Стихи - Петровых Мария Сергеевна - Страница 58

58

«Но все ведь и было только затем»

Но все ведь и было только затем, Чтобы ты был. Жизнь мне дала все, что могла, Кроме тебя. И я осталась ни с чем, Совсем ни с чем. Многозвучный мир без тебя И глух и нем. Кроме тебя, жизнь мне дала Все, что могла, А нужна была лишь затем, Чтобы ты был.

«Что вижу в дальней дали дней?»

Что вижу в дальней дали дней? Верхушки черные плетней, Терновник в связках синих бус… Как терпки ягоды на вкус! Там тишина вплелась в кусты. Крапивы заросли густы, — Они стремятся ввысь, колебля Свои готические стебли В руинах крепостной стены. Сквозь пол, сквозь каменные плиты Пробилась травка там, где скрыты Глухие тайны старины…

«Клочки тумана в сучьях дуба»

Клочки тумана в сучьях дуба, Нагнувшегося со скалы. Средь плотной мутно-белой мглы Ни вести, ни следа, ни знака О затерявшемся селенье. Лишь белый океан вокруг, Как призрак светопреставленья. И вдруг так славно, так беззлобно Залаяла вблизи собака, И этот звонкий добрый звук О камень бьется дробно-дробно…

«Вот глинобитная хибарка»

Вот глинобитная хибарка С одним-единственным окном И с плоской кровлею, — на ней По краю — маки рдеют ярко, В середке — поле подо льном. В хибарке сладок запах пряный От вянущих пучков тимьяна; Косички лука, чеснока Свисают из-под потолка. Вязанки хвороста вповалку Лежат у глиняной стены, И вид у них сиротский, жалкий. На полках — миски, чугуны И меднозвучные котлы, — Чуть тронуть — слышен гул набата. В углу, где всей семьей ухваты, Местечко есть и для метлы. А за порогом — шелковица Растет у самого окна. Есть ветка у нее одна, Случилось, бедной, надломиться: Так часто мы ее сгибали, Что не согнули, а сломали, Но боль она превозмогла, Надломленная, зеленела, Дарила ягодами нас. Я всей душой ее жалела, О ней горюю посейчас, — Надломленная, зеленела, Дарила ягодами нас…

«Что видела я»

Что видела я, Что помнится мне? Наш тополь не дрогнет листком в тишине, Зато уж под ветром шумит и шумит, Как будто всю душу ему раскачали; А пшат осыпает свои янтари В дорожную пыль, и всю ночь до зари Он шепчет о чьей-то печали…

«Часто снится, будто я»

Часто снится, будто я Поезд мой догнать пытаюсь. Отвлеклась неосторожно Вздором, суетой ничтожной, Сущей чепухой и вдруг Вижу — поезд мой уходит. Пусто и темно вокруг. Слышу перестук тревожный, Тише он звучит, теряясь В глубине души моей. Все уносит он с собою. С безнадежною мольбою Вслед бегу и спотыкаюсь, Поезд мой догнать пытаюсь… Этот сон всего страшней.

«И сребролистый пшат»

И сребролистый пшат, Грустящий над водой, И пустота дорог В полдневной знойной мгле. Где ширь безгрешных нив Желта, Желта, Желта, И одинокий дрозд На сумрачной скале, И магия имен, Презревших тлен времен, Гранитною плитой Приникнувших к земле…

«Порой услышишь в отдаленье»

Порой услышишь в отдаленье, Как осыпается скала — Волна глухого камнепада Низверглась грохотаньем града И замерла. С вершин повеяло прохладой, И вот с заоблаченных гор Спускается в долину стадо — Коровы шествуют степенно, Их шаг размерен и не скор, Идут задумчиво и важно, Их спины от росинок влажны, И клочья горных облаков На остриях крутых рогов, И добрый-добрый взгляд у каждой.

«Что с детства помнится упрямо?»

Что с детства помнится упрямо?.. Разбитый храм давнишних лет, В проемах арок — яркий свет, Руины свода — жалкий след От Богородицына храма; А дальше на скале видны Бойницы крепостной стены, Лачуги, что от долгих бед Притихли, будто их уж нет…

«Зангу о берег бьет волной»

Зангу о берег бьет волной Настойчиво, неутоленно И для садов с листвой сквозной Слагает песнь любви бессонной. То замедляя бурный бег, Кружит, не находя дороги, То, сбрасывая пенный снег, Летит вперед через пороги. Ты, верно, как и я, Зангу, Для песни не находишь слова, О камни бьешься на бегу И крутишься на месте снова. Восторг сердечной полноты Мне близок болью бессловесной. Добиться песни хочешь ты, Чтоб даже камень тронуть песней.