы видели, как он проделывает свои трюки? Он привлекает ваше внимание к одной руке, а другой незаметно делает все, что хочет.

— И какое это имеет отношение к аресту молодого Клодия?

— Гальба действовал в точности как тот фокусник.

— Не могу взять в толк, о чем это ты, — раздраженно буркнул я.

— Все дело в том, что никакого ареста не предполагалось. Весь этот разговор с Фалько был затеян им лишь для того, чтобы среди рабов поползли сплетни. Клио подслушивала под дверями, и Гальба с самого начала знал, что так будет. От нее эту новость должна была узнать Савия. И Гальба не сомневался, что, услышав об этом, она со всех ног кинется к Валерии.

Вдруг меня осенило. Теперь я видел все так же ясно, как будто присутствовал при этом.

— Выходит, ему вообще было наплевать на Клодия!

Гальба был свидетелем того, как девушка чудом избежала плена. Он вынужден был присутствовать на ее свадьбе с его соперником. Он сделал попытку соблазнить ее, чтобы разрушить этот брак, но его план потерпел неудачу. Но ее муж совершил грубую ошибку, напав на ущелье друидов, и если Гальбе удалось бы уничтожить то политическое влияние, которым пользовался Марк…

— Ты угадал — младший трибун в глазах Гальбы был не более чем пустое место, — кивнула Марта. — А вот Валерия — другое дело. Она унизила его, больно задела его гордость. И к тому же была достаточно наивна, чтобы поверить любой выдумке. Достаточно безрассудна, чтобы покинуть крепость. Достаточно отважна, чтобы очертя голову ринуться предупредить своего друга об опасности ареста — опасности, которая существовала только в ее воображении. Валерия была обречена.

Глава 23

— Я не поеду туда, — уперлась Савия. — Не могу.

— Ну и оставайся! — прошипела Валерия.

Рабыня смерила ее возмущенным взглядом:

— Интересно, а как же вы будете одеваться, есть или принимать ванну? Самостоятельно?! И что я скажу вашему супругу, когда он спросит, куда это вы подевались? Нет уж, лучше отправиться с вами в это дикое место, потеряться, быть растерзанной заживо дикими зверями, чем объясняться с ним по поводу вашего отсутствия!

— Тогда прекрати стонать и жаловаться! Афина — самая тихая, спокойная и покладистая кобыла в мире, поедешь на ней. — Они перешептывались в гарнизонной конюшне. Было темно, зажигать свет они побоялись. — Иди сюда, я тебя подсажу!

— Господи, какая она огромная! Просто чудовище!

— По-моему, она думает то же самое о тебе.

Тихонько подвывая, Савия кое-как вскарабкалась в седло и вцепилась в него мертвой хваткой. Валерия вскочила на Боудикку, ту самую белую кобылу, которую она брала во время поездки верхом с негодяем Гальбой. Во время недавнего обеда старший трибун показал себя во всей красе, скривилась Валерия. Поэтому она нисколько не удивилась, когда Савия шепнула ей на ухо, что он замыслил предательство и что жертвой его должен стать бедняга Клодий. И вот теперь ей предстоит перехитрить его! Заставить его угодить в свою же собственную ловушку! Слегка ударив кобылу пятками, Валерия проехала мимо своего дома и двинулась к северным воротам крепости, пробираясь между лепившимися друг к другу домишками. Только что наступила полночь. Форт спал, лишь луна из-за туч слабо освещала им дорогу. Черные силуэты часовых на стене, казалось, намертво приклеились к небу.

Начальник стражи, услышав шум, вынырнул из темноты и бросился к ним.

— Госпожа Валерия?!

— Да, Приск, открой ворота. Сегодня служба по христианскому обычаю. Мы встречаемся в нашей церкви на восходе луны.

Он явно колебался.

— Вы стали христианкой, госпожа? Я не слышал.

— Как и наш император.

— Но я не вижу других верующих, кроме вас.

— Моя рабыня должна сначала приготовить все для моления.

Он покачал головой:

— Вам нужен пропуск, госпожа.

— И к кому же мне, интересно, обращаться за этим пропуском?! — Валерия надменно выпрямилась. — Мне, дочери сенатора из дома Валенса, жене вашего командира? К губернатору? А может, к самому герцогу?

— Но, госпожа, я не уверен…

— Или, может быть, стоит послать гонца к самому императору — попросить у него разрешения перейти через построенный по его личному приказу Вал и помолиться его богу? Или разбудить старшего трибуна Гальбу?

Приск колебался. Силы явно были неравны — Валерия всю свою жизнь отдавала приказы, а он всю свою жизнь подчинялся. К тому же злить супругу командира было глупо, а делать ее своим врагом и вовсе опасно. Он отдал приказ открыть ворота.