Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович - Страница 30

*

Наверно, любовь не дает нам расти. Ведь нам и сейчас еще лет по шести.

Смыкались оградами наши дворы. Мы жили с тобой по соседству. Мне кажется, с этой далекой поры Еще не окончилось детство.

Тогда ты была веселее нас всех, Ты, даже сердясь, хохотала. Меня и сейчас заражает твой смех, А гнев не пугает нимало.

Моя дорогая, тебя до сих пор Еще забавляют игрушки. По-детски ложишься ты спать на ковер, С ладошками вместо подушки.

У моря ты строишь корабль на песке И птицам желаешь удачи, И яблоко в маленькой держишь руке, Как некогда маленький мячик.

Опять в Дагестане весна, и опять Ты будешь в ущельях цветы собирать, Травою зеленой ягненка кормить, Водою студеной козленка поить.

И, за руки взявшись, пойдем мы к ручью, Где ветры гудят над горою, Как в детстве, копируя маму мою, Платком ты мне шею закроешь…

Нам все еще, все еще лет по шести. Наверно, любовь не дает нам расти!

*

Ты спишь, а я предутренней порой Встаю и настежь раскрываю двери. Цветы, деревья, солнце за горой – Все, что ты встретишь, должен я проверить.

Смотрю, сидит ли ласточка в гнезде (Ты с детства любишь песни этой птицы), Нет ли соринок в ключевой воде – Ведь ты придешь к ручью воды напиться.

Я проверяю, чисты ль небеса И долго ли деревьям до цветенья. Мне хочется, чтоб не сошла роса До твоего, родная, пробужденья.

И кажется мне в этот ранний час, Что вся природа – магазин подарков, Где у прилавков думал я не раз, Что выбрать, что понравится аваркам?

…Я выбрал высочайшую из скал И полукруги на орлиной трассе, Я для тебя рассвет облюбовал И счастлив, словно сам его раскрасил.

Проснешься ты с улыбкой на губах И распахнешь окно, как птица крылья, И отразится у тебя в глазах Весь мир, все то, что для тебя открыл я,

Тебя обступят тополя стеной, И годы контур свой очертят резче, И солнце, облюбованное мной, В твоих руках лучами затрепещет.

Но, скромность и достоинство храня, Я притворюсь, твое увидев счастье, Что мир прекрасен не из-за меня, Что ни к чему я вовсе не причастен.

ТВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ

Декабрь снега над нами распростер, Продул морозом каждый уголок он. И ветер моря с ветром из-за гор Столкнулись лбами возле наших окон.

В такой декабрьский день рождалась ты. Как непонятна нам еще природа: Я никогда не думал, что цветы Жить начинают в это время года,

Что травы пробиваются зимой, Что ласточки рождаются зимой.

*

Жена говорит мне: «Когда это было? В какой это день мы поссорились, милый?» «Не помнится что-то, – я ей отвечаю, – Я попросту дней этих в жизнь не включаю».

ЛЮБОВЬ

Кто не жалел Махмуда всей душой? Он был в любви несчастен до предела, Страдал из-за любви своей большой, И сердце из-за женщины сгорело…

Нет, не люблю стихов я о любви, Когда о ней кричат, как о несчастье, Нет, не люблю я песен о любви, Когда, как о беде, поют о страсти.

Пусть сердце от любви сгорит – повсюду О ней твердить я, как о счастье, буду!

Любовь – на подвиг нас ведет она, Любовь рождает силы в человеке, Любовь – с ней жизнь становится полна, – Лишь полноводные люблю я реки!

Любовь не знает гнета верст и лет, Не знает про усталость на дорогах, Пред ней высот недостижимых нет, – Пускай, влюбленный, я всегда в тревогах,

Пускай далёко от меня твой смех… И до утра один сижу без сна я… Я все равно сейчас счастливей тех, Что безмятежно спят, любви не зная.

Жалеть влюбленных? То не мой удел: Любви не знавших я всегда жалел.

*

Я видел, как осень, ветрами продута, Гудела, цветы и растенья губя, И дал себе слово я в эту минуту Не сравнивать больше с цветами тебя.

