Полное собрание стихотворений - Фет Афанасий Афанасьевич - Страница 37

37

1842

«Ах, дитя, к тебе привязан…»

Ах, дитя, к тебе привязан Я любовью безвозмездной! Нынче ты, моя малютка, Снилась мне в короне звездной. Что за искры эти звезды! Что за кроткое сиянье! Ты сама, моя малютка, Что за светлое созданье!

1843

Узник

Густая крапива Шумит под окном, Зеленая ива Повисла шатром; Веселые лодки В дали голубой; Железо решетки Визжит под пилой. Бывалое горе Уснуло в груди, Свобода и море Горят впереди. Прибавилось духа, Затихла тоска, И слушает ухо, И пилит рука.

1843

«Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад…»

Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад. Люди спят; одни лишь звезды к нам глядят. Да и те не видят нас среди ветвей И не слышат — слышит только соловей… Да и тот не слышит, — песнь его громка; Разве слышат только сердце и рука: Слышит сердце, сколько радостей земли, Сколько счастия сюда мы принесли; Да рука, услыша, сердцу говорит, Что чужая в ней пылает и дрожит, Что и ей от этой дрожи горячо, Что к плечу невольно клонится плечо…

1853

«Растут, растут причудливые тени…»

Растут, растут причудливые тени, В одну сливаясь тень… Уж позлатил последние ступени Перебежавший день. Что звало жить, что силы горячило — Далеко за горой. Как призрак дня, ты, бледное светило, Восходишь над землей. И на тебя как на воспоминанье Я обращаю взор… Смолкает лес, бледней ручья сиянье, Потухли выси гор; Лишь ты одно скользишь стезей лазурной; Недвижно всё окрест… Да сыплет ночь своей бездонной урной К нам мириады звезд.

1853

На Днепре в половодье

А.Я. П-вой

Светало. Ветер гнул упругое стекло Днепра, еще в волнах не пробуждая звука. Старик отчаливал, опершись на весло, А между тем ворчал на внука. От весел к берегу кудрявый след бежал; Струи под лодкой закипели; Наш парус, медленно надувшись, задрожал, И мы как птица полетели. И ярким золотом и чистым серебром Змеились облаков прозрачных очертанья; Над разыгравшимся, казалося, Днепром Струилися от волн и трав благоуханья. За нами мельница едва-едва видна И берег посинел зеленый… И вот под лодкою вздрогнувшей быстрина Сверкает сталью вороненой… А там затопленный навстречу лес летел… В него зеркальные врывалися заливы; Над сонной влагою там тополь зеленел, Белели яблони и трепетали ивы. И под лобзания немолкнущей струи Певцы, которым лес да волны лишь внимали, С какой-то негою задорной соловьи Пустынный воздух раздражали. Вот изумрудный луг, вот желтые пески Горят в сияньи золотистом; Вон утка крадется в тростник, вон кулики Беспечно бегают со свистом… Остался б здесь дышать, смотреть и слушать век…

1853

«Над озером лебедь в тростник протянул…»

Над озером лебедь в тростник протянул, В воде опрокинулся лес, Зубцами вершин он в заре потонул, Меж двух изгибаясь небес. И воздухом чистым усталая грудь Дышала отрадно. Легли Вечерние тени. — Вечерний мой путь Краснел меж деревьев вдали. А мы — мы на лодке сидели вдвоем, Я смело налег на весло, Ты молча покорным владела рулем, Нас в лодке как в люльке несло. И детская челн направляла рука Туда, где, блестя чешуей, Вдоль сонного озера быстро река Бежала как змей золотой. Уж начали звезды мелькать в небесах… Не помню, как бросил весло, Не помню, что пестрый нашептывал флаг, Куда нас потоком несло!

1854

Сосны

Средь кленов девственных и плачущих берез Я видеть не могу надменных этих сосен; Они смущают рой живых и сладких грез, И трезвый вид мне их несносен. В кругу воскреснувших соседей лишь оне Не знают трепета, не шепчут, не вздыхают И, неизменные, ликующей весне Пору зимы напоминают. Когда уронит лес последний лист сухой И, смолкнув, станет ждать весны и возрожденья, — Они останутся холодною красой Пугать иные поколенья.

1854

Больной

Его томил недуг. Тяжелый зной печей, Казалось, каждый вздох оспаривал у груди. Его томил напев бессмысленных речей, Ему противны стали люди. На стены он кругом смотрел как на тюрьму, Он обращал к окну горящие зеницы, И света божьего хотелося ему — Хотелось воздуха, которым дышат птицы. А там, за стеклами, как чуткий сон легки, С востока яркого всё шире дни летели, И солнце теплое, морозам вопреки, Вдоль крыш развесило капели. Просиживая дни, он думал всё одно: «Я знаю, небеса весны меня излечут…» И ждал он: скоро ли весна пахнет в окно И там две ласточки, прижавшись, защебечут?