Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 59

Михаил Антонович сделал эффектную паузу. Быков остановился и посмотрел на него. Юрковский, сильно прищурясь, играл желваками на обрюзглых щеках.

— Тебя!— сказал Михаил Антонович сорвавшимся голосом.— Я прямо ушам не поверил! Генеральный инспектор МУКСа прикрывает все эти безобразия, мало того,возит по обсерваториям каких-то таинственных любимцев, пристраивает их там,а простых работников,придравшись к мелочи,увольняет и возвращает на Землю.Всюду насадил своих ставленников,вроде Шершня!Я этого уже не выдержал. Я ему сказал: «Извините,— говорю,—голубчик, извольте отдавать отчет в своих словах».

Михаил Антонович снова перевел дух и замолчал. Быков принялся расхаживать по кают-компании.

— Так,— сказал Юрковский. — Чем же ваша беседа кончилась?

Михаил Антонович гордо сказал:

— Я больше не мог его слушать. Я не мог слышать,как обливают грязью тебя, Володенька, и коллектив лучшей дальней обсерватории. Я встал, язвительно попрощался и ушел. Надеюсь, ему сделалось стыдно.

Юрковский сидел, опустив глаза. Быков сказал с усмешкой:

— Хорошо живут у тебя на базах, генеральный инспектор. Дружно живут.

— Я бы на твоем месте,Володенька,принял бы меры,—сказал Михаил Антонович. — Базанова надо вернуть на Землю без права работать на внеземных станциях. Такие люди ведь очень опасны, Володенька, ты сам знаешь…

Юрковский сказал, не поднимая глаз:

— Хорошо. Спасибо, Михаил. Меры принять придется.

Жилин тихо сказал:

— Может быть, он просто устал?

— Кому от этого легче? — сказал Быков.

— Да, — сказал Юрковский и тяжело вздохнул. — Базанова придется убрать.

В коридоре послышался торопливый стук магнитных подков.

— Юра возвращается, — сказал Жилин.

— Что ж,давайте обедать, — сказал Быков. — Ты с нами обедаешь, Владимир?

— Нет. Я обедаю у Шершня. Мне еще о многом надо договориться с ним.

Жилин стоял у входа в рубку и первым увидел Юру.Он вытаращил глаза и поднял брови. Тогда к Юре обернулись все остальные.

— Что это значит, стажер? — осведомился Быков.

— Что с тобой, Юрик?— воскликнул Михаил Антонович.

Выглядел Юра предосудительно.Левый глаз был залит красно-синим синяком,нос деформировался, губы распухли и почернели.Левую руку он держал несколько на весу, пальцы правой были облеплены пластырями. Спереди на куртке виднелись наспех замытые темные пятна.

— Я дрался,— хмуро ответил Юра.

— С кем вы дрались, стажер?

— Я дрался со Свирским.

— Кто это?

— Это один молодой астрофизик на обсерватории,— нетерпеливо пояснил Юрковский.— Почему вы подрались, кадет?

— Он оскорбил девушку,— сказал Юра. Он глядел прямо в глаза Жилину.— Я потребовал, чтобы он извинился.

— Ну?

— Ну, и мы подрались.

Жилин едва заметно одобрительно кивнул.Юрковский встал, прошелся по каюте и остановился перед Юрой, глубоко засунув руки в карманы халата.

— Я так понимаю,кадет,— сказал он холодно,—что вы устроили в обсерватории мерзкий дебош.

— Нет, — сказал Юра.

— Вы избили сотрудника обсерватории.

— Да,—сказал Юра.—Но я не мог иначе.Я должен был заставить его извиниться.

— Заставил? — быстро спросил Жилин.

Юра поколебался немного, затем сказал уклончиво:

— В общем он извинился. Потом.

Юрковский раздраженно сказал:

— А, черт, при чем тут это, Иван!

— Извините, Владимир Сергеевич, — смиренно сказал Иван.

Юрковский снова повернулся к Юре.

— Все равно это был дебош,— сказал он.—Так это выглядит,во всяком случае. Послушайте, кадет, я охотно верю, что вы действовали из самых лучших побуждений, но вам придется извиниться.

— Перед кем? — сейчас же спросил Юра.

— Во-первых, разумеется, перед Свирским.

— А во-вторых?

— Во-вторых, вы должны будете извиниться перед директором обсерватории.

— Нет! — сказал Юра.

— Придется.

— Нет.

— Что значит— нет?Вы устроили драку в его обсерватории.Это отвратительно. И вы отказываетесь извиниться?

