Пути. Дороги. Встречи - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 86

Через час, перейдя речку, мы углубились в вековой бор.

— Вот он, знаменитый Яр-Маракан! Почему-то эти места так зовут остяки и эвенки, — показал я на уходящие в небо вековые сосны.

— А что означает Яр-Маракан? — спросил Сергей.

— Честно говоря, не знаю, — улыбнулся я. — Придём, надо будет спросить.

Через несколько минут из-под ног идущего впереди H.Л. выпорхнул, поднимая снежную пыль, огромный глухарь. За ним с визгом бросилась со своей подругой Стрелка.

— Ну и напугал же он меня! — уселся на лыжи мой друг. — Я думал, граната взорвалась!

— В тайге надо обязательно иметь запасные штаны! — раздался сзади назидательный голос Сергея. — Я захватил с собой ажно две пары.

— Думаю, ты мне должен выделить из своего арсенала… — осматривая себя, поднялся на ноги H.Л.

Глядя на чудачество друзей, я расхохотался.

— Всё нормально! Раз настроение хорошее — значит, коллектив сложился.

Осталось принять в группу Колю Лихачёва. Но за эвенка я не беспокоился. Что-что, а вести себя Николай умеет. И выдержка у него отменная. Через несколько минут, увязая в снегу, на лыжню возвратились собаки.

— Ну что, Стрелочка, это тебе не осень, так что советую за глухарями не гоняться. Лучше иди по лыжне сзади. Когда станет наст, тогда и набегаешься.

Собака, как будто понимая меня, улеглась на лыжню и стала интенсивно выгрызать набившийся между пальцами снег.

Пройдя по бору с десяток километров, мы навалили сушняка и разбили лагерь.

— Отсюда до стойбища два дня ходьбы, не больше. Так что скоро придём! — подбадривал я своих друзей.

— Хоть десять! — улыбнулся Старков. — По бору идти одно удовольствие.

— Не скажи! — засмеялся я. — Нам везёт, что нет оленьих покопов, иначе придётся снимать лыжи и идти пешком. Сплошные ямы! Всё это, Серёжа, у нас впереди.

— Не хотелось бы! — проворчал тот.

— Ничего, нет худа без добра, — заметил Н.Л. — Хоть браконьерить мы и не имеем права, но в экстренных случаях, чтобы не стать людоедами, — он многозначительно посмотрел на Сергея, — нам надо попробовать добыть мясо. Во-первых, чтобы не стать нахлебниками у эвенков и, во-вторых, быть с мясом самим. Иначе голодовки нам и вправду не миновать. В бору глухарей полно, но я не вижу их на нашем столе, — теперь это уже относилось ко мне.

— Ладно, так и быть, — взглянул я на своего друга, доставая из своей нарты «Тоз-8». — Глухарь у нас в рационе скоро появится.

— Вон оно что? — опешил Серёжа. — А я и не знал!

— Ты много чего не знаешь, — улыбнулся Н.Л. — Винтовку для тебя взяли. Чтобы когда нас окружат медведи, тебе было чем застрелиться.

— Это зачем? — не понял юмора учитель.

— Чтобы им не сдаться, — надзирательным тоном сказал Н.Л.

— Но ведь медведи ещё спят, — сел на своего «конька» Серёжа.

— Ты что, шуток не понимаешь?! — схватился за живот Н.Л.

Видя такой вот цирковой номер, я засмеялся тоже.

«Это не к добру, — думал я, вытирая слёзы. — Слишком много в последнее время хохочем. Но кто знает, может, как говорит Н.Л., всё и обойдётся…

Назавтра рано утром вторым выстрелом из винтовки я сбил здоровенного петуха-глухаря.

— Кто говорил, что мы помрём с голоду? — бросил я его у догорающего костра. — Нам его хватит дня на два, а то и больше. И собаки ещё поедят.

— А кто будет готовить? — высунул нос из-под своего одеяла H.Л. — Я сразу говорю, что не буду, потому что я ответственное лицо, так сказать государственное…

— Я его сготовлю! — согласился Серёжа.

— Да я пошутил, — засмеялся Н.Л., вставая. — Давай вместе по-быстрому. Плотно позавтракаем и пойдём.

Как я и предполагал, к концу второго дня пути мы увидели покопы домашних оленей, а через час ходьбы почти в темноте подошли к эвенкийскому стойбищу. Услышав наше приближение, залаяли привязанные рядом с чумами собаки, и навстречу нам вышли настороженные люди. Приближение со стороны Чурбиги из бора трёх вооружённых мужчин их озадачило. Но, узнав в неожиданных гостях меня, все сразу повеселели.

