Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Афанасьев Вячеслав Николаевич - Страница 51

51

139. «Красный крест на сумке цвета хаки…»

Красный крест на сумке цвета хаки, Где они, твои шестнадцать лет? До войны с тобой на «ты» не всякий Говорить осмелился б поэт… А теперь сидим мы вот и курим, Под рукой у каждого наган… Помню, как-то в огненную бурю Первая моих коснулась ран. Я не знал тебя тогда, Мария, Но, прощаясь с жизнью, может быть, Обнял землю и сказал: «Россия, Ты ее не можешь позабыть». Ну, а дальше — белая палата Да повязки тяжкие в крови, В темной биографии солдата Светлая страница о любви. Что еще? Про ненависть и славу До зари беседа, а потом Наизусть читаешь ты «Полтаву», Битвы вспоминаешь под Орлом. Да меня украдкой даришь взглядом, Дым табачный гонишь от лица… Так всю ночь. И всё за то, чтоб рядом Быть со мною вечно. До конца. 1944 {139}

140. «Такой, как все, — в треухе, полушубке…»

Такой, как все, — в треухе, полушубке, Не по годам заросший бородой, — Шутил солдат. А дым валил из трубки, И он его отмахивал рукой… И говорил раздельно и негромко: «Ну разве, други, в том моя вина, Что русская беспечная девчонка В меня под Омском где-то влюблена. Спасенья нет от писем и открыток, От самых веских в многоточьях строк… У юности всегда большой избыток Душевных чувств, догадок и тревог. Спасенья нет! А началось все просто: Пришла посылка… Экая беда! Но если б я, примерно, был Матросов, Тогда понять всё можно без труда. А то — сапер!..» Все улыбнулись. Мирно Горел костер. Дул южный ветерок. Смолистый пень в сугробе, как мортира, Стоял. И ночь трубила в лунный рог. Преодолев молчанье, выпив водки, Он встал: пора! Снег падал с высоты. Вздохнули все. И он пошёл по тропке Ломать мостам железные хребты. 1944. Восточная Пруссия {140}

141. «Солдатское солнышко — месяц…»

Солдатское солнышко — месяц, Осенняя черная ночь… Довольно. Подохнешь без песен, Не нам воду в ступе толочь. Любовь стала проще и строже, И ненависть трижды сильней. За тех, кто до этого дожил, Как пили отцы наши, — пей! Нелегок наш путь, не изведан, Но кто, мне скажите, когда Сказал, что приходит победа В терновом венке без труда? Нам жить — не тужить! Но без песен Душа ни к чему не лежит. Солдатское солнышко — месяц Над нашей землянкой горит. 1945 {141}

БОРИС КОТОВ

Борис Александрович Котов родился 25 апреля 1909 г. в селе Пахотный угол Тамбовской губернии (ныне области) в семье учителя. В 1912 году вместе с родителями переехал в город Усмань (Липецкая область). По окончании средней школы в 1928 году Б. Котов едет в деревню Сторожевские хутора, работает секретарем сельсовета, преподает на курсах по ликвидации неграмотности.

Первые стихи Котова были напечатаны в 1929 году в воронежской газете «Новая деревня». Печатался в периодических изданиях «Журнал крестьянской молодежи», «Комбайн».

В 1931 году Котов переезжает в Горловку (Донбасс), работает счетоводом на шахте, выступает со стихами в газетах «Кочегарка», «Социалистический Донбасс», альманахе «Литературный Донбасс», в коллективных сборниках, готовит к печати свою первую книгу стихов, которой не суждено было увидеть свет при жизни автора.

По состоянию здоровья поэт был невоеннообязанным, однако весною 1942 года ушел на фронт добровольцем и стал минометчиком в одной из стрелковых частей. 29 сентября 1943 года Котов погиб при форсировании Днепра. За воинский подвиг, совершенный в последнем бою, Сержанту Борису Александровичу Котову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

142. Наступление ночи

Когда засыпают грачи, успокоясь, И воздух от сумерек влажен и чист, С проверенной скоростью угольный поезд Выводит донецкий седой машинист. В раскрытую степь, в голубые просторы По переплетам упрямых мостов И мимо зеленых огней семафоров Протянется уголь донецких пластов. Трамвай, простучав по мосту с опозданьем, Сквозь парк разноцветной ракетой плывет, И низко над крышею шахтного зданья Знакомою трассой спешит самолет. Мы вместе выходим, два брата, два друга, Мы встретим в забое весеннюю ночь, Чтоб рухнул веками спрессованный уголь, Который не в силах людей превозмочь. Чтоб глухо гудела под натиском лава, Металась зажатая в лавах жара И добрая наша шахтерская слава, Пройдя по ходкам, поднялась «на-гора», Где ночь беспокойна от гула моторов, Где лязг вагонеток и песни побед… И вот по туманным заречным просторам Идет торопливый весенний рассвет. 1937.Горловка {142}