Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 39

— Да, сегодня ночью.

— Интересно,— задумчиво сказал Пеньков,— зачем он возит с собой этого сварщика?

— Турели варить,— сказал Матти.— Говорят, он собирается провести еще несколько облав — на астероидах.

— С Юрковским у меня был инцидент,—сказал Сергей.—Еще в институте.Сдавал я ему как-то курс теоретической планетологии,и он меня выгнал очень оригинальным способом. «Дайте,— говорит,— товарищ Белый, вашу зачетку и откройте, пожалуйста, дверь». Я с большим удивлением иду и открываю дверь. Тут он кидает мою зачетку в коридор и говорит: «Идите и возвращайтесь через месяц».

— Ну? — сказал Пеньков.

— Ну, я и пошел.

— А что это он так грубо? — спросил Пеньков с неудовольствием.

— А я молодой был тогда,— сказал Сергей. — Наглый…

— Ты и сейчас хорош,— заметила Наташа.

— Так перебили мы все-таки пиявок или нет?— спросил Матти.

Все посмотрели на Феликса.

— Трудно сказать,— сказал Феликс.— Убито шестнадцать штук, а мы никак не ожидали, что их будет больше десяти. Практически, наверное, перебили.

— А ты пришел с карабином?— спросил Матти.

Феликс кивнул.

— Понятно, — сказал Матти.

— А правда, что Юрковского чуть из огнемета не сожгли?— спросила Наташа.

— И меня вместе с ним,— сказал Феликс.— Мы спустились в каверну, а огнеметчики не знали, что мы там.С этой каверны мы начнем работу через два месяца. Там, по-моему, сохранились остатки водопровода. Водопровод очень странный — не круглые трубы, а овальные.

— Ты еще надеешься найти двуногих прямостоящих?— спросил Сергей.

Феликс помотал головой.

— Нет, здесь мы их не найдем, конечно.

— Где здесь?

— Возле воды.

— Не понимаю,— сказал Пеньков.— Наоборот!Если их нет здесь,здесь, у воды, значит их вообще нет.

— Нет-нет-нет,— сказала Наташа.— Я, кажется, понимаю. У нас на Земле марсиане стали бы искать людей в пустыне.Это же естественно. Подальше от ядовитой зелени, подальше от областей,закрытых тучами.Искали бы где-нибудь в Гоби. Так, Феликс? Я хочу сказать, что я тоже так думаю.

— Значит,мы должны искать марсиан в пустынях?—сказал Пеньков.—Хорошенькое дело! А зачем же им тогда водопроводы?

— Может быть, это не водопроводы,— сказал Феликс,— а водоотводы. Вроде наших дренажных канав.

— Ну, это ты, по-моему, слишком,— сказал Сергей.— Скорее уж они живут в подземных пустотах. Впрочем, я сам не знаю, почему это, собственно, скорее, но все равно— то, что ты говоришь, это слишком уж смело… Ненормально смело.

— А иначе нельзя, — сказал Феликс тихо.

— Мать честная!— сказал Пеньков и вылез из-за стола. — Мне ведь пора!

Он пошел через комнату к груде меховой одежды.

— И мне пора,— сказала Наташа.

— И мне,— сказал Сергей.

Матти принялся убирать со стола. Феликс аккуратно подвернул рукава и стал ему помогать.

— Так зачем у тебя так много часов?— спросил Матти, косясь на Феликсовы запястья.

— Забыл снять,— пробормотал Феликс.— Теперь это, наверное, ни к чему.

Он ловко мыл тарелки.

— А когда они были к чему?

— Я проверял одну гипотезу,— тихо сказал Феликс.— Почему пиявки нападают всегда справа. Был только один случай, когда пиявка напала слева— на Крейцера, который был левша и носил часы на правой руке.

Матти с изумлением воззрился на Феликса.

— Ты думаешь, пиявки боялись тиканья?

— Вот это я и хотел выяснить.На меня лично пиявки не нападали ни разу, а ведь я ходил по очень опасным местам.

— Странный ты человек, Феликс,— сказал Матти и снова принялся за тарелки.

В столовую вошла Наташа и весело спросила:

— Феликс, вы идете? Пошли вместе.

— Иду,— сказал Феликс и направился в переднюю, на ходу опуская засученные рукава.

7. «ТАХМАСИБ». ПОЛЬЗА ИНСТРУКЦИЙ

Жилин читал,сидя за столом.Глаза его быстро скользили по страницам, время от времени влажно поблескивая в голубоватом свете настольной лампы. Некоторое время Юра следил за Жилиным и вдруг поймал себя на том,что любуется им. У Ивана было тяжеловатое коричневое лицо,четкое, как гравюра. Такое по-настоящему мужественное лицо настоящего человека.

