Крылья Тура - Языков Олег Викторович - Страница 11

После награждения нас пригласили в столовую. Генерал провозгласил первый тост за Сталина, за победу, все дружно выпили, и армейские с нашим полковым начальством куда-то быстренько исчезли. Нам же лучше – спокойнее без них. Народ немного расслабился, забулькал по стаканам, зашумел. Все так или иначе косились себе на левую сторону груди, где на защитной ткани гимнастерок багрянцем сверкали новенькие ордена.

Я как знал, что спешить не надо, и орден не привинчивал. Медаль, правда, прицепил. Хорошая медаль – «За отвагу». Не стыдно носить будет. А сейчас я достал орден и аккуратно опустил его в стакан с водкой. Красивый красный «боевик» горел в преломляющихся лучах света; казалось, он испускал какое-то тепло. Я положил подбородок на руки и замер, глядя на орден.

– О чем задумался, Виктор? – ткнул меня в бок Антоха, который тоже гордо выпячивал грудь с одинокой медалью.

– Да вот, думаю, как нам новые истребители поскорее получить и освоить. Вместе, наверное, поедем получать, а, Тоха? Ты как думаешь?

– Наверное, вместе. Что вы там без нас получите… Смотреть ведь надо, мотор слушать.

– Антон, ты знаешь что сделай… Ты, когда будем получать самолеты, формуляры на них посмотри. Те, которые завершены к концу недели или месяца, мы брать не будем. Ну их! Там, на заводе, наверное, горячка была. Давай-давай, фронт ждет! Возьмем аппарат, который вышел с конвейера в середине недели, понял?

– Виктор, ты же сам сказал – конвейер! Все этапы одинаковые, контроль одинаковый…

– А ты, товарищ младший воентехник, не спорь с начальством. Лучше давай выпьем за боевые награды. Мы их, Антоха, заслужили.

Следующей ночью группу летчиков и техников, которым предстояло получить новые истребители, вывезли на разболтанном автобусе в ЗАП. Там был довольно крупный аэродромный узел, армейские ремонтные мастерские, подготовленные специалисты. Ведь нам нужно было не только выбрать самолеты, но и изучить и освоить новую для нас матчасть, сдать необходимые зачеты, провести учебные вылеты и стрельбы. На все это нам выделили аж пять дней. Везли по земле из опаски, что «мессера»-охотники, которые залетали километров на 60–70 к нам в тыл, могут легко грохнуть одинокий транспортник, перевозящий опытных пилотов, а организовывать еще и воздушное прикрытие было некому, да и сложно все это…

В общем, ночь мы промучились, а утром впервые увидели свои новые машины. Было на что поглядеть! Красивые, изящные истребители. Каплевидный фонарь, превосходный обзор, какая-то явственно ощущаемая легкость. Да-а, недаром говорят, что красивая машина – это отличная боевая машина! Эх, еще бы на «Як-3» полетать! Может, когда и придется…

Мы облепили линейку истребителей. Около них мыкалось несколько молодых парней в форме и гражданке.

– Смотри, командир, это, наверное, перегонщики с завода. Пошли поговорим.

– Здорово, ребята! Что такие грустные?

Оказалось, что бардак крепчает и здесь. Недаром с самого зарождения авиации появилась и очень жизненная поговорка «Там, где начинается авиация, заканчивается порядок!». У ребят-перегонщиков и заводских испытателей не было продаттестатов. То ли в суете командировки забыли выписать, то ли они сразу должны были вернуться на завод, в Саратов. А они задержались, и их попросту не кормили. Не нашлось человека, который бы во всем разобрался.

– А ну, пошли в столовку, пернатые! Сейчас разберемся.

Мы устроили шум, стараясь напирать на столовских выпяченными грудями с новенькими орденами. Те что-то слабо блеяли в ответ и ссылались на отсутствующее начальство. На шум подошел комиссар ЗАПа, быстренько разобрался в проблеме, дал своим трюнделей и усадил нас за столы.

– Сейчас вас покормят, ребята! Вы уж не обижайтесь на нас, хорошо?

Столовские засуетились, забегали, и мы дружно застучали ложками. Плотненько так перекусив, мы с перегонщиками вернулись к самолетам. Антоха прилип к худощавому пареньку в гражданке и что-то ему втирал, не закрывая рта.

– Командир! Иди сюда! Я тут с одним человеком тебя познакомлю…

Стеснительный парень робко поздоровался, уважительно поглядывая на мои ордена и медаль.

– Вот, командир, знакомься! Игорь, испытатель с завода. У него на заводе и отец, и мать работают. Он нам поможет аппарат подобрать. Поможешь, Игорь?

