Восточное наследство - Анисимов Андрей Юрьевич - Страница 57

Кряхтя, красный и распаренный, Грыжин поднялся, выбрал в кадке дубовый веник и не спеша принялся за работу. Постепенно ускоряя темп, генерал показал класс. Только мольбы о помощи остановили сановного банщика.

— Слабаки, — бросил он и вышел из парилки.

Ерожин и Бобров услышали мощный всплеск. Это Грыжин с ходу нырнул в бассейн.

За шумом воды последовал удовлетворенный рев генерала.

В предбаннике сменили простыни и добавили две бутылки грыжинского коньяка. Глотнув четверть стакана «Ани», замминистра закусил лимоном.

— Ну, как там Насыров?

— Классный мужик, — скривившись от цитруса, ответил Ерожин.

— Говна не держим, — улыбнулся генерал. — Он тоже тебе Лазаря пел. Бумагу благодарственную прислал. Узбекская Республика, мол, благодарит. Зарубежники хреновы.

А Насыров умница. Сейчас пообедаем и поедем к Аксенову на дачу. Снял ты с его дочурки подозрение. Пусть нам банкет закатит.

— Радовать Аксенова нечем, — ответил Ерожин.

— Это еще почему? — не понял Грыжин.

Ерожин рассказал Грыжину и Боброву о том, что узнал в Нижегородской области. Убийцей оказалась подмененная тройняшка Аксеновых.

— Дела… — удивился генерал. — Выходит, жениха Любаши сестрица замочила?! Хорошенький поворот событий.

— Я тоже не мог понять, откуда такое сходство, — признался Бобров. — Видал похожих, но чтобы до такой степени…

— Ты, Бобров, пока помалкивай. Словим девчонку — будет тебе звездочка вне очереди.

Слово даю. А Грыжин зря словами не бросается, понял?

— Так точно, — улыбнулся Бобров. — Молчу.

— Вот я и думаю, как с Аксеновым поступить? Рассказывать или пока воздержаться? — вслух поделился Ерожин своими сомнениями.

— Воздержись. Словим паскудницу — тогда пусть узнают. Она в Москве дел понаделать может много. Девка хитрая, — посетовал Грыжин. — Но на дачу поедем. Я тезке обещал. Нас сегодня там ждут. И краля твоя небось все глаза на дорогу проглядела. Погоди! Выходит, Надя и не Аксенова вовсе. Узбечка у тебя невеста?

— Выходит, так, — подтвердил Ерожин.

— То-то, гляжу, внешность у нее чудная.

Брови черные, волосы, как снег. Не тужи, девчонка что надо. На мой вкус тощевата. Но сисечки, попка, все при ней. Кормить будешь, в тело войдет, — подмигнул генерал. — А теперь пойдем в кабак обедать. Приглашаю.

— Зачем в кабак, если на дачу едем? Там столы всегда ломятся, — возразил Ерожин.

— Вы езжайте с Ерожиным, товарищ генерал, а я — в Управление. Надо, чтобы кто-то у руля постоял, — предложил Бобров.

Грыжин согласился, и мужчины начали одеваться. Прощаясь с Бобровым, Ерожин спросил:

— Когда «Хонде» на хвост сели?

— Как он в девять утра из квартиры вышел, так и повели. Он сейчас на работе, в больнице. — Бобров хотел добраться до Петровки сам, но Грыжин не разрешил:

— От дверей взял, к дверям и доставлю. Ты, Никита Васильевич, не мальчик.

Высадив Боброва у Управления, генерал некоторое время молча посапывал, глядя на уличную карусель машин, потом неожиданно сказал Ерожину:

— Петро, — так он называл Петра Григорьевича только в редкие минуты сильного расположения, — Петро, вот я о чем подумал.

Сколько можно на Других горбатиться? Может, хватит?

— Мне жаловаться грех. С Аксеновым работать можно, — не понимая, куда клонит генерал, ответил Ерожин.

— То-то и оно. Можно. Открывай свою сыскную фирму. Пока я в должности, с бумагами помогу, — раздумчиво предложил генерал.

— Не думал! — опешил Ерожин.

— А ты подумай. И мне местечко будет, когда на пенсию отправят. Возьмешь консультантом? — Грыжин положил свою мощную ладонь на плечо Ерожина. — Не сомневайся, свой хлеб отработаю.

— Не сомневаюсь, — согласился Ерожин.

— Нюха у меня твоего нет, да и, чего скрывать, никогда не было, но зато каждая собака меня знает, и уважают старика. А знакомства, Петя, иногда много дороже деньжат, — заключил Грыжин.

— Хорошо, подумаю, — ответил Петр Григорьевич, размышляя о неожиданном предложении замминистра. — Давайте сперва дело завершим.

