Пути. Дороги. Встречи - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 138

— Совсем как мы хантов, — улыбнулся Николай Константинович.

«Вот оно что, значит, в глубине души ты до сих пор считаешь себя другим?» — подумал я про себя.

— Да считаю, — прочёл мои мысли шаман. — И все мы так считали, потому с хантами особо и не смешивались. Другое дело с русскими…

В печке, стоящей в центре чума, горел огонь. Отсветы его через щели падали на берестяную покрышку и на развешенную по стенам утварь. За стенкой жилища стояла тихая сентябрьская ночь. Николай Константинович мирно спал на своём месте. Но мне не спалось. То, что я услышал от ханта, было выше всех моих ожиданий.

«Вот почему хранитель так берёг своих чёрных с подпалинами и белыми масками собак! А ведь он мне говорил, что они самые древние лайки в мире. Что эта порода наша русская, пришедшая в современное время из погибшей Орианы. Но я тогда ничего из сказанного не осознал. А сам миф! В нём отражена гибель земной цивилизации на Луне, Марсе и где-то ещё, чего мы не знаем. И земная катастрофа. Опускание на дно континентов. Коротенькая небольшая сказка, а охватывает буквально всё. Кратко, сжато и предельно точно. Интересно, сколько ещё знает этот спящий по ту сторону печки старик? Последний из рода Ворона!»

Очевидно, чувствуя, что мне никак не удаётся уснуть, Николай Константинович проснулся, посмотрел в мою сторону и, запалив керосинку, спросил:

— Никак не можешь уснуть? Что тебе мешает, Геша?

— У тебя тепло и уютно. А не могу уснуть я от того, что услышал. Ты рассказал мне потрясающую быль. Платон и тот не смог выдать миру того, что ты только что мне передал. Это похлеще предания «о гибели мира», которое поведал Лисак Павлович.

— Обе были дополняют друг друга. То, что рассказал я, создавалась на севере, она очень древняя. Вторая быль сложилась в этих краях. Но время у них одно. Правда, взгляд на одни и те же события с разных сторон. Но чтобы тебя немного отвлечь, я скажу тебе вот что: ты про Сорни Най слышал?

— Конечно, — кивнул я.

— Знаешь, как её из-за Камня на Енисей перевезли?

— В общих чертах.

— Это хорошо, что в общих чертах. Сейчас будешь знать конкретно, — засмеялся шаман. — Статую золотой богини здесь в Сибири от берегов Иртыша до Курейки на востоке перевозили люди рода Ворона. В частности, этим занимался прапрадед того, кого ты перед собой видишь… Он со своими людьми и остался на Енисее как один из хранителей путей.

— А кто управлял всей этой операцией? — поинтересовался я.

— Один из потомков древнего северного великого шамана, который увёл народ на юг вместе с сынами царя севера.

— Только теперь до меня дошло, почему ханты спасали в Сибири Сорни Най до самого Енисея.

— И даже дальше, — налил себе чаю Николай Константинович.

Вот так по крупицам всё разрозненное и, на первый взгляд, необъяснимое, наконец сложилось в моём сознании в целостное и вполне понятное. Ханты рода Ворона, потомки последних ориан-гипербореев, помня о своём великом прошлом, помогли русским жрецам-хранителям укрыть от жадных христианских ищеек золотое изображение богини любви. А между тем Николай Константинович продолжал:

— Некоторое время тайное капище Сорни Най находилось неподалёку отсюда на речке Орт-Ягуне. Это потом богиню перенесли на Вах. Тогда, когда на месте древнего города «железных людей» христиане стали строить первый Сургут.

— Я хочу, Николай Константинович, увидеть на Торум-Ягуне Шаманскую гору и те места, где когда-то жили пришельцы с севера, — прервал я старого ханта. — Хочется посмотреть на озеро Пикуто и на пирамиды в вершине реки.

— Всё это я тебе покажу, может, не сразу, но обязательно покажу, — посмотрел на меня шаман рода Воронов. — Ты всё увидишь, но этого мало. Ты должен найти потомков северного народа среди русских. Они ещё сохранились. Вот кто тебе покажет древние дороги и крепости, да и стародавние времена они помнят лучше, чем мы, вороны.

— Скажи на милость, — пожал я плечами. — Где же мне их искать? Русские на севере не живут как вы юртами. Они предпочитают жить в городах и больших посёлках. А там, известное дело, со всех сторон влияние другого времени.

