Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 18

18

Жертва общения

Ковыляю по аллее, словно содомит: влезли в душу без елея — и теперь саднит. Клёны влажные, алея, шепчут: «Не грусти… Без елея — веселее, ты уж их прости…» 2004

Баллада

(конспект) У одного влиятельного дюка была жена, известная гадюка, и вот однажды благородный дюк схватил кинжал, как подобает дюку, и молча вычел данную гадюку из общего количества гадюк. 1995

«Люди, люди, скажите, кто вас…»

Люди, люди, скажите, кто́ вас учит пхаться мешком ребристым? Попадёшь в городской автобус — позавидуешь декабристам. Нет, не ссылке во глубь Сибири, не гоненьям иного рода — просто, знаете, страшно были далеки они от народа. 2001

Там, за Ахероном

Однажды вынесут во двор мою бесчувственную тушку. И шестикрылый прокурор определит на всю катушку. Сведут в угрюмые места, где соответствующий климат. А то, что я любил Христа, в расчёт, наверное, не примут. 2001

Ноктюрн

Ах, цикады вы, цикады, насекомые мои! Ваши трели — как цитаты из инспектора ГАИ. По дорогам и посевам с кочек, веточек, коряг — трели, трели, будто всем вам не хватает на коньяк… 1990

«Ракета, если верить интернету…»

Ракета, если верить интернету, туристов на орбиту подняла. Угрюмо размышляю с похмела: «Отмыли всю наличную монету? Раздели конкурентов догола? Нам что уже, другого дела нету, как созерцать из космоса планету и умиляться, сколь она мала?» 2002

Весна-2003

На скворечьем просторечье изъясняется ветла. Дивны Божии дела. То ли дело человечьи! Догорает Междуречье. Скоро выгорит дотла. 2003

Монументальное

Куда судьба тебя ни сватай: в Торонто или же в Тамбов — ты вновь вернешься в город статуй, вооружённых до зубов. Все изваяния Гранады стату́ям нашим — до плеча. В руке разжатой — ни гранаты, ни автомата, ни меча. Скучает сердце. Глазу нужен суровый город вдалеке, где только Ленин безоружен — поскольку на броневике. 1999

Гроза

Над перекрестием дорог, гремя, безумствует пророк. Он абы как — вдали! вблизи! — вонзает свой слепящий лом. Из нас любого порази — окажется, что поделом. Илье без разницы, в кого. Но мне-то, мне-то каково! 1997

Луковки (1991–2004)

«Тот ради славы, тот в избытке мужества…»

Тот ради славы, тот в избытке мужества, иной в угоду звонкому грошу, а я который год пишу от ужаса, что больше ничего не напишу.

«Посмотри: встаёт цунами…»

Посмотри: встаёт цунами над скорлупками квартир. Так, разделываясь с нами, красота спасает мир.

«На дверях сменили код…»

На дверях сменили код. Не спасло. Звоночек — звяк! Ладно. Здравствуй, Новый год. Ты последний или как?

«Новое несчастье накатило…»

Новое несчастье накатило, повело себя, как Чикатило. И кричать бессмысленно, понеже прибегут, помогут, но не мне же!

На паперти

Подай ты нам на прожитво, страна двуглавого орла, хотя бы крошечку того, что ты у нас отобрала!

«Стебли ног отрастя в феврале…»

Стебли ног отрастя в феврале, вы не рано ль оттаяли, девушка? Вам бы шейку закутать, да не во что! Ой, простите, у вас «шевроле»…

«За каким, простите, чёртом…»

За каким, простите, чёртом, отвергая благодать, всё воюем да воюем — нет бы девушек любить!

«Всё грустишь ты о своём, о девичьем…»

Всё грустишь ты о своём, о девичьем, всё играешь русою косой. Ночь в окне написана Малевичем, а сама ты — Паблой Пикассой.