Арабески ботаники. Книга 1 - Куприянов Андрей Николаевич - Страница 29

В одном из донесений Петров даже предлагал продать все тропические растения из оранжереи. И вот это хозяйство принял Фишер в 1823 году. Н.С. Турчанинов в это время был в Петербурге и знал состояние ботанического сада.

Императорский Ботанический Сад Петра Великого (старое здание Гербария и Библиотеки на Песочной улице)

Очевидно, не раз он сетовал на отношение власть имущих к ботанике. И на его глазах произошли изменения, связанные с деятельностью его нового директора. За два года Императорский сад фактически из руин превратился в крупное научное учреждение мирового уровня. Профессор ботаники Петербургского университета Бонгард восторженно отзывался о деятельности Ф.Б. Фишера, вернувшегося из-за границы с богатейшими поступлениями в коллекции: «Этот изысканный ботаник вернулся с такими сокровищами, что уже в конце первого года сад предложил такое большое количество растений со всех концов света, что превзошёл в этом отношении Горенки своим великолепием. Сегодня, бесспорно, это самый красивыйсад этого типа».

Квитанция о приёмке Ф.Б. Фишером ботанического сада, принадлежащего Императорской Медико　хирургической академии

А между тем коллекции сада росли так стремительно, что Фишер не успевал обновлять каталоги. Генералу Раевскому на его запрос по этому поводу он отвечал: «К сожалению, я не могу отправить вам, мой генерал, каталог ботанического сада: нет старого каталога 1824 года, который содержит едва ли половину растений, которые есть в саду сейчас. Если Вам угодно, когда понадобится использовать меня в качестве каталога, то это будет лучше».

Очевидно, у Турчанинова не было в тот момент другого учителя кроме Ф.Б.Фишера, который был единственным штатным ботаником в саду и практически знал все 15 тысяч выращиваемых растений. Держа в порядке весь сад, Фишер успевал описывать новые виды. Турчанинов видел поступления от одесского аптекаря О.И. Шовица, приславшего гербарий закавказских растений, насчитывающий 60 тысяч листов. Ему посчастливилось познакомиться с гербарием бразильских растений, который был прислан русским консулом, экстраординарным академиком Г.И. Лангсдорфом и ботаником Л. Риделем, состоящий из 8 тысяч видов (80 тысяч листов). Бесценные грузы, таящие многочисленные открытия, доставлялись в северную столицу обыкновенной почтой. Благодаря Лангсдорфу, северный город Петербург на несколько лет стал ботаническим центром по описанию новых тропических видов.

Григорий Иванович Лангсдорф (Георг Генрих фон Лангсдорф) — это потерянное и вновь обретённое российское ботаническое имя. Липский в своей обстоятельной монографии об истории Императорского сада не упоминает о нём, только приводит слухи, что у Фишера в Бразилии было своё ботаническое представительство.

Григорий Иванович Лангсдорф (1774–1852)

Г.И. Лангсдорф был удивительным человеком. Задолго до своих бразильских путешествий он участвовал в первом кругосветном плавании российского флота. Он буквально упросил капитана И.Ф. Крузенштерна и российского посла Н.П. Резанова взять его натуралистом на одно из российских судов. Настойчивость и безграничная преданность науке произвели на руководителей плавания большое впечатление, и отказать Лангсдорфу они не смогли. «Радость и благодарность Лангсдорфа нелегко описать, — писал Крузенштерн. — Он заявил о своей готовности по возвращении возместить то золото, которое он потратит из своих средств, если Император ни чего не сделает для него».

Жажда познаний Лангсдорфа была удовлетворена сполна. Вместе с экспедицией он побывал на Канарских и Маркизских островах, в Бразилии и Японии, Аляске и на Камчатке. В качестве личного врача Н.П. Рязанова он участвовал в дипломатической миссии в Калифорнию, где началась великая и романтическая любовь русского вельможи и юной испанской девушки. Но это уже неботаническая история.

Хорошее знание португальского языка определило дальнейшую судьбу талантливого натуралиста. Он становится консулом в Бразилии и получает возможность проводить более детальные исследования вдоль побережья Атлантического океана — в окрестностях Рио–де–Жанейро и Сан–Паулу. Интереснейшие сведения о природе Бразильского нагорья, населяющих её индейских племенах, богатые коллекции минералов, растений и животных регулярно переправлялись в российскую Академию, а также в музеи Германии, Англии и Франции.

Закончив свою консульскую миссию, Лангсдорф возвращается в Россию. В 1821 году, намереваясь отправиться с торговым караваном в Бухару, он выехал в Оренбург, но экспедиция была отложена на неопределённое время. А вскоре он получил личное указание Александра I вернуться в Бразилию во главе снаряжённой на средства «Кабинета Его Величества» научной экспедиции, в которой он пробыл до 1829 года.

Обратно в Европу Лангсдорф вернулся совершенно больным и неспособным к работе. Ввиду расстройства умственных способностей (следствие перенесённой тропической лихорадки), Лангсдорф был не в состоянии обработать собранные им материалы, а вскоре после смерти его имя утерялось почти на сто лет.

Учитывая увлечённость Турчанинова растениями, можно не сомневаться в том, что и он вместе с Фишером принимал участие в разборке поступающих из далёкой Бразилии ботанических коллекций.

Несмотря на большую занятость, Фишер добросовестно формировал дублетный фонд, обменивался и растениями, и гербарием с различными европейскими учреждениями, обогащая свои коллекции. Безусловно, Турчанинову было чему поучиться у шефа, и впоследствии он на протяжении всей своей жизни собирал растения, где только это было возможно, обменивался с коллегами, шёл на любые материальные затраты, покупая чужие коллекции. Живя далеко в Сибири, оторванный от ботанических центров, от новейшей литературы, от общения с коллегами, он описывал новые виды из Китая, Филиппин, Индонезии, Австралии, Новой Зеландии, Африки, Мексики, Венесуэлы, Перу, Чили. По мнению Р. Камелина и А. Сытина, в общей сложности Н.С. Турчаниновым описано около 150 родов и более 1000 видов. А гербарий к концу его жизни насчитывал более 150 тысяч листов.

Прогулки в окрестностях Петербурга, активное гербаризирование растений не прошло даром. В 1825 году он публикует «Список растений, находящихся в окрестностях Санкт–Петербурга», в котором указывает 646 видов растений. Это на добрую сотню видов больше, чем было отражено в предыдущей сводке Г.Ф. Соболевского. Выполняя свою первую научную работу, Н.С. Турчанинов общался со многими ботаниками. Прежде всего, ему помогал академик Карл Антонович Триниус, который и впоследствии оказывал Турчанинову большое содействие.

Остаётся всё же неясным, почему Турчанинов не стал профессиональным ботаником. Конечно, трудно поверить, что преградой научной деятельности стала русская национальность, как считали некоторые его биографы. Скорее всего, действительно в тот момент в ботаническом учреждении не было вакансий. Кроме того, у него не было специального биологического образования для замещения профессорской должности. Он работал в Министерстве финансов на должности финансового контролёра. Острый глаз, великолепная зрительная память, способности к логическому анализу позволяли ему блестяще справляться со своими обязанностями.