Служители темных сил - Брукс Терри - Страница 17

— А я-то считал его всего лишь вором! — заметил Пантерра. — Похоже, у него множество скрытых талантов.

— Брики и впрямь мастер на все руки. Но он предпочитает не распространяться об этом. — Айслинн нетерпеливо взмахнула рукой. — Собирай вещи, Пантерра. Вам пора уходить.

Им понадобилось совсем немного времени, чтобы уложить одежду, оружие и необходимые припасы. В этом деле у них был большой опыт, они умели быстро собираться по первому же требованию, отбирая только то, в чем действительно могла возникнуть нужда. Айслинн ходила за ними по пятам, то и дело поглядывая в окна, словно надеялась выведать у темноты ее тайны. Негромкие шорохи, сопровождавшие их сборы, были единственными звуками, нарушавшими тишину. Никто из них больше не слышал и не видел Брики, который буквально растворился в ночи. Пантерра неожиданно для себя задался вопросом: а не объясняется ли интерес маленького человечка к его персоне тем, что того что-то связывает с Айслинн? И как получилось, что коротышка так хорошо знает ее? Он хотел было спросить об этом у нее самой, но передумал.

Когда они были готовы, Айслинн проводила их до опушки леса. Глухая ночь раскинула свое темное покрывало. Лишь в нескольких окнах светились огоньки, нигде не было видно ни души. Над головой простиралось чистое небо, утыканное серебряными гвоздиками звезд.

— Я скажу твоим родителям, Пру, и всем, кому следует, что ты уехала в гости к друзьям и вернешься через неделю. Если ты к тому времени не появишься, я что-нибудь придумаю, чтобы они не волновались. Постарайтесь убедить Эльфов помочь вам. Будем надеяться, ход событий подскажет вам, когда можно будет вернуться. Если Сидер прав, то это случится скоро — очередное вторжение из большого мира непременно произойдет, раз уж защитная стена разрушается. Тем не менее не стоит рассчитывать на это; нам придется полагаться главным образом на свою находчивость и изобретательность.

Она рассуждала так, словно собиралась присоединиться к ним, словно готова была разделить грозившие им беды. Пантерра покачал головой. Он не хотел, чтобы Айслинн делала для них еще что-либо, что могло подвергнуть ее жизнь еще большей опасности. Однако он знал: она сделает то, что сочтет нужным, а его возражения будут лишь напрасной тратой времени.

— Мы найдем возможность послать вам весточку, — пообещал он.

— Ведите себя скромно и будьте осторожны, — сказала она, и юноша поразился тому, как знакомо прозвучали эти слова: Сидер Амент напутствовал их той же фразой.

— Спасибо вам за все. — Пру обняла женщину и прижала ее к себе. — Мы многим вам обязаны.

Айслинн отстранилась.

— Вы ничем мне не обязаны. И ничего мне не должны. Просто берегите себя, пока мы не встретимся снова. А теперь ступайте.

Они вошли в лес. Пантерра оглянулся и помахал Айслинн рукой на прощание. Она сразу же развернулась и ушла.

Когда он оглянулся вновь, ее уже не было видно.

Глава 7

Простившись с Пру и Пантеррой, Сидер Амент пустился по следу второй из двух тварей, что прорвались сквозь его защитные заклинания.

Ему предстояла нелегкая задача, и в его голове роились беспокойные мысли. Самым же трудным для Серого Стража оказалось смириться с тем, что спустя столько лет барьер, оберегавший долину, которая стала для него родным домом, начал разрушаться. Не то чтобы сама мысль об этом казалась ему невозможной — дело было в том, что это затрагивало его лично. Минуло пять столетий, и за это время десятки Стражей патрулировали отроги горных кряжей, закрывавших долину. Все они были потомками Рыцарей Слова. И все эти долгие годы туманы, не позволявшие никому ни войти в долину, ни выйти из нее, сдерживали любое вторжение извне. И именно теперь, когда пришло его время, когда настал его черед носить черный посох силы, они вдруг начали рассеиваться.

