Мир животных Том 1 - Акимушкин Игорь Иванович - Страница 78

Это необычайный случай. Лес и дзерен несовместимы. И вообще, все газели, азиатские и африканские, не признают тесноты лесов.

Газели Монголии в том трудном году проделали длинный путь. Их летние пастбища – на востоке страны, на зиму же они обычно передвигаются к югу, в широкие, поросшие ковылем степи. Они и на этот раз поступили так же, но в степях их встретили неожиданные снегопады, пришлось повернуть вопреки вековым традициям миграции.

Все черты газелей обличают в них обитателей открытых твердопочвенных мест. Окраска чаще всего однотонная, буроватая или желтоватая – «пустынная». Никаких поперечных или продольных полос, лишь иногда мордашки разрисованы белым узором. У многих сзади светлое «зеркало», в частности у газелей, обитающих у нас в Средней Азии, Закавказье (джейран), Забайкалье, Чуйских степях и Тувинской АССР (дзерен). У джейрана это «зеркало» только от корня черного хвоста и вниз, у дзерена на крупе – выше корня светлого хвоста.

Копытца у газелей чрезвычайно малы. Газель на них как на цыпочках. Бегуны на короткие дистанции отлично знают, что высокую скорость не разовьешь, если будешь бежать, отталкиваясь всей ступней. Так и газель, если уж помчалась, то касается земли кончиками копыт. А результаты такие: дзерен – 65 километров в час, джейран – 62. Причем дзерен, например, настолько вынослив, что может пробежать в таком темпе километров пятнадцать.

Такие качества немаловажны для того, чей дом – открытые пространства. Слух у газелей прекрасный: они узнают о приближении врага даже по колебаниям земли – конечно, частенько слишком поздно. Поэтому приходится бросаться с места в карьер. Отбежав метров на триста, газель останавливается и уточняет: не зря ли она испугалась? Если опасность реальна, рысит прочь, стараясь двигаться по кругу.

Местожительство большинства газелей – Африка. А между тем их родина – Азия, точнее, Передняя Азия. Но оттуда они миллион лет назад, в нижнем плейстоцене, начали двигаться на запад.

Как бы там ни было, совсем еще недавно некий Тимурленг (в XIV веке его многие знали) кормил своих солдат отменным газельим мясом; охотники убивали для этого 40 тысяч животных в год. Монгольский «рог изобилия» долго не истощался: в недавних сороковых годах потомки перещеголяли Тимура, добывая по 100 тысяч дзеоенов ежегодно.

Одинокий кустик среди полыней и солянок. Казалось бы, кто тут, под этим бедным растением, может укрыться? Однако вмятинки в земле и кучки «орешков» по краям укажут, что именно здесь лежка газелей. Животное может только голову спрятать под тенью редких веток, но и этого, видимо, достаточно: оно по мере передвижения солнца перебирается вокруг куста. Здесь джейран «прохлаждается» 7-10 самых жарких часов, часто здесь же и ночует. Так же газели предохраняют себя от перегрева и солнечного удара – в тени деревьев, камней и развалин.

Взбитая копытами пыль – скачками удирают газели. Хвосты (у джейранов черные) вздыблены торчком, но не от радости негаданного свидания. Поднятый хвост – сигнал опасности. Между прочим, дзерен хвоста не поднимает (и он у него темный лишь на самом конце). Зимой и осенью джейраны сбиваются в крупные стада. Весной же под каким-нибудь кустом, видным издали, вы, возможно, увидите джейраненка.

Он лежит на голой земле и незаметен даже в нескольких шагах – такая у него окраска. Предосторожности не лишни. Потому что угрозу таит даже небо: беркуты, грифы, орлы-курганники, хищные птицы всех мастей, – те, что покрупнее, рвут даже взрослых газелей. Четвероногие искатели мяса, конечно, не уступают крылатым. Правда, взрослых животных спасают быстрые ноги (догони!). Но для детенышей и лиса несет гибель.

Самое опасное время – первые дней пять. Потом газели-дети быстроноги. Два месяца кормят их мамаши молоком. А затем – самостоятельность. Двухмесячный джейраненок гуляет уже где хочет.