«Ауди» вылетело на Ленинградское шоссе и, включив сирену, помчалось по осевой. Инспектор ГАРТ, дежуривший напротив гостиницы «Советская», с трудом отскочил, но умудрился поднести руку к козырьку.

— Дело, дело, — словно продолжая прерванную мысль, вздохнул генерал. — Поймаешь девчонку. Куда она денется? А сыскную фирму самое время. Про тебя, братец, сейчас шум прошел. На самом верху в курсе. Надо думать! Петр Григорьевич Ерожин помог правительству дружественного Узбекистана.

И мне пара слов перепала. Нашел человека.

Кадры знает. Сейчас твоя кандидатура очень легко проскочит. Ты только представь, сыскное, независимое от правительства, бюро! Да мы на одних государственных заказах станем в масле кататься.

Миновав пост ГАИ у кольцевой автодороги, «Ауди» набрало скорость и через минуту миновало Красногорск.

— Притормози! — приказал Грыжин водителю. Тот резко ушел к обочине и встал. — Дай задом, — скомандовал генерал. — Теперь стоп.

Ты, Петро, не будь дурилой, к невесте едешь.

Иди, возьми цветочков, — проворчал Грыжин и добавил вдогонку Ерожину, — и для меня пару букетов мамаше и супруге. — Петр Григорьевич вернулся с тремя букетами белых роз. — Деньжат хватило? — поинтересовался генерал, глядя, как Ерожин пристраивает букеты на сиденье.

— Справился, — ответил Петр Григорьевич, мягко захлопывая дверцу. — Поехали.

Через пять минут свернули на бетонку к полям гольф-клуба. Охрана понимающе кивнула водителю, и шлагбаум поднялся. Семья Аксеновых вышла встретить гостей. Надя осталась немного в стороне. В ее глазах читалось нетерпение ребенка. Водитель выскочил и открыл замминистру дверцу. Ерожин, с трудом справляясь с охапкой цветов, направился к дамам.

— Вам, Марфа Ильинична, и вам, Елена Николаевна, от генерала, а тебе, Надюша, от меня. — Обняв девушку, Ерожин вручил ей розы.

— Из-за вас меня не кормят, — пожаловался Сева Кроткин. — Долго едете.

Ерожин поздоровался с мужчинами и, не заметив среди встречавших Веру, спросил Кроткина:

— Жену куда подевал?

— Верочка вчера прическу делала. Простудилась. Полеживает наверху, позже спустится.

— Где прическу делала. В Нахабино? — строго поинтересовался Петр Григорьевич.

— Нет, вчера упросила. Взял ее в Москву..

У меня была встреча, которую нельзя отменить, — извиняющимся тоном признался Сева.

— Я же сказал, с дачи ни шагу. Вы подвергали жену смертельной опасности, — отчитал Ерожин Кроткина.

— Только один раз. Всего один разик.

Марфа Ильинична, разрумянившаяся от внимания Грыжина, повела всех к столу. По дороге Люба подбежала к Ерожину и чмокнула его в щеку. Елена Николаевна долго жала своей маленькой ручкой лапу Петра Григорьевича и, благодарно заглядывая в глаза, про-. шептала:

— Если бы вы знали, как я вам благодарна.

Надя взяла жениха под руку и вела как свою собственность. Ей очень хотелось ему сказать, какая она счастливая и как им гордится, но в присутствии семьи и строгого генерала стеснялась.

За столом все пили за здоровье Петра Григорьевича. Рассказали, как вчера проводили родителей Фони. Те немного отогрелись в тепле семьи, согласились считать Любу своей дочкой.

— Такому горю не поможешь, — заявила Марфа Ильинична. — Но мы, как могли, старались. Я сама в жизни столько не ревела.

Иван Вячеславович Аксенов, узнав, что настоящий убийца обнаружен, помолодел, приободрился и снова стал походить на того руководителя фирмы, которого Ерожин помнил в начале их знакомства. Люба с Надей уселись с двух сторон от Ерожина и наперебой ухаживали за ним, подкладывая в тарелку то из одного, то из другого блюда. Напряжение последних дней, связанное с похоронами и пребыванием родителей покойного, подсознательно утомило семью, и теперь, пользуясь приездом гостей и добрыми новостями, они наконец позволили себе расслабиться. Появились на лицах улыбки. На шутки Грыжина раздавался осторожный смех. Ерожин, от которого ждали рассказов, ограничился описанием обеда с Насыровым и бытовыми подробностями восточного вояжа. Он понимал, что семью неминуемо ждет новый неожиданный удар и от этого ощущал неловкость и чувство вины.