Дети Армагеддона - Брукс Терри - Страница 16

16

Сова посмотрела на него в полном изумлении.

— Извини. Возможно, мне не следовало преподносить это таким образом. Но поговорить было необходимо, Ястреб, и вчерашний ночной рассказ пришелся как раз вовремя. Я хотела напомнить каждому, что у нас есть цель, и цель эта — найти лучшее, безопасное место для жизни. Это твое видение, не так ли? Отвести нас в лучшее место?

— Ты знаешь. Я часто говорил это. Я видел сон.

Сова потянулась и положила свою руку поверх его.

— Твой сон очень старый, Ястреб. Провести других в безопасную страну, Землю Обетованную. Я полагаю, он стар как мир. За эти годы он тысячи раз снился людям в той или иной форме и тысячи раз был рассказан. Я не стремлюсь знать все подробности твоего видения. Ты ведь ими ни с кем не делился, не так ли? Даже с Тессой. Поэтому как я могу украсть их у тебя? Кроме того, я никогда бы так не поступила.

— Знаю. — Ястреб покраснел, смутившись от упрека. — Но мне было нелегко слушать твою историю. Может, потому, что я недостаточно знаю о том, что должно произойти. Я не знаю, как мы узнаем, когда придет время. Не знаю, как мы узнаем, куда идти. Я жду, когда это откроется, когда что-то подскажет мне. Но мои видения не говорят. Они только говорят, что это будет.

— Если твои видения так много говорят тебе, то следует верить, что со временем они скажут и остальное. — Сова похлопала его по руке. — Я не буду рассказывать эту историю снова, пока ты мне не разрешишь. Пока ты сам не узнаешь нечто большее.

Ястреб кивнул, понимая, что проявил мелочность и придирчивость. Но в то же время он чувствовал необходимость защищаться. Сон — единственное, чем он обладает. Это основа его лидерства, причина, благодаря которой он способен удержать всех Призраков вместе. Без этого видения Ястреб — просто еще один беспризорник, осиротевший и всеми покинутый, живущий в постапокалиптическом мире, который сошел с ума. Без этого видения он ничего не мог дать тем, кто доверился ему.

— Скоро ты увидишь в видениях все остальное, — заверила Сова, как будто прочтя его мысли. — Ты увидишь, Ястреб.

— Знаю, — быстро ответил он.

Хотя на самом деле совсем не был в этом уверен.

Сову к нему приводит Тесса. Ястреб все еще новичок здесь, он живет один в подземном городе. Он хорошо помнит тот день. Ему четырнадцать лет, и Сова, которую тогда звали Маргарет, бесконечно старше и намного взрослее в свои восемнадцать. Ястреб приходит на одну из условленных ночных встреч, чтобы повидаться с Тессой, — и очень удивляется, что та притащила с собой невысокую, тихую и некрасивую девушку в инвалидном кресле.

Они стоят, укрытые последней уцелевшей стеной разрушенного здания, не более чем в ста ярдах от «Круга», и Тесса объясняет, что делает здесь эта почти взрослая девушка.

— Маргарет не может больше жить в компаунде, — говорит она. — Ей необходим другой дом.

Ястреб глядит на девушку, на кресло и на контуры ее высохших ног под одеялом.

— Ей безопаснее в компаунде, — возражает он.

Маргарет встречает взгляд мальчика и выдерживает его.

— Там я умираю.

— Ты больна?

— Да, больна душой. Мне нужен свежий воздух, простор и свобода.

Он сразу понимает ее, но не может поверить, что ей будет лучше с ним.

— А твои родители?

— Умерли девять лет назад. Семьи у меня нет, а Тесса — мой единственный друг. — Маргарет все еще смотрит прямо ему в глаза. — Я способна сама заботиться о себе. Я смогу также помочь тебе. Я много знаю о болезнях и о лекарствах. Могу научить тебя.

— Она — одна из тех, кого ты ищешь, — внезапно вмешивается Тесса.

«Она же не может ходить!» — почти произносит Ястреб, но удерживает слова, чуть было не сорвавшиеся с языка, вовремя сообразив, какого рода приговор он чуть было не вынес.

— Расскажи ей, что ты собираешься делать, — настаивает Тесса. — Позволь ей сказать, что она думает.

Ястреб трясет головой.

— Нет.

— Если ты не хочешь, тогда я сама.

Ястреб вспыхивает.

— Ладно. — Он говорит, не глядя на Маргарет. — Я хочу основать семью. У меня нет своей семьи, и я хочу ее завести.

— Скажи ей остальное.