Гон у джейрана в ноябре – декабре. Самцы предварительно устраивают так называемые «тонные уборные». Соискатель выроет небольшую ямку, насыплет в нее «орешков» и закопает. Это означает, что тут он наметил границу своих владений и тут ожидает самок (он полигам, у него их до пяти). Но другой самец, найдя «уборную», в ярости ее разгромит, раскопает и «орешки» раскатает по пустыне. Дескать, я не согласен! Ну и, понятно, драки.

В Африке много разных газелей.

Томми (газель Томсона) отмечены яркой черной продольной полосой на песчанобурых боках (и на морде от глаз к носу – черные полосы). Хвост тоже черный, и, когда возбуждены, томми энергично крутят хвостами – сигнал «внимание!». Томми часто пасутся вместе с более крупными газелями Гранта и импала. В засуху уходят иногда и за сто — миль, в места, где есть водопои и зеленые травы.

Такие же, как у томми, черные широкие полосы, ватерлинией отделяющие белое брюхо от песочных боков, у более крупной, южноафриканской антилопы – горного скакуна. Эпитет «горный», которым наделили эту антилопу в некоторых изданиях А. Брема, – чистое недоразумение: не в горах, а в открытых степях и пустынях пасутся скакуны. Да и это последнее название тоже нехорошо: скорее не «скакун», а «прыгун», ибо спрингбок, неудачно названный в русском переводе горным скакуном, знаменит великолепными прыжками. Обычный его прыжок в длину – семь метров, в высоту – три!

На спинах у этих антилоп кожа с белой шерстью собрана гармошкой в складки. При тревоге скакуны растягивают свои «гармошки». Они белыми гребнями вздымаются над их спинами. А чтобы сигнал был виден издалека, антилопы прыгают метра на три над землей, и саванна приходит в возбуждение. Зебры и гну, газели и буйволы прислушиваются, принюхиваются и спешат подальше от того места, где машут «белыми платками» скакуны.

Герб города Самары

Дракон, охранявший «золотое руно» Колхиды, был, по-видимому, страж все-таки ненадежный. Досадная утрата бдительности, в результате которой экипажу «Арго» удалось оную драгоценность похитить, впрочем, простительна, если учитывать всю предшествующую добросовестную службу. Не дракону ли обязан Евразийский континент тем, что дикие козлы и бараны не разбежались по всему свету? Лишь очень немногие из 22-25 нынешних видов этого подсемейства живут в Африке или в Америке. Большинство же – в Европе и Азии.

Некоторые исследователи полагают, что муфлоны и архары лишь географические расы одного вида диких баранов.

Впрочем, на одомашненных потомков утверждение не распространяется. С легкой руки аргонавтов 150 пород овец рассеяны ныне повсюду. Не отстали и козы. Но их движение повернулось, кажется, вспять. Вредная привычка выдергивать растения с корнем, превратившая многие ареалы козоводства в бесплодные пустыни, вынуждает людей все чаще прибегать к решительным мерам сопротивления. За дикими козами такого варварства по отношению к флоре Земли не замечено.

Итак, 22-25 видов. Этого вполне достаточно, чтобы на страницах книги образовалась порядочная толкучка. Чтобы ее не было, воспользуемся похожестью некоторых зверей друг на друга и разделим подсемейство на четыре трибы (как советуют нам современные систематики).

Триба первая: оронги и сайгаки.

Триба вторая: горалы, сернокозы, снежные козы, серны.

Триба третья: полукозлы (тары), козлы (винторо-гие, безоаровые, козероги, туры), нахуры, гривистые бараны, бараны.

Триба четвертая: овцебыки и такины.

Прямо сказать, когда смотришь на сайгачат, невольно ступаешь на путь сравнений и фантастических догадок. У них мордочки вытянуты с явным намерением превратиться в хобот. Кажется, задайся они (где-нибудь в третичном периоде) навязчивым вопросом: «А чем завтракает крокодил?», и это удобное хватающее приспособление им было бы обеспечено, как и любопытному слоненку из сказки Киплинга.