Гроза - Коган Павел Давыдович - Страница 9

9

ХОЛОДИНА

Песня

Холодина синяя на дворе, Даже окна в инее в январе, Даже снег иначе стал                                        заметать. Нам бы надо начисто поболтать. Тут и так накурено. — Не кури! Что пришел нахмуренный? — Не кори. Никакой кручины тут не сыскать, Просто беспричинная тоска. Просто стали скучными                                             вечера, Просто было прежнее Лишь вчера. Грусть прогнать пора мою, Вышел срок, Посмотри — за рамою                                          вечерок. Детвора с салазками Занялась. Ты чего неласково                                   приняла? Что пришел непрошеный,                 Не кори! — Ничего, хороший мой, Закури. 1937

«Мы сами не заметили, как сразу…»

Мы сами не заметили, как сразу Сукном армейским начинался год, Как на лету обугливалась фраза И черствая романтика работ. Когда кончается твое искусство, Романтики падучая звезда, По всем канонам письменно и устно Тебе тоскою принято воздать. Еще и строчки пахнут сукровицей, Еще и вдохновляться нам дано. Еще ночами нам, как прежде, снится До осязанья явное Оно. О пафос дней, не ведавших причалов, Когда, еще не выдумав судьбы, Мы сами, не распутавшись в началах, Вершили скоротечные суды! 1937

«Треть пути за кормой…»

Треть пути за кормой, и борта поседели от пены. Словно море, бескрайна густого настоя вода. В ноябре уходил, как Парис в старину за Еленой, через год я нашел, чтоб теперь потерять навсегда… Ты стоишь побледневшая, моя золотая Елена, через несколько лет ты, как чайка, растаешь вдали… Я,     твой атом ничтожный, тебя принимаю, вселенная, от последней звезды до условностей грешной земли. Ничего, что потеряно (я находил, значит, стоит уставать и грести, и опять уставать и грести)… За любовь настоящую, за тоску голубого настоя, если хочешь еще, если можешь еще, то прости! Подымай паруса! Берега затянуло печалью… Отлетает заря, замирая, как голоса. Подымай паруса! Тишина пролетает, как чайка… Светит имя твое на разодранных парусах!.. 14-15 декабря 1937

«За десять миллионов лет пути…»

За десять миллионов лет пути Сейчас погасла звезда. И последний свет ее долетит Через четыре года. Девушка восемнадцати лет Пойдет провожать поезда И вдруг увидит ослепший свет, Упавший в черную воду. Девушка загрустит о ней, Утонувшей в черной воде. Та, погасшая для планет, Умрет она для людей. Я б хотел словами так дорожить, Чтоб, когда свое отсвечу, Через много лет опять ожить В блеске чьих-то глаз. 7 февраля 1938

«Я в меру образован, и я знаю…»

Я в меру образован, и я знаю, Что в розовых раковинах шумит не море, А просто стенки раковин вибрируют. Но что мне делать со своим сердцем, Если я не знаю, шумит оно от простора Или вибрирует — мертвая раковина. Но в день, когда, как пьющие птицы Подымают к небу вороненые клювы, Трубачи подымут свои фанфары, Мне это станет совершенно безразлично. Весна. И над городом проливное солнце. И я опять заболел старым недугом — Острым восприятием пространства. Март 1938

«Дымные вечера над Москвою…»

Дымные вечера над Москвою, И мне необычно тоскливо. Ливень сгоревших событий Мне холодит губы, И я прохожу неохотно Мир этот полузабытый. Так, поднимая кливер, Судно идет против ветра. Но отгорают рассветы, Годы идут на убыль, И ржавою ряской быта Уже подернуло строки. И в вечер, который когда-нибудь Придет подсчитывать сроки, Рука твоя и нынешний вечер Тоскою высушат губы. 19 марта 1938

Я ВЕРЮ В ДРУЖБУ

Я верю в дружбу и слова, Которых чище нет на свете. Не многих ветер целовал, Но редко ошибался ветер. Я ветром мечен. Я ломал Судьбу. Я путь тревогой метил, Не многих ветер целовал, Но редко ошибался ветер. 1938

«Поэт, мечтатель, хиромант…»

Поэт, мечтатель, хиромант, Я по ладоням нагадал Ночных фиалок аромат И эту нежность на года В спокойном имени твоем. Ты спишь. Ты подложила сон, Как мальчик мамину ладонь. Вот подойди, губами тронь — И станет трудный «горизонт» Таким понятным — «глазоем». Так Даль сказал. И много тут Спокойной мудрости. Прости, Что я бужу тебя. Плету Такую чушь. Сейчас цветут На Украине вишни. Тишь. Мне слово с словом не свести В такую ночь. Когда-нибудь Я расскажу тебе, как жил. Ты выслушай и позабудь. Потом, через десяток лет, Сама мне это расскажи. Но поздно. Через час рассвет, И ночь, созвездьями пыля, Уйдет, строкой моей осев, На Елисейские поля По Ленинградскому шоссе. Июнь 1938