Встретимся через 500 лет! (СИ) - Белов Руслан Альбертович - Страница 58

- Или пытался сделать это так, что профессор не смог себя не выдать...

Пуаро замолчал – он вытирал из памяти безобразные картинки, пришедшие на ум.

- Вы думаете, Перен пытался вмешаться?

- Да. Профессор рванулся к вам на выручку, но был ранен Катэром, сообщником Потрошителя. Думаю, за это Катэр вскоре и поплатился, поплатился жизнью…- Пуаро замолк, он с удовольствием рассматривал женщину. Свою собственную женщину.

- Почему вы смотрите так? - спросила та кокетливо.

- Впервые я, разъясняя преступление, чувствую себя истинным богом.

- В самом деле?

- Да. Ибо разъясняю, пребывая в постели с богиней.

Генриетта растрогалась, проворковала:

- Помните, как вас, полубесчувственного, привезли в Эльсинор в инвалидной коляске? Кругом было много народу, глазевшего на самого Пуаро, но вы видели одну меня!

- Я помню... Кажется, это я видел во сне. Где же ваши губки, божественная Астарта? Я так по ним истосковался.

Они поцеловались над столом. Икринка с губы Генриетты перекочевала Пуаро в рот. Он ее проглотил.

- Что вы так на меня смотрите? - спросила она, доев канапе с икрой.

- У вас прекрасный аппетит...

- Да я это из-за вас так ем! Вы же любите полных женщин!

- Я не люблю полных женщин. Я люблю одну женщину. Вас...

- Но вам же будет приятно, если она будет весить фунтов так на двадцать больше?

- Возможно, мне было бы приятнее любить эту женщину. Но не намного.

- Да кушайте и вы, дорогой, кушайте, - чмокнув любовника в лоб, взялась Астарта за телячье суфле. - Силы ваши нам еще понадобятся.

Пуаро взял канапе с черной икрой. Съел, о чем-то думая. Спросил, стесняясь:

- А что Падлу изобразил на вашей спине? Недосуг было посмотреть.

- А вы поглядите, - засмеявшись, показала Генриетта спину. На ней наискось краснела надпись «Курвина де Блядо», очерченная, как штамп, прямоугольником. Вернувшись в прежнее положение, женщина увидела, что сыщик сидит нахмуренный.

- Что с вами, милый? - улыбка слетела с ее лица потревоженной голубкой.

- Завтра же вызову Падлу на дуэль. Вы дадите мне пистолет?

- О, вы – рыцарь! Мой рыцарь! Однако никаких дуэлей – я не хочу рисковать вашим будущим. На чем вы остановились?

- Видимо, профессор был уверен, что Падлу продолжит свою деятельность. Потому, перевязавшись, он позвонил Бертрану, прятавшемуся в поселке, и поручил ему понаблюдать за священником. В отличие от нас с Гастингсом Бертран не просчитался. Он весь день наблюдал из лесу за хижиной Катэра. Когда под покровом ночи в нее проследовала Николь Пелльтан, он не покинул своего поста, хотя, видимо, и уверовал, что, кроме любовной сцены, в хижине вряд ли что произойдет. И ошибся – через некоторое время к окну хижины подошла Люсьен. Некоторое время она стояла, ошарашено наблюдая за происходящим в доме, затем, взбеленено пнув стену ногой, убежала...

- Откуда вы это знаете?

- На следующий день я обошел хижину Катэра. И видел следы маленькой ножки Люсьен. А в лесу неподалеку – лежбище Каналя.

- Почему вы решили, что Каналя?

- Он потерял там наперсток. А кто, кроме него, мог носить с собой наперсток?

- Понятно. А что, по вашему мнению, происходило в хижине?

- Ролевая игра. Катэр изображал Джека Потрошителя, Николь - его жертву. Предваряя вопрос, скажу, что, осматривая хижину, я видел на простынях, помимо, конечно, крови Катэра, характерные пятнышки от кровоточивших ранок. А полу и на кровати - дюжину швейных иголок, они еще принудили меня подозревать Каналя с его портновской манией.

- За Николь это водится...

- Садомазохистские штучки?

- Да. Из-за этого Катэр и сбежал от нее, едва женившись.

Скептически поразмыслив над этими словами, Пуаро продолжил:

- Думаю, помимо надписи «До гроба вместе. Франсуа и Николь», любовники изобразили кровью на своих лбах цифры 1 и 2. И потому, выплескивая злобу на свою любимую куклу, Люсьен нарисовала на ее лбу 0.

