Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Афанасьев Вячеслав Николаевич - Страница 36

36

ДАВИД КАНЕВСКИЙ

Давид Исаакович Каневский родился в 1916 году в городе Лохвице на Полтавщине в семье служащего. С 1931 года он жил в Харькове. После окончания школы ФЗО работал слесарем на электромеханическом заводе. Его заметки и стихи печатались в местных газетах. В 1937 году Д. Каневский учился на историческом факультете Харьковского университета имени А.М. Горького. Первый сборник его стихотворений — на украинском языке — «Родная улица» вышел в 1939 году, следующая книга — «Летчики» — в 1940 году.

На Великую Отечественную войну Д. Каневский ушел добровольцем, был корреспондентом армейских газет «Мужество» и «Советский пилот». Почти все фронтовые стихотворения Каневского написаны на русском языке. 26 декабря 1944 года капитан Давид Каневский, выполняя задание редакции, погиб в воздушном бою над Будапештом.

87. Тысяча девятьсот сорок третий

Подымите заздравные чаши, друзья! Он родился уже, он идет, — За него и непьющим не выпить нельзя — Сорок третий сверкающий год! И какую судьбу этот год мне сулит, Я не знаю, но верит народ: Будет год молодой на века знаменит, Коль выходит со словом «Вперед!» Это слово незыблемо как закон — Поднялися и Волга, и Дон. На знаменах бессмертною славой горят Севастополь, Москва, Сталинград. Подымите заздравные чаши, друзья! Чтоб вела нас к победе стезя, Чтобы стяг заалел далеко-далеко, Чтобы стало на сердце легко. За победу, друзья! Не простое число Отрывается с календаря — Это с нашей земли выжигается зло Раскаленным штыком января. Это белый рассвет, а не белый листок. Это Родина гонит врага. Это близкого счастья заветный росток Пробивается сквозь снега. 1943 {87}

88. Знамя

Если вышел ты на поле боя, Где б ты ни был, близко ль далеко, Помни — знамя реет над тобою, И в твоих руках его древко. Неспроста оно тебе досталось, — Честь большая Родиной дана. Если дрогнул ты хотя бы малость, Это сразу чувствует она. Будь же матери своей достоин, За нее на битву выходя. Доблесть предков, слава предков, воин, Сам Суворов смотрит на тебя! Бей в упор, бери врага за горло! Знамя славы озарит чело… Это Родина твоя простерла Гордое орлиное крыло. Это ласка и любовь отчизны. Если хочешь ею быть любим. Расставайся с кровью, даже с жизнью, Только не со знаменем своим! 1943 {88}

89. Февраль

Снег, снега… В полях бушует вьюга — Еще сильны законы февраля. Но погляди: воспрянула земля От Севера до солнечного Юга. Огня и льда преодолев преграды, Немецкой черной злобе вопреки, Идут вперед железные полки, Плывут к Днепру знамена Сталинграда. 1943 {89}

АЛЕКСАНДР КАТУЛЬСКИЙ

Александр Владимирович Катульский родился в 1921 году в семье известного геолога, В. К. Катульского, одного из строителей Мончегорска. Жил в Ленинграде. Был слушателем Детского университета, в который принимали школьников — поэтов и прозаиков, отличившихся на конкурсе юных дарований, состоявшемся, по инициативе С. М. Кирова, в 1934 году.

Со школьных лет А. Катульского в одинаковой мере привлекали и поэзия, и геология. Многие стихи он посвятил исследователям подземных недр.

Александр Катульский погиб осенью 1941 года в боях за Ленинград.

90. Затемнение

Небо навалилось, нас оберегая, Влажное, оно влилось в проспекты И до дна дворы заполонило. В тьму нырни, и там по лужам тусклым Ты пройдешь через незримый город И под черной маской штор оконных Угадаешь яркость теплых комнат, Стук сердец больших в высоком цехе И холодный мозг лабораторий. Город мой! Твое дыханье ровно По ночам, когда, с землею слившись, Ты глядишь суровыми очами В близкое недремлющее небо. Это небо страшно содрогнется От прикосновенья вражьих крыльев И расколется, и блеск прожекторов И орудий гром его наполнит. И запляшет белым лягушонком Самолет, что в облаке таился. Берегитесь! Упадут обломки, Факелом трепещущим горя. Рассветет — и всё привычным станет, Ты тревожность ночи позабудешь, Ты пойдешь по улице веселой И увидишь вдруг — с автомобиля Пулеметы смотрят в облака. Декабрь 1939 {90}

91. «Здесь якорь залогом удачи минутной…»

Здесь якорь залогом удачи минутной В смолёную землю зарыт, Затем, что кончается мир сухопутный У этих изъеденных плит. Здесь влажное небо разбито на румбы, Шторма долетают сюда. И, крепко держась за чугунные тумбы, У стенки застыли суда. Здесь отдых нашли они, суши частицы, Но им повелят: «Оторвись!» — Один отвалил и тяжелою птицей Над бездною черной повис. Уйдет — зашатаются волны на воле, А где-то спокойное дно. Мы в море влюбляемся не оттого ли, Что нас презирает оно? Я прячусь в туман и от холода горблюсь, И море чревато бедой. И в воздухе пара испуганных горлиц Ведет разговор над водой. 1940 {91}