Пути. Дороги. Встречи - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 124

«Наверное, это старая гарь, — подумал я. — Уж очень густой этот соснячок».

Но было видно, что «Буран» шамана едет сквозь него по прямой.

«Наверное мы на просеке, — отметил я. — Иначе сквозь такую чащобу на снегоходе не пробраться. Через пару часов езды по заросшей сосняком гари, когда совсем рассвело, «Буран» Лисака Павловича выехал на чистое болото. На его кромке шаман остановил свой снегоход и жестом велел мне сделать то же самое.

— Всё, дальше пойдём пешком, снимай с нарт лыжи и бери свой платок, — скомандовал он.

Когда я сбросил на снег подарок эвенков и стал развязывать юксы, хант сказал:

— Лыжи — целое состояние! Сколько веков прошло, а подобные ханты делать так и не научились. У нас хорошие подволоки, но без двойного изгиба и к тому же сделаны они не из ели, как твои, а из кедра. На твоих лыжах стоят лосиные жилы? — спросил он меня.

— Стоят, — кивнул я головой.

— На наших лыжах жил нет. Вот уже тысячу лет как пришли в тайгу ханты, а настоящими таёжниками, так и не стали, — не то сожалея, не то, наоборот, радуясь, сказал шаман. Когда мы надели лыжи, Лисак Павлович, осмотрев мой подарок Юган-Ики, чётко проговаривая каждое слово, стал объяснять.

— Лабазы капища стоят за болотом на небольшой поляне. Я туда пойду первым, ты по моей лыжне отправишься через минут десять. Подойдёшь к открытому самому большому лабазу. Меня на священном месте не будет. И ты меня не жди. Я тебе больше не нужен. Общайся с духом без посредника. Это традиция. Юган-Ики тебя ждёт.

— А что мне делать с платком? — посмотрел я на серьёзное сосредоточенное лицо шамана.

— Перед кумиром будет стоять деревянная подставка с вырезанными из корней дерева рогами оленя, — продолжил он своё объяснение. — На них ты увидишь несколько таких же, как твой платков. Они лежат в развилках рогов. Твоя задача, после общения с духом, положить свой платок на развилку сверху и вынуть платок снизу. В нижний платок вложена сила духа реки мужа Сорни Най. Сколько он тебе её даст, не знаю. Но думаю, что достаточно. Всё понял? — спросил меня шаман после своего наставничества.

И не дожидаясь ответа, пошёл на лыжах через болото.

«О чём же мне говорить с духом?» — думал я.

То, что мне вскоре предстоит общаться с очень могущественной стихиалью , я осознавал. Но беда была в том, что я не знал о чём её просить. Да и надо ли просить сущность, которая и так знает все мои проблемы?

«Поблагодарю духа за оказанное доверие и наверняка хватит», — размышлял я.

Прошло десять минут и, как говорил Лисак Павлович, я отправился по его лыжне через болото. И вдруг я почувствовал тормоз: ноги перестали мне повиноваться, а в грудь упёрлась какая-то неведомая сила! Меня стало толкать назад. Сжав зубы, я сделал шаг вперёд, но это мне стоило стольких усилий, что я покрылся потом.

«Смотри-ка ты, не хочет моей встречи с духом реки! — возмутился я про себя. — Не нравится! Но ведь ты меня всё равно не остановишь!»

И я сделал ещё шаг, потом ещё и ещё. Никакого сильного ветра на болоте не было, но я шёл по открытому пространству, как будто навстречу мне дул ураган. Я падал на колени, снова вставал и опять заставлял себя идти вперёд. Кое-как добравшись до середины болота, я упал на снег и минут пять лежал в полной прострации.

«Что же делать? — размышлял я над создавшимся положением. — Может обратиться к предкам? Или вызвать на помощь дух хранителя? А может пора мысленно обратиться за помощью к самому духу Югана? В конце концов, я ведь к нему иду в гости».

Не придя к решению, я снова встал на ноги и опять полез грудью на невидимую силу.

«Всё-таки пройду! — твердил я сам себе. — Кишка у тебя тонка, удержать меня. Был бы ты сильнее, я бы с места не сдвинулся. А раз иду, значит, ты не так силён. И твой напор можно преодолеть».

Сколько мне пришлось тащиться через болото, я не знал. Как потом сказал шаман, он дожидался меня более часа. Я думал, что за болотом сопротивление только усилится, но ошибся. В лесу неведомая сила отступила. Переведя дыхание, я вышел по лыжне Лисака Павловича на снежную поляну, успокоился и стал готовым к общению с духом. Передо мной стоял высокий с открытыми дверьми лабаз, а за ним огромный, более двух метров высоты, одетый в сак из чёрных отборных соболей идол. Я подошёл поближе, чтобы разглядеть лицо кумира: горбоносое с тонкими губами и большими глазами, оно не походило на лицо ханта или ненца. Голова кумира было явно европеоидной.