- Складно у вас получилось. Но кто убил Катэра?

- После того, как Люсьен убежала, Каналя потянуло посмотреть, что это она там увидела. Повременив, он подкрался к окну, увидел любовников засыпающих на окровавленных простынях, цифры на их лбах, упомянутую надпись. Когда он уже собрался уходить, в хижину вкрался Падлу. Увидев, что любовники над ним надсмеялись, прыснул им в лица из своего пульверизатора и вплотную занялся Николь. Тут, видимо, садовник очнулся, увидел Падлу, пытавшегося что-то там с нею сделать. Между мужчинами завязалась драка, в нее ввязался подоспевший Каналь, естественно на стороне однокашника по тюрьме и против человека стрелявшего в профессора. Когда с Катэром было покончено, Падлу удалился, а Каналь понес все еще дремавшую Николь на скамейку, по-крайней мере, она мне об этом заявляла.

- Ну а кто же выпотрошил вашу Афродиту? - спросила, подумав минуту.

- Вы. Из ревности вы приказали это сделать кому-то из своих людей. Я благодарен вам за этот знак привязанности.

- Я рада.

Пуаро взялся за столик, с решительным желанием попытался удалить преграду, отделявшую его от женщины.

- Погодите же, юноша. Расскажите лучше, что делал в кармане вашего пиджака пульверизатор?

- Пульверизатор? - постарался не смешаться Пуаро. - Я хотел с его помощью усыпить вас и проникнуть сюда, но, к счастью, он не понадобился. Кстати, вы что-нибудь знаете о судьбе Пьера и Эжен-Жаклин Пелегри? Я был наверху...

- Знаю... Это довольно грустная история. Они познакомились здесь. Эжен была нашей медсестрой...

- И вашей жрицей...

- Откуда вы знаете?

- Я видел на ее надгробии двойной крест Астарты.

- Понятно.

- А кем был он?

- Он был Джеком Лондоном. Легкий такой бред Джека Лондона. Выписавшись, женился на Эжен, купил двадцатиметровую яхту, назвал ее «Снарк» и отправился повторять путешествие писателя на Гавайи, Таити, Соломоновы острова, Маркизские. Путешествие влюбленных удалось на славу – они, как и писатель со своей женой Чармиан, подхватили множество тропических болезней, в том числе, науке тогда неподвластных. Подхватили и, в конце концов, попали к профессору. Тот развел руками: несколько лет мучений и смерть, причем Эжен, скорее всего, умрет первой...

Голос Генриетты выдавал испытываемые ею чувства: зависть, острое сочувствие, осуждение.

- И что было потом?

- Потом они заперлись на втором этаже «Трех Дубов». Попировав, отдались друг другу и в момент оргазма, раздавили зубами ампулы с ядом. Их так и нашли, в объятиях друг друга.

- Грустная история... - расстроился Пуаро.

- Я так не считаю. Они были счастливы, богаты, все увидели и умерли в объятиях друг друга. А чтобы вы не горевали, посмотрите, как в объятиях оживают...

Мадмуазель Астарта, вытерла губки алой салфеткой, удобнее устроилась на подушках и щелкнула пальцами. Тотчас верхний свет в зале померк, взамен включились голубые бра. Любовники остались на островке полутьмы, плававшем в лазоревом свету. Зазвучала траурная музыка. Пуаро стало не по себе – погребальные звуки нота за нотой обращали подземелье в склеп. Лоб Пуаро не покрылся холодным потом лишь благодаря тому, что теплая рука Астарты легла на его плечо. Он попытался успокоиться, и почти преуспел в этом, но тут в склеп вкатили нечто подобное широкому катафалку. На нем, движимом четырьмя одалисками, на голубом шелковом покрывале лежал обнаженный мускулистый человек, прикрытый прозрачным алым покрывалом.

- Это новый пациент, он из России, - сказала Генриетта. - Его привезли последним вертолетом. А женщины – мои жрицы.

- Он жив? - поинтересовался Пуаро упавшим голосом.

- Почти.

- Почти?

- У него каталептический ступор. С восьмидесятого года.

- Каталептический ступор!? С восьмидесятого года?

- Да. Профессор пытался его вытащить, но не получилось. И, вот, он здесь.

- И что они собираются с ним делать?

- Да смотрите же, Эркюль! Представьте, что вы в театре, идет представление, и надо молча смотреть.