Том 8. Стихотворения. Рассказы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 20

20

Вильгельм Второй

Он долго угрожал, безумно смел, Бренча мечом, он вызвал бурю мщенья. Вокруг своей страны сковать сумел Вильгельм кольцо холодного презренья. На землю падает кровавый дождь, И многих рек от крови темны воды. Жестокость и разбой! Безумный вождь! На что же он ведёт свои народы? В неправедно им начатой войне Ему мечтается какая слава? Что обещает он своей стране? Какая цель? Париж или Варшава? Для прусских юнкеров земля славян, И для германских фабрикантов рынки? Нет, близок час, — и он, от крови пьян, Своей империи свершит поминки.

Дух Берлина

  Ты ли, пасмурный Берлин, Хочешь, злобствуя неутомимо,   Притязать на блеск Афин И на славу царственного Рима?   О мещанская страна! Всё, что совершается тобою, —   Труд, наука, мир, война, Уж давно осуждено судьбою.   Принуждённость долгих дней, Плен души и скучные обряды,   Равнодушный блеск огней На задвижках и замках ограды, —   Божий гнев отяготел На твоих неправедных границах.   Сила — только сила тел. Правда — лишь в украшенных гробницах.   То, что было блеск ума, Облеклося тусклою рутиной,   И Германия сама Стала колоссальною машиной.

Фридрихштрассе

Здесь не надо мечтать, ни к чему размышлять   О тихом часе. Ни одна из богинь не сойдёт погулять   На Фридрихштрассе. И на что бы могла простереть свою власть   Мечта в Берлине? Нет, я даже готов и природу проклясть,   Идя in's Grüne.

Побеждайте

Побеждайте Сатану! Сатана безумства хочет, И порочит он войну, И бессилие пророчит. Правда, радость и любовь Не погибнут в лютом бое. Мы даём войне иное, Проливая нашу кровь. Что Господь нам заповедал? В ад сходил и сам Господь, И земле и казни предал Он божественную плоть. Кровь, и подвиг, и страданье, И дерзанье до конца, И тернового венца Опьянённое лобзанье.

Бельгиец

Я — мирный гражданин страны родной, Торгую в Конго я слоновой костью, Но дерзостно нарушен мой покой Тевтонскою воинственною злостью. Кирпичный дом, построенный отцом, Угрозами мрачат аэропланы, А на дорогах пыль стоит столбом, И нагло мчатся прусские уланы. Заклятье смерти снова разлито На веси и поля родного края, Но в чём же виноват я? сделал что? И в чём повинна сторона родная? Я не хочу войны, но воевать С презрителем границ я крепко буду, Хотя б его тьмочисленная рать Несла смятение и смерть повсюду. Бестрепетно я встречу дни тревог, Воинственных отцов я вспомню песни. Благослови мой труд, великий Бог! Ты, доблесть прадедов моих, воскресни!

Утешение Бельгии

Есть в наивных предвещаньях правда мудрая порой. То, чему поверит сердце, совершит народ-герой. Вот Сивилла развернула книгу тёмную судеб, И прочла одну страницу в книге той гадалка Тэб. «Прежде чем весна откроет ложе влажное долин, Будет нашими войсками взят заносчивый Берлин, И, награбленной добычей поживиться не успев, Злой народ, который грабит, испытает Божий гнев». О герой, народ бельгийский! Испытаний час настал. Вся земля взята врагами, и Антверпен крепкий пал, И спешат к союзным ратям утомлённые полки. Кто измерит, сколько в душах славных рыцарей тоски! А в Берлине ликованье, песни, смех, колокола, И толпа опять победой и пьяна, и весела. Но я знаю, не трепещет дух Альберта короля. Он свободными увидит скоро милые поля. Уж плетёт ему победа вечный лавровый венец. Он торжественно вернётся в свой разграбленный дворец. На полях, омытых кровью, розы мира расцветут, И к его державе светлой Кёльн и Ахен отойдут. Только правда — путь к победе, только верность — верный щит. Так наивность предвещаний, так и мудрость говорит.

Стансы Польше

Ты никогда не умирала, — Всегда пленительно жива, Ты и в неволе сохраняла Твои державные права, Тебя напрасно хоронили, — Себя сама ты сберегла, Противоставив грозной силе Надежды, песни и дела. Твоих поэтов, мать родная, Всегда умела ты беречь, Восторгом сердца отвечая На их пророческую речь. Не заслужили укоризны Твои сыны перед тобой, — Их каждый труд был для отчизны, Над Вислой, как и над Невой. И ныне, в год великой битвы, Не шлю проклятия войне. С твоими и мои молитвы Соединить отрадно мне. Не дли её страданий дольше, — Молю Небесного Отца, — Перемени великой Польше На лавры терния венца.