Хороший человек Ваня Жилин.Можно прийти к нему в любое время и сидеть и болтать,что в голову взбредет, и никогда ты ему не мешаешь. И он всегда тебе рад. Есть такие люди на свете, и это здорово. Женька Сегал, например. С ним можно идти на любое дело,на любой риск, и точно известно,что не придется его подгонять, он сам кого хочешь подгонит.Юра представил себе Женьку на Рее, как он вместе с ребятами варит щелевые конструкции в черной пустоте. Белый огонь окситана пляшет на силикетовом забрале, и он орет песни на весь эфир, придерживая локтями цилиндр смесителя,который у него всегда висит на груди, а не на спине, как требует инструкция.Так ему удобно, и ни за что его не переубедить,пока кто-нибудь с цилиндром на спине не обгонит его на инерционном шве,на продольном стыке или хотя бы на простой косоугольной распорке без троса.Вот тогда он посмотрит и,возможно, перебросит цилиндр за спину, да и то не обязательно.А на инструкцию он плевал. «Инструкция— это для тех, кто еще не умеет». Но вот слуха у него нет. Поет он просто безобразно. И это даже хорошо,потому что куда годится человек,к которому и придраться нельзя?У порядочного человека всегда должна быть этакая дырка в способностях,лучше даже несколько, и тогда он будет по-настоящему приятен. Тогда ты точно знаешь, что он не перл какой-нибудь. Вот Женька— стоит ему запеть, и сразу видно, что он не перл, а славный парень.

— Ваня, — сказал Юра, — у вас есть слух?

— Что ты, братец,—сказал Жилин, не отрываясь от книжки. — За кого ты меня принимаешь?

— Я так и думал,—сказал Юра с удовлетворением.—А что это у вас за книжка?

Жилин поднял голову, некоторое время смотрел на Юру, затем медленно произнес:

— «Правила санитарной дисциплины для лейб-гусар Ея Императорского Величества».

Юра фыркнул. Было, однако, ясно,что Иван не хочет говорить, что это за книга. Что ж, в этом нет ничего такого…

— Я сегодня одолел, наконец, «Физику металлов»,—сказал Юра.—Ну и скучища. Разве можно так писать книги? Алексей Петрович меня слегка проэкзаменовал, — последнее слово Юра выговорил с особым отвращением,—и все время придирался. Почему он ко мне все время придирается, вы не знаете, Ваня?

Жилин закрыл книжку и спрятал в стол.

— Это тебе кажется,— сказал он.— Капитан Быков никогда не придирается. Он только требует то,что следует требовать.Он очень справедливый человек, наш капитан.

Несколько минут Юра размышлял, удобно ли и честно будет сказать то, что ему хочется сказать.В глаза Быкову сказать такое, пожалуй, не рискнешь. За глаза говорить нехорошо. А сказать очень хочется…

— Ваня, а каких людей вы больше всего не любите?

Жилин немедленно ответил:

— Людей, которые не задают вопросов. Есть такие— уверенные…

Он прищурил глаз,посмотрел на Юру,схватил карандаш и быстро нарисовал его портрет. Стажер Бородин, очень похожий,вот с этаким носом,сидел,перекосив физиономию, за чтением толстенной книги «Физика металлов».

— А я так не люблю скучных,—заявил Юра, разглядывая рисунок.—Можно,я его возьму? Спасибо…Я вот, Ваня, очень не люблю скучных. У них такая скучная, тошная жизнь.На работе пишут бумажки или считают на машинах, которые не они придумали, а сами придумать что-нибудь даже не пытаются. Им и в голову не приходит что-нибудь придумать. Они все делают «как люди».Вот примутся рассуждать:эти ботинки красивые и прочные, а эти нет, и не умеют у нас в Вязьме красивую мебель делать, придется из Москвы выписать, а вот об этой книге говорят, что ее надо прочесть, и пойдемте завтра по грибы, по слухам хорошие в этом году грибы… Елки-палки, меня по эти грибы ничем на свете не загонишь!

Жилин задумчиво слушал, тщательно разрисовывая на бумаге огромный интеграл от нуля до бесконечности.

— Всегда у них уйма свободного времени,—продолжал Юра,— и никогда они не знают,куда это время девать.Катаются на машинах большой глупой компанией, и тошно смотреть,как они это по-идиотски делают.Сначала по грибы,потом идут в кафе и едят так— просто от безделья,потом начинают гонять по шоссе,только по самым лучшим и благоустроенным,где,значит, безопасно, и ремонтные автоматы под рукой, и мотели, и все что хочешь. Потом собираются на какой-нибудь даче и там опять ничего не делают, даже не беседуют. Скажем, перебирают эти свои паршивые грибы и спорят, где подберезовик, а где подосиновик. А уж начнут спорить о чем-нибудь дельном,тут уж беги-спасайся.Почему,видите ли,их до сих пор не пускают в космос. А спроси, зачем им это,— ничего толком ответить не могут, бормочут что-то про свои права. Ужасно они любят говорить про свои права.Но самое противное у них— это то,что у них всегда масса времени,и они это время убивают. Я тут на «Тахмасибе» не знаю, куда деваться от безделья, мне работать не терпится, а они были бы здесь как рыба в воде…