— Я не стану извиняться перед подлецом,— ровным голосом сказал Юра.

— Молчать, стажер! — проревел Быков.

Воцарилось молчание. Михаил Антонович горестно вздыхал и качал головой. Юрковский с изумлением глядел на Юру.

Жилин вдруг оттолкнулся от стены, подошел к Юре и положил руку ему на плечо.

— Простите, Алексей Петрович,—сказал он.— Мне кажется, надо дать Бородину рассказать все по порядку.

— А кто ему мешает?— сердито сказал Быков. Было видно, что он очень недоволен всем происходящим.

— Рассказывай, Юра,— сказал Жилин.

— Что тут рассказывать?—тихо начал Юра.Затем он закричал:—Это надо видеть! И слышать!Этих дураков надо немедленно спасать! Вы говорите— обсерватория, обсерватория! А это притон! Здесь люди плачут, понимаете? Плачут!

— Спокойно, кадет,— сказал Юрковский.

— Я не могу спокойно!Вы говорите— извиняться… Я не стану извиняться перед инквизитором!Перед мерзавцем,который науськивает дураков друг на друга и на девушку!Куда вы смотрите,генеральный инспектор?Все это заведение пора давно эвакуировать на Землю, они скоро на четвереньки станут, начнут кусаться!

— Успокойся и расскажи по порядку, — сказал Жилин.

И Юра рассказал.Как он встретился с Зиной Шатровой,и как она плакала,и как он понял,что необходимо вмешаться немедленно,и он начал со Свирского, который до того оброс шерстью,что верил всяким гадостям о любимой девушке. Как он заставил Аверина со Свирским «поговорить по душам»,и как выяснилось, что Свирский никогда не называл Аверина бездарью и подхалимом,и что Аверин даже не подозревал,что его неоднократно выводили ночью из комнаты Зины.Как отобрали у контролера Дитца гитару и узнали,что он никогда не распускал слухов про Базанова и Таню Оленину…И как сразу обнаружилось, что все это проделки Кравца и что Шершень не может не знать о них,и он-то и есть главный негодяй…

— Ребята прислали меня к вам, Владимир Сергеевич, чтобы вы что-нибудь сделали.И вы лучше что-нибудь сделайте,иначе они сами сделают… Они уже готовы.

Юрковский сидел в кресле за столом, и лицо у него было такое старое и жалкое,что Юра остановился и растерянно оглянулся на Жилина. Но Жилин опять еле заметно кивнул.

— За эти слова вы тоже ответите,— процедил сквозь зубы Шершень.

— Замолчи!— закричал маленький смуглый Аверин, сидевший рядом с Юрой.— Не смей перебивать! Товарищи, как он смеет все время перебивать?

Юрковский переждал шум и продолжил:

— Все это до того омерзительно, что я вообще исключал возможность такого явления,и понадобилось вмешательство постороннего человека,мальчишки, чтобы… Да. Омерзительно. Я не ждал этого от вас, молодые.Как это оказалось просто — вернуть вас в первобытное состояние, поставить вас на четвереньки— три года, один честолюбивый маньяк и один провинциальный интриган.И вы согнулись, озверели,потеряли человеческий облик.Молодые, веселые, честные ребята… Какой стыд!

Юрковский сделал паузу и оглядел астрономов.Все это сейчас зря,подумал он. Им не до меня.Они сидели кучкой и с ненавистью смотрели на Шершня и Кравца.

— Ладно.Нового директора вам пришлют с Титана.Два дня можете митинговать и думать. Думайте.Вы, бедные и слабые, вам говорю: думайте! А сейчас идите.

Они поднялись и,понурившись,пошли из кабинета.Шершень тоже встал и,нелепо качаясь на магнитных башмаках, подошел к Юрковскому вплотную.

— Это самоуправство,— сипло сказал он.— Вы нарушаете работу обсерватории.

Юрковский гадливо отстранил его.

— Слушайте, Шершень, — сказал он. — На вашем месте я бы застрелился.

12. «КОЛЬЦО-1».

БАЛЛАДА ОБ ОДНОНОГОМ ПРИШЕЛЬЦЕ

— Знаешь,—сказал Быков,— глядя на Юрковского поверх очков и поверх «Физики металлов»,— а ведь Шершень, пожалуй, считает себя незаслуженно оскорбленным. Как-никак лучшая обсерватория и так далее…

— Шершень меня не интересует,— сказал Юрковский. Он захлопнул бювар и потянулся.— Меня интересует, как могли эти ребята дойти до такой жизни… А Шершень — прах, мелочь.