*

Когда для вас день начинается? В тот миг, когда вспыхнет заря И солнце окошка касается, Огнями на стеклах горя? А мой – лишь тогда начинается, Когда, меня взглядом даря, Подруга моя просыпается.

*

У нас с тобой разными радости стали, У нас с тобой разными стали печали… Но все б эти радости – будь моя воля – Сменял без возврата на общую боль я!

*

Я знаю наизусть всего Махмуда, Но вот не понимаю одного: Откуда о любви моей, откуда Узнал он до рожденья моего?

О БУРНЫХ ДНЯХ КАВКАЗА

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК

Если б были чемпионаты, кто в веках по убийствам первый — ты бы выиграл, Век Двадцатый. Усмехается Век Двадцать Первый.

Если б были чемпионаты, кто по лжи и подлостям первый — ты бы выиграл, Век Двадцатый. Усмехается Двадцать Первый.

Если б были чемпионаты, кто по подвигам первый — нет нам равных, мой Век Двадцатый! Безмолвствует Двадцать Первый.

СОСТЯЗАНИЕ ПЕВЦОВ

Помню, я в чужом краю гостил, Видел, как поэты состязались, Как друг друга, не жалея сил, Перепеть любой ценой старались.

Был мне непонятен этот спор. Что за блажь перепевать друг друга. Сильному уступишь — не позор, Слабого осилишь — не заслуга.

***

Я собственному слову не поверю, Когда не прозвучит оно в горах, Скитальцу в полночь не откроет двери, В глазах ребенка не рассеет страх.

Нет, не поверю даже на мгновенье, Когда оно красавице одной Не явится в глубоком сновиденье, Чтоб навсегда отнять ее покой.

Я не поверю собственному слову, Коль в колыбельной песне нет его И коль оно для тяжелобольного В последний час не значит ничего.

Нет, не поверю, как пустому звуку, В котором смысла не было и нет, Коль на себя оно не примет муку, Чтоб эту землю заслонить от бед.

И лишь тогда поверю бесконечно, Когда горянки наши из Цунта1 Затянут песню на родном наречье, Гортанном, словно бурная вода.

Когда на скалах Грузии соседней Запляшет лань, внимая голосам, Когда за песню золотом осенним Заплатят щедро горные леса.

ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Ах, как люблю я беззаветно Неудержимый этот миг — Когда меж ночью и рассветом Разлад невидимый возник.

Когда со страхом и надеждой Земля волнуется, как мать, Чтоб, сбросив темные одежды, Улыбкой светлой просиять.

Ах, как люблю я миг тот краткий, Когда откроется окно И глянет женщина украдкой, Как будто бы ей все равно.

И тишину разбудит пенье Звонкоголосого ручья — В такие редкие мгновенья Родятся только сыновья.

И старики на годекане Припоминают те века, Когда выбрасывала камни На берег яростно река.

В такой же миг давно когда-то, Смахнув слезу, как ночь, с лица, Склонилась скорбная Гранада Над телом павшего певца.

И миг тот превратился в вечность, Когда, Россия, твой поэт Упал на снег у Черной речки, Прижав дуэльный пистолет.

И в этот миг неповторимый Рождается порой строка, Что только с пушкинской сравнима Так совершенна и легка.

КОГДА ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ

Когда летят по небу журавли, Я о погибших думаю, тоскуя. А вы — в какие образы вошли, Года мои, прошедшие впустую?!

Над прахом воздвигают монумент. Живое да не будет позабытым! Но в целом мире памятника нет Годам загубленным, годам убитым!

И все ж, когда с деревьев сходит снег, Мы замечаем: кое-где на кронах Есть веточки, отличные от всех В броне зеленой листьев сохраненных.

Как ни трещал над ветками мороз, Как ни свистел над ними вихрь жестокий, Сберечь деревьям этим удалось Там, под корою — жизненные соки.

…И у моих стихов такой же нрав: Зима их не поставит на колени! Зашелестят, задышат, смерть поправ: Там, под корою — стойкий дух весенний!

***

Многими богатствами земными Всяк живущий одарен сполна. Нам навек одно дается имя, Жизнь у нас одна и смерть одна.

Нам с тобой подарено на счастье Множество иных земных даров: День и ночь — две соразмерных части, Пара глаз, две стрелки у часов.