Основы женского шарма - Веденская Татьяна - Страница 33

После всех процедур мне пообещали отсутствие катаклизмов на ближайший год, и я несколько бодрее взялась за освоение московских дорог. В самом деле, если я, при всей моей физиологической невозможности без истерик расставаться с деньгами, выложила на эту железяку уже две с половиной штуки, то я должна хотя бы на ней ездить. Умею не умею, боюсь не боюсь – тут не катит.

Итак, в тот день в середине августа я решила освоить новый маршрут: Медведково – Отрадное. Там было несколько левых поворотов, но зато в конце пути меня ждал отличный вещевой рынок, где за копейки продавали всякие штаны-юбки-кофты, которые мне были необходимы для поднятия жизненного тонуса. Проверив уровень масла (ковыряешь тонкой спицей внутри двигателя), прокачав тормоза (сидишь в выключенной машине и со всей дури жмешь на педали) и аккуратно прогрев двигатель (просто заводишься и минут пятнадцать плюешь в потолок), я, чувствуя себя уже практически профессионалом, двинула в Отрадное. Машину у меня уже совсем не дергало, как пароварку на открытом огне, в повороты я входила плавно и до места добралась за полчаса. Но вот с парковкой у меня начались проблемы. Оказалось, что таких, как я, любителей дешевых и красивых тряпок, съехалось на рынок достаточно. А поскольку мне для парковки необходимо было не одно, а как минимум два больших места, то около рынка мне припарковаться не удалось. Я поехала дальше, но, чтобы не отъезжать далеко и не переться потом пешком, я решилась на то, чтобы въехать во двор ближайшего к рынку дома. Там, недалеко от арки, через которую я заехала, как раз и было место, способное в себя вместить трейлер американского формата. В общем я, счастливая и довольная, с упоением побродила по рынку, накупила себе осенних шмоток, полаялась для разминки с продавцами и в полной гармонии побрела обратно к машине. И только когда села на место водителя и уже немного отъехала, я заметила, что прямо рядом с аркой, перегородив выезд, припарковалась жирная «Газель». То есть не совсем перегородив, но при моей неспособности к точным маневрам задача поворота и въезда в арку для меня стала невыполнимой.

Полчаса в панике я бегала по двору, стучала по колесам «Газели» и заламывала руки. В результате заключение было следующее: выезд из двора имелся только один – через злополучную арку, «Газель», по всей видимости, припарковалась тут навсегда, и последнее – никто мне не поможет, все ушли на фронт. Я села и, обливаясь потом, принялась встраивать машину в поворот, проходя между углом арки и «Газелью». Не прошло и минуты, как раздался длинный протяжный звук, как будто кто-то провел когтями по жестянке. Я шарахнула по тормозам, выскочила и ахнула. Арка оказалась с подлянкой, которую я сначала не заметила. Сверху она была без рельефов, а вот снизу, на уровне полуметра от земли шел бордюр, выступавший так сантиметров на пятнадцать-двадцать. Вот этим-то бордюром я и проехалась по своей двери со стороны пассажира. Я в панике бросилась назад за руль и попыталась отъехать от бордюра. В результате полоса продолжилась на кузове. Чуть не рыдая, я остановилась, перегородив въезд в арку. Через пять минут в арку захотел въехать мужик на «Волге». Он посигналил мне, потом начал что-то орать через окно, потом, увидев, что я не реагирую, а, наоборот, подозрительно дергаюсь внутри своей «восьмерки», подошел поближе и понял всю глубину наших глубин.

– Эк тебя угораздило!

– Угу, – всхлипывала я, размазывая слезы по щекам. Как же я могла две с половиной тысячи так размазать по стене.

– Совсем ты, мать, габаритов не чувствуешь.

– Угу.

– Тут же места, чтоб три такие, как ты, выехали.

– Угу, – меня заело.

– Что думаешь делать?

– Не знаю. Дальше не поеду, боюсь еще больше разодрать.

– Да уж, правду говорят, нельзя вам, прекрасному полу, за руль. Зачем полезла?

– Лучше бы помогли! – тут же озверела я.

– Это пожалуйста. И как тебя муж отпускает? Убьешься же! Ну, садись за руль и делай все, что я тебе скажу.

– А может, вы сами? – робко попросила я.

– Э, нет. Твоя машина, ты и разбирайся.