Тесса хочет, чтобы он рассказал о сне. Ястреб понимает, что она подталкивает его к рассказу о видении. Тесса очарована им.

Ястреб переводит взгляд назад на старшую девушку.

— Я хочу собрать вместе подростков, таких же, как я, и потом я хочу отвести их туда, где они будут в безопасности. — Он чувствует, что говорит как маленький мальчик. Слова звучат глупо и фальшиво. Он должен сказать ей что-то большее. Он набирает воздуху. — Я видел во сне, что я это сделаю, — заканчивает он.

Маргарет не смеется над ним. Выражение ее лица не меняется, наоборот, в ее глазах вспышка понимания и одобрения.

— Ты был бы отцом, а я была бы матерью.

Ястреб колеблется.

— Ты мне веришь?

— Почему твой сон не может стать реальностью как что-либо другое? Почему бы тебе на самом деле не сделать то, о чем говоришь? Тесса говорит, что ты особенный. Я понимаю, что она имеет в виду. Я сама могу так сказать, глядя на тебя. Слушая тебя. У меня вообще нет снов. У меня нет даже надежды. Но я хочу надеяться и видеть сны. Если ты примешь меня, у меня будет надежда.

Ястреб качает головой.

— За стенами компаунда, в руинах, — опасно. Ведь ты не представляешь себе, каково жить здесь, так?

— Представляю.

— Я не смогу быть с тобой все время. Возможно, я не смогу защитить тебя, когда тебе это понадобится.

— Или я тебя, — подхватывает она. — Жизнь — это риск. Жизнь — это ценность. Но у живых есть разные способы, чтобы выжить. Даже теперь. — Маргарет протягивает руку. — Возьми меня с собой. Дай мне шанс. Я больше ни о чем тебя не прошу. Если ты решишь, что я не отрабатываю свой хлеб, ты можешь отвести меня обратно или бросить. Ты ничем не связан со мной. Ты мне ничего не должен.

Ястреб какое-то время колеблется, понимая, что если он согласится, то в некотором роде примет на себя ответственность за девушку. Но ее настойчивая просьба трогает его, а сияние глаз покоряет. Он видит в ней силу, какую не часто встретишь, и чувствует, что было бы ошибкой недооценить ее.

— Она не может жить в компаунде, — тихо говорит Тесса.

— Как и ты.

Но в конечном итоге Маргарет уходит с ним — а Тесса остается.

В самый разгар утра Ястреб вместе с Чейни отправился на берег океана. День выдался пасмурный, но не дождливый, густой химический привкус в воздухе смешивался с запахом гниющих отбросов. Ветер выдувал воду с залива, принося влагу и обозначая близкое присутствие океана. На побережьях всегда так, когда ветер дует с воды. Приливы, которые бывали в этих местах и до начала войн, случались и теперь, но сейчас естественная очищающая способность океанов была подавлена, и, отхлынув, вода оставляла отравленными миллионы квадратных миль территории. Яды постепенно рассеивались, но перегной постоянно вымывался обратно через устья рек. Внутренние земли превращались в загаженные побережья и напоминали людям, что вред, нанесенный природе, по большей части непоправим.

Некоторые из этих ядов выносил на сушу ветер, Ястреб почувствовал их вкус в воздухе. Он закрыл рот, натянул ткань капюшона на лицо и постарался не дышать.

Он догадывался, что это напрасные усилия. Яды были везде: в воздухе, в воде, на земле и во всем или на всем, что существовало. Что ни делай, их вредного воздействия не избежать никому из ныне живущих. Может, в будущем те, кто родятся через сотню лет, и смогут к ним приспособиться, но Ястреб никогда об этом не узнает.

Они с Совой дождались, когда остальные проснутся, потом он съел завтрак — еду, состоящую из овсянки, сгущенного молока и сахара, все из найденных в магазинчике упаковок, пока еще не испортившихся, — и собрал ребят, чтобы раздать поручения на сегодняшний день. Ягуару выпало взять Воробышка, Свечу и Мелка и попытаться заново найти запасы бутилированной воды, которые Мелок обнаружил накануне. Медведь вместе с Винтиком отправлялся наверх, на крышу, чтобы привести в порядок цилиндры для хранения воды, куда добавляли очищающие таблетки. Речка оставалась с Совой, чтобы приглядывать за Белкой. Ястреб жестко предупредил, что никто не должен в одиночку выходить наружу или отделяться от группы, с которой идет. До тех пор, пока они не выяснят, что или кто так изуродовало Ящерицу, на которую они вчера натолкнулись, следует исходить из того, что все они подвергаются риску нападения.