— Добро пожаловать, Геша! — вышел навстречу нам старший из Лихачёвых. — Ты, как я вижу, человек слова, делаешь, как говоришь. Это хорошо! — протянул Борис Леонтич мне свою руку. — А как звать твоих друзей? Если они твои друзья, значит, друзья и наши. Давайте-ка, сбрасывайте лыжи и все ко мне в чум.

— А где Николай? — поискал я своего друга глазами.

— Он ушёл с Пашей Тугундиным дикарей скрадывать. Скоро должны вернуться.

Скоро означало либо завтра, либо через день. Услышав, что Николай на охоте, я немного расстроился. В наши планы это не входило. Я отвязал от нарт своих собак, нашёл им место рядом с жилищем отца Николая и, сбросив лыжи, вошёл в чум. У огня, озираясь во все стороны, сидели Старков и Н.Л. Они впервые видели эвенков и в первый раз оказались в чуме. Понятно, что им всё, начиная с запахов и кончая нехитрой окружающей их утварью, казалось экзотическим и странным. Предыдущим днём нам повезло с охотой и на нарте у нас лежало четыре глухаря. Поэтому, взглянув на растерянное лицо Старкова, я спросил:

— Ты, я думаю, не забыл пару птиц отдать нашим хозяевам?

— Мы им вручили трёх, — повернул в мою сторону голову Н.Л. — От каждого из нас по глухарю.

— Просто горжусь вами! — улыбнулся я. — И не жадные, и весёлые.

— И не обжоры, — добавил Н.Л.

Вскоре в чум вошла мать Николая с бумажным мешком, наполненным покупными сушками.

— Это у нас ещё с осени, бережём для гостей, — сказала она, насыпая сахар в берестяной туес. — Сейчас Борис придёт с олениной, и я вам что-нибудь приготовлю.

— Да мы ещё и не проголодались, недавно обедали, — сказал я.

— Уже вечер, надо кушать, иначе спать будет холодно, — высыпала на столик из своего мешка Колина мама бублики. — Скоро чай закипит, согреетесь, а там и ужин поспеет.

— Зачем глухарей нам отдали? Мы всегда с мясом живём, — зашёл в чум Борис Леонтич с двумя увесистыми кусками оленины. — Этот, хозяйка, готовь, — протянул он своей жене кусок побольше. А из этого мы с Гешей строганину сделаем. То, что ты ешь строганину, я знаю, а твои друзья её едят? — посмотрел хозяин на притихших членов экспедиции.

— Я не пробовал, — посмотрел на лежащее на столе мороженое мясо Н.Л.

— И я тоже, — отозвался Старков.

— Но вы не беспокойтесь, есть мы будем не хуже вашего, — улыбнулся Колиному отцу Н.Л. — Георгий так нам расхваливал мороженную оленину, что при виде её у меня побежали слюнки.

— Вот и хорошо, — засмеялся хозяин, насыпая перец в плошку с солью. — Давайте, доставайте свои ножи и поближе к столу!

Не успел я нарезать несколько тонких длинных стружек мороженого деликатеса, как в чум вошла бабушка Нюра.

— Она мне ещё утром сказала, что ты придёшь с друзьями, — показал на свою тёщу Борис Леонтич.

— Здравствуйте, тётя Нюра! Вот мы и опять увиделись! — подошёл я к ней.

— Здравствуй, здравствуй, Гера! — посмотрела она на меня строго и как-то по-матерински. — Зачем решил снова увидеть Якынр? Вижу, не дают тебе покоя мои рассказы, — уселась бабушка Нюра на шкуру рядом с нами. — А как твои друзья? Дай-ка я на них погляжу.

После её слов в чуме наступила тишина. Все смотрели на шаманку и ждали, что она скажет.

— Ничего, парни хорошие! — улыбнулась она через минуту. — Вот этот очень много знает, — показала она на Н.Л. — У него мысли из головы как тетерева из-под снега, вроде бы все разные, но глядишь ты — собираются в единую стаю. А этого парня — одного не оставляйте. Не напоритесь на чулукана, плохо ему может стать. А так он надёжный и сильный.

— А кто такой чулукан? — спросил Серёжа.

— Лучше тебе его не встречать. Он тебя сразу в лесу запутает, даже по своему следу не выберешься.

— Это что такой дух? — спросил шаманку Н.Л.

— Не дух это, а лесной человек. Большой такой! Старообрядцы его чулуком кличат.

— Наш сибирский йети, — пояснил я.

— Тогда понятно! — кивнул головой Н.Л., пробуя первый кусочек строганины. — Оказывается, и у нас в Томской области такие встречаются. А я думал, что только на Урале…