«Вот ещё одна загадка, на которую ответ найден, — подумал я про себя. — В прошлом даже Чернецов заметил, что хантейские идолы имеют явно европеоидные черты. Подойдя ещё ближе, я поприветствовал стихиалью поклоном и мысленно поблагодарил за оказанное высокое доверие. И вдруг, мне показалось, что в глазах идола мелькнула добрая усмешка.

«Неужели, я не всё сказал? — возник вопрос в сознании. — Ну что ж, скажу то, что меня беспокоит, но не мысленно, а на словах».

Я отступил на шаг от лабаза и в лицо идолу, как живому человеку, сказал:

— Тебе, конечно, известно, что только что со мной на болоте было. Знаешь ты и то, что в лесу меня поджидает вселившийся в медведя Дух древнего шамана. Если ты ко мне хорошо относишься, то прошу тебя, дай силу мне выжить и выручить проклятых людей. Сколько веков они ждут помощи, а никто им её дать не может.

Закончив свой монолог, я посмотрел в лицо кумира, и мне опять показалось, что идол на секунду ожил. Я увидел своими глазами кивок его горбоносой головы! Перестав всему удивляться и невольно поклонившись кумиру, я подошёл к подставке с оленьими рогами и положил свой платок на другие, лежащие на развилке деревянных рогов, такие же чёрные с яркими цветами платки. Потом из стопки достал нижний и, сложив, сунул его за пазуху. Отойдя на несколько шагов, я ещё раз поклонился кумиру и мысленно поблагодарил его за помощь.

Когда я переходил болото мне показалось, что вокруг него стали выть волки и раздались душераздирающие крики. Подойдя к «Буранам», я увидел сидящим на одном из них Лисака Павловича. Взглянув на меня, шаман встал и покачал головой:

— Я всего ожидал, Гера, но не такой реакции тёмного!

— Что ты имеешь в виду? — спросил я его.

— Ты вот что мне скажи, — не обращая внимания на мой вопрос, посмотрел мне в глаза Лисак Павлович. — Как так случилось, что уцелело на болоте твоё сердце? Ты же не шёл, а полз! И сердце такую нагрузку вынесло?!

— Не знаю, — пожал я плечами. — Как-то оно у меня устояло. Хотя трудно было…

— Не трудно, а вообще невозможно. Но ты «концы» не отдал? То, что тебе удалось преодолеть не под силу ни одному человеку. Видел бы ты, что на болоте когда ты шёл, творилось! Я пытался тебе помочь, но где там! Укатало и меня, еле отдышался.

— Что же ты не обратился за помощью к Юган-Ики? — спросил я шамана.

— А ты почему не обратился? — задал он мне встречный вопрос.

— Наверное, потому что чувствовал свою силу.

— Но откуда она у тебя?

— Может оберег старой эвенкийской шаманки? — посмотрел я на Лисака Павловича.

— Оберег у тебя хороший, но не в нём дело. Кто-то тебя вёл, дружище! Раздвигая впереди твоих лыж всю их свору, — кивнул головой шаман на болото, — прорисовалась сущность необычайной силы. Ты хоть знаешь, кто это был?

— Не знаю! — растерялся я. — И представления не имею.

— Конечно, не имеешь, — засмеялся Лисак Павлович. — Если это был ты сам из будущего.

От слов шамана я растерялся.

«Я сам, да ещё и из своего будущего? Что за абракадабра?»

— Вот что, подожди меня здесь, я скоро вернусь, — снова вставая на лыжи, сказал Лисак Павлович. — Схожу за твоим подарком от Юган-Ики.

— Что это ещё за подарок? — спросил я.

— Увидишь, без него тебе не выжить.

Сказав загадочные слова, шаман направился к капищу. Через минут сорок он вернулся с каким-то свёртком.

— Вот, забирай, оно теперь твоё, — подал он мне принесённое.

В руках у Лисака Павловича было старинное ружьё. Стволы из дамасской стали, массивные курки и красная из французского ореха ложа. Я взял раритетное ружьё в руки и прочитал золотыми буквами написанную на стволах надпись: «Его Величеству императору Российской империи Николаю II от германского императорского двора. Мастер Берела 1903 год». Буквы еле видны, но читать их было можно.