Журнал «Если», 2005 № 04 - Бенилов Евгений Семенович - Страница 50

— Нужно просто выбрать Пенку и… и, в общем, стать кем хочешь!

— Кем стать? Я ничего не понимаю.

— Кем хочешь! Царем, королем, героем, артистом, принцессой…

— А-а, принцессой… — все так же тупо закивал я.

— Ладно, все… — девочка решительно взяла меня за руку. Прикосновение было похоже на дуновение теплого воздуха. Сейчас все сам увидишь. Только не бойся, ладно?

— Не буду.

— Правда, не бойся. Ты побудешь там… кем-нибудь, а потом я тебя обратно вытащу. Ты же сам пока не умеешь.

— Не умею, — согласился я.

Она подвела меня к стене, облепленной желтой слизью. Некоторое время пристально осматривала светящиеся сосульки, потом сказала:

— Вот, здесь будешь ты. А я — тут. Видишь, как много точек?

— И что здесь?

— Я еще не знаю. Посмотрим. Ты правда не боишься? Тогда — поехали!

У меня вдруг жутко закружилась голова, я почувствовал, что падаю. Инстинктивно я напрягся, ожидая удара об пол, но вместо этого вдруг ощутил, что удобно сижу, что мне тепло и хорошо. Только как-то тревожно…

— Клепа, ты слушаешь или спишь?! — услышал я раздраженный крик над самым ухом.

Я открыл глаза и подумал, что схожу с ума. Никакой пещеры, никакой Замарашки… Я находился в большом и очень хорошо обставленном кабинете, явно директорском. Причем сидел я как раз на директорском месте — во главе внушительного стола из темного дерева.

— Ты слушаешь или нет?!

Я повернул голову и увидел лысеющего толстяка с маленькими быстрыми глазами и перекошенным ртом — он был явно чем-то разозлен.

Чуть поодаль на подоконнике сидел пожилой тип с грубым крестьянским лицом. Или уголовным…

— Ну, так что делать будем, Клепа, а? — рявкнул толстяк.

Я начал смутно что-то понимать. Какие-то деньги, долги, обязательства. В голове вырисовывалась странно знакомая картина.

— Я сказал, деньги будут вовремя, — услышал я свой голос. Вернее, голос был совсем чужой, но говорил, без сомнения, я сам.

— Да откуда они возьмутся?! Родишь ты их, да? Или нарисуешь? Нам рисованных не надо, мы сами рисовать умеем.

— Я знаю, откуда, — ответил я, удивляясь собственной самоуверенности. Похоже, я действительно был уверен в каких-то деньгах, о которых минуту назад и представления не имел.

— Ты, Клепа, башкой соображаешь, что творишь, а? Какие, на фиг, акции, какой торговый центр? Ты все должен был прокрутить и перевести, куда сказано, там серьезные люди! А теперь что?

— Деньги будут, — сказал я.

— Откуда? Твой драный банк эту сумму и за десять лет не наварит.

— Я знаю, что делаю, и оставьте меня в покое, — я говорил эти слова, но при этом казалось, что я смотрю фильм и сам же в нем участвую. Причем, хорошо знаю сценарий.

— Поехали, — простуженным голосом сказал тот, кто сидел на подоконнике. — Карен опять звонил.

— Да, сейчас поедем, — с досадой сказал толстяк и свирепо посмотрел на меня. — Смотри, Клепа, времени у тебя — сорок три дня. Если мозги мне морочишь — лучше сразу участок на кладбище присмотри.

Они наконец убрались. Я осторожно перевел дыхание. Встал из-за стола, прошелся. Пушистый ковер приятно пружинил под ногами. Я приоткрыл дверь — и встретился взглядом с немолодой, но приятной наружности секретаршей.

— Что-нибудь нужно? — обеспокоенно спросила она.

Я покачал головой и прикрыл дверь. Потом меня осенило — я подошел к зеркалу.

Ну, ничего себе!..

В зеркале был не я. За волшебным стеклом стоял импозантный мужчина лет, наверное, пятидесяти. Благородная седина, красивая смуглость, нос с легкой горбинкой… Костюмчик тысячи за полторы долларов — я в этих вещах немножко соображаю…

Мама родная, что же со мной творится?

На столе запел сотовый. Некоторое время я смотрел на него, не решаясь взять.

— Аллё, — наконец выдавил я.

— Привет, — раздался незнакомый женский голос. — Не узнаешь?

Я промямлил что-то.

— Конечно, не узнаешь. Я ведь сейчас — совсем не я.

