Крылья Тура - Языков Олег Викторович - Страница 32

Кое-что из этого количества приходилось и на нас…

Раннее утро, мы дежурим в готовности номер один – в кабинах самолетов, мотор прогрет, взлететь – минутное дело. Тут одновременно хлопают ракеты «Взлет!», и начинает надрываться телефон. Ничего – есть кому трубку взять! Я в боевом расписании, мне – взлет.

Взлетели – звено Рукавишникова и я с Васей. Высоту особо не набрать – весь декабрь стоит гадкая погода, низкая облачность, ограниченная видимость. Где немецкие транспортники? Идут за облаками или ползут на брюхе у земли? Сейчас скажут, но я бы выбрал второй вариант, он логичнее.

– Деду, Блондину – восемь «Ю-52»-х точка 27, высота 400.

– Понял, принял… Блондин, курс 260, я пойду выше.

А куда выше? Нижняя кромка облачности – метров пятьсот всего. Немного полетишь – уже триста, хорошо, если на четырехстах успокоится. Темновато, видимость плохая, а «Юнкерсы» наверняка идут в камуфляже.

– Вася, оттянись немного, смотри только за воздухом, ищи «мессеров». Мы будем искать коров… – Так мы прозвали неуклюжие немецкие транспортники.

Недавно ребята из 1-й АЭ сбили «Ю-52» около нашего нового аэродрома; командир к нему машину с бойцами послал. Они и привезли десятка два ящиков сгущенного и концентрированного молока. Еще кофе в банках, еще что-то… Из-за этого молока мы и прозвали их коровами. Теперь наша задача – всемерно повышать удои… Или надои? Короче – сбивать их всех подряд, а там разберемся!

– Вижу цель, на 10 часов, высота 400… – Это Толя Рукавишников. – Завожу своих в атаку, как понял?

– Давай, Толя, действуй. Я погляжу…

А что там глядеть? Четыре наших истребителя зашли к немцам с хвоста, пронеслись мимо них, и одна горящая и две сильно дымящих коровы пошли к земле. Да, фрицы, это вам не сорок первый! Теперь вы кровавой юшкой умываться будете! Интересно, что немецкие пилоты сейчас орут в эфир? И кому? Может, тому гаду с зеленым питоном на капоте? Лишь бы он остался в котле. Да останется, наверняка… Опытный и опасный враг. Он спину показывать не будет.

– Скала, это Дед! Сориентируете пехоту – в точке 27 три битых «Юнкерса» сейчас плюхнутся на землю, пусть ищут. Сейчас еще, наверное, будет что подобрать в лукошко.

Толя, набравший излишнюю скорость, зафитилил уж больно далеко. Вверх не пойдешь – облака, цель потеряешь, звену пришлось разворачиваться «блинчиком», терять время.

– Вася, стрельнешь?

– Ага!

Ага – вот пацан! Сколько ему? По-моему, еще и двадцати нет.

– Подходи ко мне, крыло в крыло. Пойдем фронтом. У них могут быть пулеметчики – смотри внимательно! Если что – бей стрелка, корову проходи сверху, а то вдруг они пойдут прятаться вниз – столкнемся. Да, старайся бить по мотору – пусть падает на вынужденную, пехота товар подберет. Пошли…

Даже неинтересно. Прошли – сверкнули трассами, две коровы пошли вниз. А вон и наши возвращаются… Нет! Это не наши!

– Блондин! К коровам пришли «мессеры», принимаю бой!

– Сейчас, сейчас! Потерял я вас! – отчаянно заорал Толя.

– Вася, смотри за моим хвостом.

Плохо! Мы ниже «мессеров», и скорость перед атакой коров мы подсбросили. А эти гады уверенно идут пологим снижением, скорость у них и для удара, и для выхода из боя есть. Не лезть же нам в облачность прятаться – стыдоба ведь. Что же придумать? Еще атаку на коров! Их пилоты заорут, «мессерам» некогда будет нас по науке убивать! Для них главное будет – отбить нашу атаку, не дать нам сбить транспортники.

– Вася, атакуем коров, особо не старайся сбить, задымишь – и достаточно. Пусть орут, нервы всем поднимают. Держись за мной – виражить буду резко.

– Дед, к вам на помощь вылетело второе звено, держитесь!

Отвечать некогда.

Коровы быстро растут в прицеле, скоростенку мы успели набрать. Сзади-выше коров, дымя на форсаже, вниз сыплются «Мессершмитты».

– Бьем коров и сразу «мессов»!

