Крылья Тура - Языков Олег Викторович - Страница 34

«Мессер» вынесло прямо под мою пушку, и я дал короткую очередь. Заряженные снаряды превратили самолет немецкого аса в огненную комету. Что-то вроде кадров катастрофы «Шаттла», помните? Горящий клубок еще какое-то время упорно лез вверх, от него отделялись какие-то огненные капли и полыхающие огнем фрагменты, потом притяжение победило, и огненная комета устремилась к земле…

Десятый…

Я – ас.

Восторга не было.

Абсолютно…

В первых числах января 1943 года 8-я воздушная армия была переброшена на Южный фронт. Нас ждали бои на Кубани…

Часть 2

Кубань

Глава 1

Так вот, я и говорю, – в первых числах января 1943 года 8-я воздушная армия была переброшена на Южный фронт…

Только не поймите меня так, что армия – раз! – поднялась на крыло и перенеслась на новое место. Нет, конечно, нет. Абсолютно не так. Воздушная армия – это огромный организм, многочисленный, как сообщество муравьев, нет, скорее пчел. Все же пчелы более похожи на авиаторов: они ведь такие же пилоты, как и мы. И пока передовые отряды боевых пчел уже отправились на новое место службы, на разведку, весь рой еще неспешно собирался, еще воевал под Сталинградом, имел победы, сбитых немцев, терял своих…

Но наша дивизия, а значит, и наш, 111-й, непромокаемый, непродуваемый, красно… рожий и непокобелимый… нет – непоколебимый, вот! – короче – наш родной 111-й ИАП, унеслись на Южный фронт одними из первых. Черт! Только-только ведь обжились на новом, удобном и подготовленном аэродроме. Только-только наладили быт, питание, баньку… И вот – «дан приказ ему на запад…». Опять сорвали с места, опять все заново нужно делать. Но что поделаешь? Приказ есть приказ, война ведь идет, если кто позабыл…

Да и уж больно привлекательная стратегическая ситуация сложилась там, на Северном Кавказе и на побережье Черного моря, после разгрома немцев под Сталинградом. Нашему самому высокому командованию показалось, что совместными ударами Южного и Закавказского фронтов с северо-востока, юга и юго-запада можно будет окружить, прижать к морю и разгромить главные силы немецкой группы армий «А», не допустив ее отхода с Северного Кавказа, что это нам по силам и по умению… Ну, в общем-то, где-то так… Канн, правда, не получилось, но синяков друг другу наставили порядочных.

А нам, авиаторам, была поставлена очень простая по своей сути задача. Завоевать превосходство в воздухе! Вот так – не больше, но и не меньше. Вынь, как говорится, да и… Ну, дальше сами знаете – да и дай супостату в лоб! Поэтому верховным командованием и были приняты самые срочные меры по наращиванию здесь авиационных сил, несмотря на то что бои под Сталинградом шли еще до февраля 1943 года.

В общем – мы свинтили на левый фланг Южного фронта. А там свои заморочки. Несколько полков пришлось снять с первой линии – пригнали ленд-лизовские самолеты из Ирана, надо было их получать и переучивать летчиков на новую технику. Вообще здесь, на юге, что только не летало! Я и «Спитфайры» видел, и «Томагавки», и «Кобры»…

Кстати, «спиты» и «Р-40» не прижились как-то, не полюбились они нашим летчикам, и их быстренько убрали с фронта. А вот «Кобры», можно сказать, прижились… Нет, особого восторга они не вызывали. Бортовое оружие, правда, очень мощное. Это всем нравилось – дашь одним 37-мм фугасным снарядом – и любой бомбардировщик, считай, сбит! Дашь бронебойным – и мотор «FW-190» в клочья! Но как истребитель «Кобра» очень, как бы это сказать повежливее… очень специфичная машина. Сами американцы ее считали не истребителем, а чем-то вроде штурмовика, охотно передали ее СССР, а сами на них почти и не летали. Обратите внимание – «Мустанги», например, янкесы так нам и не дали. Чтобы на «Кобре» летать – нужно определенный склад характера выработать и определенную тактику боя. Исключающую, например, высокие перегрузки и резкие маневры. Потом, когда я познакомился с Сашей Покрышкиным и его ребятами, они частенько сетовали на свою судьбу, связавшую их с «Коброй», и завидовали другим полкам, которые летали на «яках» и на «лавочках»… Но это так, к слову… А в общем – самолет был вполне на уровне. Особенно – оружие и рация. Тут дело несколько в ином – наши самолеты более быстро и качественно обновлялись, и каждая новая модель была все лучше и лучше. К примеру, оцените такую вот лестницу: «Ла-5» – «Ла-5Ф» – «Ла-5ФН» – «Ла-7», за ним – трехпушечный «Ла-7». Или возьмите «яки»: «Як-1» – «Як-1б» – «Як-9» с его модификациями и, наконец, – Як-3. Что уж тут говорить. А каждая новая «Кобра» становилась все тяжелее и тяжелее, теряла энерговооруженность и маневр.