— Замарашка? — неуверенно проговорил я.

— Да, и я тебя нашла. Ну, как там у тебя, интересно?

— Да уж… — буркнул я. — Так интересно, что… место на кладбище посоветовали присматривать.

— Ой, извини, — голос стал огорченным. — Это ты, наверное, неудачно попал.

— Ага, — хмыкнул я. — Это точно. Попал…

— А у меня тоже тут не очень интересно. Знаешь, не всегда ведь люди приятные попадаются. Надо было тебя в какую-нибудь знакомую жизнь сводить.

«Сводить в жизнь», — мысленно повторил я, подивившись.

— А хочешь, — сказала Замарашка, — прямо сейчас выйдем?

— Вообще-то — да, — ответил я.

— Хорошо, я мигом.

— Подожди, — воскликнул я. Мне в голову пришла одна идейка. — Дай мне минут десять или пять… Ладно?

— Ладно, жду пять минут, — сказала Замарашка и повесила трубку.

Я быстро оторвал листок от ежедневника, написал на нем свой домашний телефон и свое имя. Настоящее. И отнес это секретарше.

— Соедините, — попросил я. — Если его нет, оставьте сообщение, что я звонил. Имя, фамилию, должность…

— Хорошо, — кивнула женщина, протягивая руку к телефону.

Я вернулся в кабинет, прислушался. Но дверь не пропускала звуков. Я знал, что секретарша попадет на автоответчик. Что ж, вернусь домой, послушаю…

Текли минуты, но ничего не происходило. Я испугался — вдруг у Замарашки что-то не получится. И как мне быть?

Потом меня посетила шальная мысль — надавать поручений, наворочать дел, пользуясь чужой шкурой, а после, вернувшись в себя, с безопасной дистанции посмотреть, что будет. Или какие-нибудь деньги на свой счет перевести…

Нет, наверное, все-таки не стоит этого делать. Чужие деньги притягивают неприятности. Я в этих вещах тоже чуток понимаю.

Интересно, настоящий хозяин этой жизни чувствует, что в нем сидит чужой?

Я не успел додумать эту мысль, потому что пришло уже знакомое головокружение, и глаза затянуло пеленой. Я успел только опереться о стол…

И вновь я сидел в темном полуподвале, привалившись спиной к стенке. Девчонка и ее компания стояли передо мной, с интересом разглядывая.

— Все нормально? — участливо спросила тетя Роза.

Я молча вскочил. Меня трясло, ноги подгибались. Затравленно оглядев людей, я повернулся к выходу.

— Эй! — звонко и обиженно крикнула Замарашка.

— Пусть идет, — миролюбиво сказала тетя Роза. — Он вернется.

«Ага, щас!» — со злостью подумал я.

Я выбрался на холод и немного пришел в себя. «Чертовы наркоманы!» — крутилось в голове. Мне и раньше случалось попадать в неожиданные компании и довольно сомнительные истории, но чтобы так… Интересно, чем они меня опоили — не отдать бы концы к утру. Я лихорадочно хлопнул себя по карманам — кошелек и мобильник на месте.

«Чертовы наркоманы», — снова подумал я и остервенело сплюнул на снег.

Через пять минут я увидел Гошин дом и вскоре оказался в его прокуренной, заваленной книгами и кассетами, заставленной бутылками квартире. Было много народу, и я с трудом нашел себе место.

Я не веселился, не пел, не травил анекдоты, только накачивался спиртным. Потом наступило состояние полудремы — я смутно слышал голоса извне, а сам представлял себе маленькую страну, которую видел в витрине магазина. Мысленно я населял эту страну крошечными людьми, придумывал им судьбы, наблюдал, как они копошатся и решают свои мелкие дела…

Я отключился прямо в кресле, и меня никто не стал беспокоить.

Гоша растолкал меня утром. Увидев протянутую банку пива, я ухватился за нее с отчаянием обреченного.

— Чего такой мрачный? — спросил он.

— Не догадываешься? — я выразительно приложил ладонь ко лбу.

— А, ну это понятно, — посочувствовал Гоша. — Только ты и вчера какой-то мутный был.

— Да так… — вяло отмахнулся я. — Гоша, — произнес я через некоторое время. — У тебя не бывает такого ощущения, словно все вокруг ненастоящее.

— А какое?

— Ну… придуманное. Или нарисованное. Вылепленное из пластилина, из глины, из дерьма…

Он поскреб небритую шею. Потом озадаченно покосился на меня.