Очередь по тупой морде «Ю-52», кажется, там заблестели вылетевшие осколки остекления кабины… Кабрирование, «месс» метрах в четырехстах, это почти что лобовая, надо стрелять – сближение моментальное… Очередь! Но мгновением раньше по крылу что-то ударило. «Месс» начал стрелять раньше. На его капоте, у дульных срезов пулеметов, и на коке винта, у пушки, огненными бабочками заиграли, запорхали вспышки выстрелов. Но и я попал – фриц задымил, снизился и пошел в сторону Сталинграда. Осталось трое… Нет! Ведомый битого «месса» пошел за ведущим! Нас двое надвое! А это уже другой расклад.

«Мессершмитты», проскочив нас с Васей и коров, пошли на разворот и… исчезли в низкой облачности.

– Вася, ко мне! Отворот! Сейчас они нас будут ловить сзади!

Мы отвернули от «Юнкерсов», стараясь все же держать их в поле зрения. А вот из облаков выскочили «мессеры»… Тьфу ты черт! Четыре самолета. Это Блондин.

– Где, Толя, был, цветочки нюхал? – с сарказмом поинтересовался я.

Молчит, стесняется.

– Блондин, атакуй коров. Мы присмотрим.

Звено Рукавишникова каким курсом вышло из облачности, таким и настигло уходящие к Сталинграду «Юнкерсы». Один «Ю-52» отстал и снижался. Наверное – это тот, по которому я стрелял. Его не тронули, а двух последних зажгли. Вот и все, можно бы и уходить, но тут где-то ползает пара «мессов», а это плохо – могут ударить в спину и удрать в облака.

– Скала, это Дед! Есть радиопереговоры немцев в воздухе? – Молчание. – Скала, ответь Деду… Скала, Скала, ответь Деду…

– Дед, это Скала. Вам 555, повторяю вам – 555.

По кодовой таблице это разрешение покинуть район патрулирования и вернуться на аэродром. Ну, с начальством спорить – в обед компота лишат!

– Блондин, пробегись, посчитай сбитых.

– А что их считать, Дед! Сколько было – столько и лежит! Восемь…

– Всем – домой… Смотреть хвосты. Скала, в точке – 8 сбитых, мы уходим, как поняли?

Я не стал ждать, когда к нам подойдет звено Блондина, и взял курс на аэродром. Дело в том, что мой «як» стал заваливаться на левый борт. Что-то этот фриц мне повредил, паразит эдакий. Что-то с крылом…

– Вася, пройди у меня слева, глянь, что там с крылом?

Истребитель Василия обошел меня сверху, подошел к крылу, немножко снизился.

– Дед, у тебя вырван порядочный кусок обшивки. Как управляешься?

– Нормально, займи свое место. До дома дойдем…

Вот почему меня валит на крыло. Попал фриц одним, может, двумя снарядами. А потом встречный поток воздуха что-то еще сорвал, и меня стало валить. Ну, ничего. Дойдем потихоньку. Опять чиниться, может, проще плоскости сменить? А то уже дырок в них много… Ладно, инженер что-нибудь придумает. Так, разворот, запросить посадку. Посадка разрешена, выпустить закрылки, шасси, тягу убрать… Ту-дух! Жестко как! Еще касание, запрыгал по кочкам, сели…

Боюсь, на сегодня я отлетался… Как мы там, в Советской армии, говорили? Масло съели – день прошел. А у меня: в крыло попали – день насмарку. Ну, ничего. И на земле дел много. Та-а-к, а сколько же Тохе звездочек рисовать, что-то я не соображу… Два «Ю-52» точно мои. Всего, значит, будет… девять! Ого! Еще одного – и я буду официальным асом этой войны. А совсем еще недавно за десять сбитых представляли к Герою Советского Союза! Сейчас, по-моему, планку подняли… Ничего! Какие наши годы – еще настреляю! Все у нас впереди, лейтенант Виктор Туровцев!

Глава 16

Я как в воду глядел! Инженер эскадрильи Квашнин только посмотрел на битое крыло и сразу предложил менять плоскости. А что? И так время терять на ремонт, так зачем же чинить поврежденные крылья, когда проще поставить новые? Я был только «за». Сбросив парашют, я сказал Тохе, что можно рисовать две звездочки, предупредил, чтобы он смотрел внимательно и не превратил «Дедушку» в биплан, хлопнул заржавшего воентехника по плечу и пошел посмотреть посадку звена Рукавишникова. Замечаний у меня не было. Я крикнул вылезавшему из истребителя Толе, что он остается тут главным и чтобы он бдил за всем, попросил дежурку и отправился в штаб. Неприятный будет разговор, но его надо начать, точнее – закончить его надо.