В общем, я несколько отвлекся. Растекся, так сказать, мыслью по древу. Вопрос-то для меня не праздный, интересный, что и говорить. Итак! Вернемся из эмпиреев на грешную землю – несколько истребительных полков поехало за новой американской техникой, а нашу дивизию передали в 4-ю воздушную армию, взаимообразно, так сказать… Временно и на короткий срок. Ну да, а как же! Знаем, знаем – нет ничего более долгого и постоянного, чем этот самый «короткий срок». Как в моем времени сказал один по-житейски мудрый, но не очень образованный посол: «Хотели как лучше, а получилось – как всегда!»

Но в этом решении были, надо сказать, и свои плюсы – мы получили хорошо подготовленную и обжитую базу, что всегда приятно, и аэродром с твердым покрытием, что вообще, в условиях приближающейся весны, просто мечта летчика! А еще – нас побаловала погода. Точнее – ее полное отсутствие. Данная нам таким образом передышка была использована самым эффективным и действенным образом.

Выглядело это так. Пока «темная сила», другой наземный персонал и мои заместители превращали выделенные нам барак и землянки в подобие трехзвездочных отелей (сортир и джакузи на свежем воздухе!), отлаживали быт и занимались профилактикой и обслуживанием техники, летчики, в составе звеньев, овладевали наукой побеждать. Делалось это простым и доступным методом – «пешим по летному», и вызывало сначала бесконечные смешки и приколы. Сначала…

Сначала и мои воздушные бойцы, если и не посмеивались, то явно думали – чудит комэск. По глазам было видно. Когда я раздал всем летчикам вырезанные из дерева модельки истребителей, а себе взял два маленьких «Мессершмитта», так же изготовленных в наших мастерских, и предложил эскадрилье полетать.

Наш картограф и художник Толя Рощин по моей отмашке появился перед строем летчиков и дал необходимые пояснения. Затем он отодвинулся и рукой указал на подготовленную им площадку, размером немного поменьше волейбольной. На ней весьма похоже была передана реальная обстановка в зоне нашей ответственности – все возвышенности, море (огромная лужа) и реки, основные дороги. Кучи песка и кирпичи представляли собой населенные пункты. Главным рефери, а также и боковым судьей, я упросил побыть комэска-1 капитана Россохватского. Мужик он был авторитетный и понимающий, у него не слевачишь.

– Итак, эскадрилья! Слушай боевой приказ… – Я дал вводную, предполагающую вылет двух звеньев эскадрильи на прикрытие района сосредоточения наших войск. – Модель истребителя на уровне пояса – 2500 метров. Эшелон выше или ниже – прикиньте на глаз. Ветер, солнце, температура – сами видите и чувствуете. Капитан Россохватский – дает вводные, его указания и распоряжения исполнять беспрекословно! Взлет!

Летчики звеньев, неуверенно посмеиваясь, построились за Блондином и Хромовым, взяли свои самолетики и «произвели взлет».

– Толя! Медленнее, медленнее иди! Ты думай, сопоставляй – у тебя же под ногами карта! Куда, ну куда ты прешься! Ты с какой скоростью идешь? Нет у нас самолетов, летающих с такой скоростью, нет. И не скоро еще они будут. Построй звено! Это не боевое звено летит, это рой мух навозных дерьмо ищет!

– Хромов, а ты что? Тебе особое приглашение надо? Ты почему отпустил звено Рукавишникова аж на… дай прикину… на десять километров? Ты как ему помогать будешь, если что? Как взаимодействовать?