– Ага, – кивнул паренек, – а что вам, собственно, надо?

– Чтобы полегче был, мотор чтобы зверь, ну и отделка в общем… Сам понимаешь.

– Вот этот посмотрите… – Он подвел нас к стоящему в конце строя самолету. – Его готовили как именной истребитель для одного Героя Советского Союза, да двигатель забарахлил, а пока с ним возились, Герою другую машину отдали. А на этот новый двигатель поставили, машина – зверь! И чуть-чуть полегче остальных будет – в ней больше дюралевых частей. Рация с передатчиком. Переднее и заднее бронестекло, бронеспинка 9 мм, зеркало для задней полусферы в кабине, что еще…

– А как оружие? Мне ведь и стрелять еще надо, сам понимаешь.

– О-о! Оружие – класс! Ну, пушка тебе знакома, боезапас – 140 снарядов. А вот пулемет «УБС» – универсальный синхронизированный, конструктора Березина, 12,7 мм. Почти что пушка, честное слово. 220 патронов. С двухсот метров пробивает броню в 20 мм, безотказно стреляет в глубоких виражах, боевых разворотах, петлях, бочках и на пикировании. Зажигательно-разрывные пули – просто чудо, с дистанции 200 метров дырки делают – голова пройдет, поражение осколками до 40 сантиметров от точки попадания! Говорю тебе – еще одна пушка у тебя будет, во как. Огонь ведешь кнопкой и спусковым крючком на ручке управления. Стреляешь только правой рукой, левой управляешь мотором при маневрировании. Перезарядка оружия пневмоэлектрическая, не надо надрываться и тянуть трос, как раньше. Обещаю – попробуешь, останешься доволен! Для вас ведь все делали, как говорится – все для фронта, все для победы!

– Ну спасибо тебе, Игорь! Удружил! Здорово ты нам помог, – влез в разговор Антон. – Вечерком, если не улетите домой, забегай к нам. Выпьем по капле, поговорим. Интересно же, как там, в тылу? Девчата-то на земле еще есть? А то здесь – одни мужики вокруг, глянуть не на что. Одни сапоги да пистолеты на задницах. А хочется чего-то мягкого, нежного…

– Гм-м-м! – прервал я закрывшего глаза, как тетерев на току, Антоху. – Ты, Игорь, верно – заходи к нам вечерком. Поговорим, пообщаемся в мирной обстановке. А помог ты нам действительно здорово. Спасибо тебе большое. Передавай нашу фронтовую благодарность работникам завода, большое дело они сделали! А теперь будет и наш черед. Теперь мы будем знакомить немцев с вашим изделием. Думаю… да нет, уверен, что им ваши истребители понравятся.

Здесь, на фронте, регулярно платят зарплату. Помню, когда я об этом узнал, сначала несколько удивился. Ведь на всем готовом живем. Как-то этот момент выпал у меня из памяти. Да и мой любимый Симонов об этом не писал, и в мемуарах летчиков про деньги особо не говорилось. Наградные платят – это да. За сбитый истребитель – тысячу рублей, за бомбардировщик – две тысячи. Даже за сожженные автомашины немцев, за паровозы и вагоны и другую муть тоже полагаются деньги. Все имеет свою цену на войне. У лучшего друга физкультурников и железнодорожников все схвачено. Мудрый все же мужик! И на войне народ к боевым свершениям рублем стимулировал. Правда, как я прикинул, фронтовым Абрамовичем мне стать не суждено. На тысячу за истребитель я легко мог купить пару бутылок водки. Если добавить еще рублей 600–800. Вот их я и добавил, и послал Антошу в мастерские на разведку и за наводкой, где можно взять лучшее средство межнационального общения, а именно – водку советскую, обыкновенную, под которую так легко катится любой разговор по душам.

Антоха не подвел, все узнал и даже попросил водилу с хлебовозки привезти необходимый в труде и на отдыхе продукт. Так что, когда вечером пришли саратовские ребята, у нас было что налить и было чем поперхнуться. Посидели, поговорили хорошо, рассказали, как воюем, послушали, как нелегко приходится в тылу. Наши ребята особенно напирали на вопросы дружбы с противоположным полом, на танцы там, вечеринки всякие. Однако быстро обломались, когда узнали, что девчата стоят у станков по 12–13 часов, носят легкие и воздушные ватные штаны, заправленные в кирзачи, и элегантные фуфайки. А тоненькие и стройные они от элементарного недоедания. Морды у них просто-таки закаменели. А немцы получили еще по паре пунктов в графу «Почему мне надо убить фашиста».