Я завела мотор и сквозь слезы десять минут дергалась, трогалась и крутила руль так, как показывал мужик. Вернее, он крутил сначала руками, а потом и всем телом и орал.

– Раскручивай вправо! Да не едь, просто руль крути. Вправо! Где у тебя право? Ты какой рукой кашу ешь? Давай потихоньку. Стоп! На меня, выворачивай влево. Лево – там, – он махал рукой, уже не надеясь на мои знания о том, где лево. – Еще немного на меня, не дергай. От так! Молодца. Дальше ровняй колеса и езжай с богом. А лучше пешочком, и для здоровья полезнее. И нервы сбережешь.

Под его диктовку я вырулила, не увеличив рану на теле машины. Но и без этого она была ужасающая.

– Мам, ты же сказала, она только на двери? – возмутилась Шурка, увидев результат моего шопинга.

– Ну не на двери, а чуть дальше. Какая разница?

– Да это не царапина, а удар.

– Я только процарапала!

– Ты только шарахнула машину со всей своей дури об стену. Это надо так уметь въехать в дом!

– А дом-то хоть цел остался? Не упал? – ерничала мамуля.

– Слышала, бабуль, про чеченских террористов? Так наша мать пострашнее будет.

– Таранит недвижимость.

– Сначала продает, потом таранит, – угорали они.

А я вдруг расслабилась. Вот она – моя первая авария, действительно похожа на дебилизм, но – какая есть. И что произошло? Ничего. Подумаешь, царапина. Да мой боливар, если верить мастеру, был бит со всех сторон неоднократно. Так что ничего для него нового.

В общем, я как-то успокоилась и решила – пусть я и похожа на обезьяну с гранатой на дороге, все равно буду ездить на машине всегда и везде. Лишь бы научиться. Лишь бы она на меня работала, а я перестала бояться дороги.

Я стала выезжать из дому на час раньше, но каждый день садилась и ехала до работы на автомобиле. Самое интересное, что ни в какую крупную аварию я не попала, так как в итоге оказалось, что езжу я очень аккуратно, боюсь всего на свете и разбираюсь в дорожных знаках (спасибо нашему Малюте Скуратову из автошколы). Вот так я и стала водителем, почти через год после того, как начала учиться этому искусству. А неважно – быстро или нет. Важен результат. Когда я в районе сентября впервые в жизни подрезала «Жигули», чтобы перестроиться в левый ряд, то поняла – дело сделано.

В сентябре наметились существенные перемены в моем положении на работе. А до этого весь август Алина Телкова водила меня показывать руководству, как медведя на рождественской ярмарке. Сначала она повезла меня в головной офис показать начальнику департамента развития, железной женщине по фамилии Молотова.

– Так это вы разрабатываете техническое обеспечение идеи нашей Алиночки? – ласково спросила она, перебирая тонкими пальцами мой уже довольно толстый фолиант.

– Да. И на сегодня мы уже закончили статистическое исследование проекта, – мямлила я.

– Да, Алина говорила. Она показывала свои раскладки. – Еще бы, если эти раскладки я ей лично позавчера вложила в руки. – Эффект может ожидаться такой, что обеспечит работой двадцать маклеров.

– Неплохо. Но у вас пока хромает информационно-технологическая проработка.

– В смысле? – удивилась я. Вроде уже все проработано за лето, уже наизусть я знаю любую технологическую часть.

– Ну, вы здесь с Алиной только визуально раскрываете, как должны выглядеть изменения на сайте. А где реальные разработки программистов?

– Так мы за этим и пришли, Ника, – влезла Телкова. – Нам нужен допуск к программистам, чтобы составить… – она умоляюще посмотрела на меня.

А, страшила, не можешь без меня, язык отнимается!

– Чтобы написать программы под конкретные окна сайта, – отчеканила я.

Да, Молотова действительно была женщиной умной. И сразу же начала действовать. Через неделю были готовы примерные версии сайта, хотя ради этого мне пришлось практически изнасиловать программистов. Эти худосочные ленивые парни, сидевшие на зарплате, очень отрицательно относились к работе как к таковой. А уж к неплановой работе еще хуже. И только мои угрозы настучать Молотовой, которую боялись все, и мои понукания как-то на них подействовали. Я стояла у программистов над душой всю неделю, и к концу августа, после еще пары согласований у Молотовой и пары совещаний у нас в отделении, мы с Телковой были допущены к императору.