— Всё это так, — грустно улыбнулся хант. — Но ты забыл про кержацкие скиты. — А они до сих пор стоят и на земле самоедов и на земле хантов. И с теми, и с другими кержаки живут дружно, не чествуют они христиан и коммунистов. На Тазу и Пуре они подобно ненцам разводят оленей и на Оби, Казыме и других больших реках, как и мы, рыбачат.

— Но насколько я знаю, кержаки тоже христиане, только старообрядцы или раскольники, — возразил я шаману.

— Верно, часть из них такая, как те, что пришли в Сибирь с запада из-за Камня, ты их сразу поймёшь: у них в скитах полно икон, и они двумя пальцами крестятся, — поднял руку с двумя сложенными пальцами шаман. — Тебе же надо отыскать других кержаков, о которых в посёлках говорят: «Живут в лесу и молятся колесу». Их мало, но они до сих пор встречаются. Когда-то мой род с такими людьми дружил. Они жили недалеко от юрт Рускинских здесь на Торум-Ягуне. Потому до сих пор и зовутся эти юрты Русскинскими, то есть — русскими.

— А потом куда они делись? — поинтересовался я.

— Когда на наши земли нахлынули нефтяники, они ушли на Казым, где нет буровых и можно разводить оленя, — погрустнел Николай Константинович. — И нас они звали с собой…

— Неужели они эти странные кержаки, и на самом деле молятся колесу? — отвлёк я своим вопросом ханта от грустных мыслей.

— Не колесу они поклоняются, а духу Солнца, — ответил мне шаман. — Солнце же представляют в виде колеса.

«Неужто, и вправду, до сих пор в Сибири живы ведические русские?» — невольно подумал я.

— Живы-живы, — прочёл мои мысли Николай Константинович. — Только их мало, но они ещё живы, это род Ворона вымер…

— Так как же мне их отыскать? — развёл я руками.

— Меня же нашёл?

— Благодаря Лисаку Павловичу, — напомнил я.

— Вот и я тебе помогу, главное, что у тебя есть желание, — закончил разговор шаман.

Чтобы исследовать Шаманскую гору у юрт Ермаковых и описать все древние укрепления на Тром-Ягуне, у меня ушло два года. А впереди было ещё озеро Пикуто и Северные увалы, где, по утверждению Николая Константиновича, стоят развалины древнего города и три заросшие лесом высокие пирамиды. Чтобы попасть на водораздельные холмы в вершину реки, мне пришлось организовать целую экспедицию. Помог мне в таком деле Сопочин Анатолий Семёнович, бывший депутат Верховного Совета СССР, который, поняв, что происходит в нашей стране, сбежав из Москвы и забрав свою семью, подался на оленях в скитание по лесотундре. С ним меня познакомил Николай Константинович. Хоть Анатолий Семёнович и не является представителем рода Ворона, но он сразу понял, что от него требуется. И именно благодаря ему, мне удалось описать и валы древнего допотопного города и стоящие рядом с ним гигантские громадины трёх пирамид. После всего того, что мне удалось увидеть, я решил обратить внимание на свои находки этнографа из Томского университета Галины Ивановны Пелих, автора замечательной монографии «Происхождение селькупов». По наивности мне тогда казалось, если доктор наук Г.И. Пелих нашла смелость опубликовать в своей работе, ссылаясь на идентичность нарымских и шумерских орнаментов, что древние шумеры пришли на юг Междуречья из Среднего Приобья, то известие, что среди тайги покоятся валы древних городов и даже пирамиды, её не шокирует. Но я ошибся. Галина Ивановна на моё подробное письмо не ответила. Написала мне несколько строчек её секретарь. Что, дескать, то, о чём я сообщил, скорее всего, мне показалось. Ни гигантских курганов, ни следов крупных поселений, тем более рукотворных холмов-пирамид в Сибири быть не может. Вывод один — я спятил! Не верь своим глазам, а верь дурацкому мнению ортодоксов! Письмо секретаря кафедры этнографии ТГУ меня заметно охладило.

«Ну что же? — решил я про себя. — Может, это и к лучшему. По крайней мере, следы древней цивилизации потомков ориан в Сибири сохраняются. Тем более наступило, как и предполагали «пасечник» с дядей Ёшей, смутное время».