Впрочем, он еще не был уверен в этом до конца, даже учитывая наличие неопровержимых, как он считал, доказательств. Но если существо, которое он преследует, попытается вернуться к тому месту, откуда оно пришло, и он не догонит тварь до того, как та осуществит задуманное, он очень скоро узнает правду. Серый Страж полагал, что узнает ее в любом случае, потому что у него не оставалось иного выбора, кроме как испытать барьер, где бы он ни настиг тварь. Ее появление могло быть неожиданным и оттого непредвиденным, но оно было не в силах воспрепятствовать неизбежному. В зависимости от того, откуда она пришла, обитатели долины или останутся защищенными от посягательств внешнего мира, или окажутся беззащитными перед ними. Или жизнь вернется в прежнее русло, или же изменится навсегда.

Именно понимание того, что все это означает, и приводило его в смятение. Подобно большинству людей, он знал кое-что о том, что случилось пятьсот лет назад, из-за чего их предки пришли в эту долину. Великие Войны — войны силы, войны науки — уничтожили цивилизацию. Были свергнуты правительства и разогнаны все имеющие власть организации, стерты с лица земли города и целые нации, отравлены воздух, вода и почва, так что внешний мир стал практически необитаемым. Ни один из тех, кто пришел сюда, в долину, так и не смог выйти наружу и посмотреть, чем все это закончилось. Но легенды гласили: старый мир был разрушен до основания и никогда не возродится; новый мир — это тот, который они сами создают здесь, под защитой горных кряжей и колдовских туманов.

Тем не менее у всех в головах засел один и тот же вопрос: что происходит там, за пределами долины?

Серый Страж часто пытался представить себе это. Основываясь на обрывках воспоминаний, передаваемых из уст в уста на протяжении многих лет, он попытался вообразить, на что сейчас похож тот мир, который они покинули пять веков назад. Выжил ли кто-нибудь после этих жутких катаклизмов? Сохранилось ли такое понятие, как «население»? Незадолго до конца в том мире появились мутанты, и некоторые из них пришли в долину вместе с Людьми и Эльфами. Самыми многочисленными были популяции Ящериц и Пауков. Но разве не могут там существовать иные создания — оставшиеся от прежнего мира или развившиеся впоследствии, подобно тварям, одну из которых он сейчас преследует? Разве не могут там обитать существа, которых он не способен представить, — новые виды и формы жизни?

Очевидно, условия существования там абсолютно не похожи на прежние. Им предстоит открыть новый мир, попытаться понять его и найти в нем свое место.

«Но очень немногие, — тут же поправил он себя, — захотят сделать это».

И уж, во всяком случае, не Дети Ястреба, которые предадут анафеме любую форму ассимиляции, если она не будет вписываться в их догмы.

Как, впрочем, и большая часть расы Людей. Сектанты они или нет, консерватизм всегда был их отличительной чертой, и они вряд ли пожелают расширить границы даже собственных поселений.

То же самое можно сказать и о Ящерицах и Пауках, которые вели замкнутый и уединенный образ жизни, не доверяя друг другу.

И только Эльфы с радостью ухватятся за представившуюся возможность, в чем улавливал иронию судьбы тот, кто хоть немного разбирался в истории. Некогда Эльфы старательно избегали представителей всех остальных рас, считая себя потомками народа Фэйри, история которого начиналась в глубине веков, так давно, что они видели зарождение и становление расы Людей. Но их решение не иметь с Людьми ничего общего обошлось им очень и очень дорого. Люди размножались намного быстрее Эльфов, и последние вскоре обнаружили, что их численное превосходство растаяло как дым. Упрямое стремление отгородиться от всех еще больше отдаляло их от остального мира. Если бы не Великие Войны и совместные усилия Пустоты и демонов, направленные на уничтожение их расы, они, пожалуй, постепенно вымерли бы и сами.

Этот урок не был проигнорирован теми, кто выжил. Отыскав путь в долину, они решили построить новое общество, приняв учение семейства Беллороусов, члены которого были их королями и королевами в течение первых четырех веков. Они щедро делились с представителями других рас своими умениями, намного превзойдя в этом отношении других. Вместо того чтобы вернуться к уединенному и замкнутому образу жизни, Эльфы решили посвятить себя восстановлению своего мира и его созданий, причем не только в пределах долины, но и за ее границами. Поэтому они не стеснялись открыто говорить о том, что будет происходить, когда они снова окажутся в большом мире.