Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны - Лоу Кит - Страница 73

73

На востоке Европы, напротив, многонациональность, которая существовала веками, отчасти – а во многих районах полностью – уничтожена. Во время войны было истреблено большинство евреев и цыган этого региона. Война натравливала друг на друга соседей в беспрецедентном масштабе – словаков против мадьяр, украинцев против поляков, сербов против хорватов и так далее на всей территории Восточной Европы. Вследствие этих событий после войны целые народы превратились в козлов отпущения или были объявлены предателями и фашистами просто в силу своей национальной или этнической принадлежности. Национальные меньшинства, которые ассимилировали в восточноевропейском обществе на протяжении веков, теперь искоренялись и изгонялись – иногда всего за нескольких дней.

Разница между двумя половинами Европы отчасти результат долго протекавших исторических процессов. Проблема этнических меньшинств всегда составляла предмет споров на востоке, особенно после краха Российской и Австро-Венгерской империй. Даже перед 1939 г. во многих уголках Восточной Европы случались тревожные вспышки националистического насилия. Эти проблемы с началом войны только обострились. Нацисты и их союзники не только привнесли новое убийственное качество расистскому отношению к людям, но и возбуждали ненависть между соперничающими этническими группами, чтобы разделять и властвовать. Так, группы вроде УПА на Украине или усташей в Хорватии не только обучались у немцев проводить крупномасштабные карательные операции, своими глазами наблюдая за тем, как осуществляется холокост, но и получали возможность самостоятельно проводить геноцид. Ничего подобного не происходило в Западной Европе. Жестокость нацистов на Западе была гораздо менее выражена, геноцид евреев проводился не на глазах у населения, а конфликты на национальной почве редко становились проблемой.

Послевоенные режимы в каждом регионе тоже сильно отличались друг от друга, и они должны нести свою долю ответственности за эти конфликты. На Западе союзники не только ввели такую систему, которая требовала, чтобы между различными этническими группами царила гармония, но и подавали пример такой гармонии в действии. В армиях союзников на Западе служили люди из десятков стран со всех шести континентов. Их военное руководство состояло из представителей четырех великих держав мира, и они должны были сообща ладить друг с другом. Существует предположение, что сама многонациональность властей на Западе рассеивала людские предрассудки. Валлоны в Бельгии, например, были слишком озабочены тем, что американские солдаты совратят их дочерей, потому волнения из-за отношений с соседями-фламандцами отходили на второй план.

Можно было ожидать от русских подобного отношения в восточной половине Европы: их доктрина интернационализма требовала от пролетариев всех стран объединения для достижения своих общих целей. Однако они поощряли преследование национальных меньшинств в самом Советском Союзе и в восточноевропейских странах, которые вскоре стали его сателлитами. Именно Советы поддерживали обмен населением между Полыпей и Украиной, способствовали изгнанию поляками немцев с «возвращенных территорий» и настаивали на депортации немцев из остальной части Восточной Европы. Когда англичане и американцы во время Парижской мирной конференции не разрешили Чехословакии высылать со своей территории венгерское меньшинство, советская делегация выступила в поддержку этого права, а также схожих этнических депортаций во всех странах, где Советский Союз стал играть главенствующую роль.

Вместо того чтобы бороться с расовой и этнической ненавистью в подконтрольных им регионах, Советы стремились использовать ее. Националистическая и расистская система, охватившая Восточную Европу после войны, устраивала их. Во-первых, перемещенных лиц гораздо легче контролировать, чем людей, защищенных проживанием на родной земле и традициями. Хаос, вызванный депортациями, также стал идеальной обстановкой для призывов к революции. Брошенные земли и предприятия можно было поделить и перераспределить между рабочими и бедными слоями населения, способствуя тем самым коммунистическим планам. Благодаря этому те, кто получил землю, становились лояльными, видя в Коммунистической партии своего благодетеля. Оказывая поддержку коммунистическим движениям по всей Европе, Советы также содействовали возникновению лояльности по отношению к Москве – родине международного коммунизма.

К сожалению, большинство националистов не так-то легко приобщить к делу коммунизма. В то время как они довольствовались тем, что сверхдержава содействует политике депортации, они не предоставляли Советам свободу действий, не были готовы без боя уступить власть местным коммунистам, которых справедливо считали советскими марионетками.

Западных союзников было так же трудно убедить. Увидев, как советская власть осуществляется в Восточной Европе, они заподозрили, что Советы охотно игнорируют не только «свободно выраженные желания» депортированных немцев.

Таким образом, послевоенный период стал свидетелем трагического роста этнического насилия, назревал новый, более крупный конфликт. На местном уровне он спровоцировал ряд силовых столкновений между националистами и коммунистами в отдельных странах, а в масштабе Европы привел к столкновению сверхдержав и возвестил новую эру гражданской войны на всем континенте.

Часть четвертая

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Мы, которые видели освобождение Европы, знаем, что страх коммунистов перед людьми, верными свободе, вполне обоснован. Возможно, эта истина является причиной агрессивного замысла коммунистов уничтожить все государственные структуры, основанные на свободе отдельного человека.

Дуайт Д. Эйзенхауэр, 1948 г.

Глава 22

ВОЙНЫ ВНУТРИ ВОЙН

Осенью 1943 г. группа итальянских партизан скрывалась в альпийских лесах области Венето, когда произошло событие, которое подвергло суровому испытанию их верность. Этот отряд был частью коммунистической бригады и сражался не только с немцами, но и фашистами из правящих классов, которые официально находились у власти в Северной Италии. Бригада была недавно сформирована и еще не имела опыта ведения партизанских действий.

Однажды отряд наткнулся на трех немецких солдат, выздоравливающих после ранений и вышедших погулять в лес, совершенно не подозревая об опасности со стороны «бандитов». Партизаны взяли их в плен и были бы рады своему улову, если бы не оказались перед дилеммой. Что делать с пленными? В обычных обстоятельствах они отправили бы их в какой-нибудь тюремный лагерь, но реальность партизанской войны делала это невозможным. После долгих споров было решено расстрелять их.

Это решение немедленно ввергло отряд в смятение. Никто из партизан не хотел приводить в исполнение ужасный приговор, многие выразили свое серьезное беспокойство по этому поводу. Во время допроса трое немцев сообщили, что в мирное время они были простыми рабочими. Ведь это же неправильно – коммунистам убивать своих товарищей рабочих, даже если они немцы? К тому же эти трое – новобранцы, значит, такие же жертвы капиталистических сил, которые заставили их воевать против воли. После долгих споров и дополнительных допросов в отряде было проведено голосование, и немецких пленных отпустили.

Эта история, возможно, редкий и удивительный пример сочувствия врагам, если бы не то, что произошло дальше. Через три дня по информации, полученной от освобожденных немцев, в этот район нагрянули силы вермахта и начали прочесывать местность. Даровав пленным немцам жизнь, партизаны не способствовали делу международного коммунизма, а рисковали собственными жизнями. Больше они никогда не делали подобных ошибок: с того дня расстреливали всех пленных без сожаления.

Находясь в безопасности в XXI в., мы склонны представлять себе Вторую мировую войну как единый однозначный конфликт между союзниками, с одной стороны, и странами оси – с другой. В нашей коллективной памяти мотивы и приверженность каждой стороны прозрачны: нацисты и их приспешники воевали за власть в Европе, в то время как союзники сражались за «свободный мир». Война правых сил против неправых, проще говоря, борьба добра со злом.