Женись на мне, дурачок! - Чиркова Вера Андреевна - Страница 29

— Как твое девичье имя? — Первый же вопрос председателя вгоняет Мариту в легкий ступор.

Она оглядывает нас подозрительным взглядом, тяжело вздыхает, словно ей предстоит прыжок с моста в реку, и тихонько бормочет:

— Марита Чануа.

Король вопросительно глянул на Клариссу, получил подтверждающий кивок и нахмурился.

— Кто может подтвердить, что ваш брак состоялся без применения силы и незаконных действий? — взглянув на короля, переводит в слова его недовольство милорд.

А с чего его величество должен радоваться? Единственная дочь одного из самых толстых денежных мешков столицы могла бы оживить своим приданым любую из захиревших знатных фамилий.

— Я, — произношу заранее приготовленное слово, и это первое, что я сказал на сегодняшнем судилище.

— Как вы познакомились со своим мужем? — продолжает задавать милорд совершенно не относящиеся к делу вопросы.

Однако никто из нас не протестует. Король тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и любопытство.

Да и я пока не имел случая узнать эту историю в деталях.

— Я его обругала, — чуть виновато и мечтательно вздыхает Марита. — В тот день я приехала в одну из лавок отца, туда утром привезли расписанные вручную отрезы антийского шелка… мне хотелось отложить себе парочку. А он стоял у прилавка и выбирал бусы. Это я потом увидела, когда задела его локтем. Он оглянулся… и нечаянно порвал нить… бусы рассыпались. А я сказала: неужели есть девушка, которой нравится этот растяпа? Он покраснел… и стал таким милым… и пробормотал, что это бусы для сестры. Продавцы кинулись помогать собирать бусинки, а я пошла в ту комнату, где лежали ткани. Но в дверях случайно услышала, как он попросил прислать эти бусы в гостиницу «Три коня». Я потому и запомнила… смешное название. А вечером отец познакомил меня с каким-то облезлым бароном и объявил, что это мой жених и что свадьба через три дня. Он, наверное, боялся… если у меня будет больше времени, я приду в себя и придумаю, как удрать. Но мне хватило и трех дней. А когда я убежала, то помчалась в эти «Три коня», больше мне некуда было идти. Я не сразу сказала ему свое имя, — просто объяснила, почему убежала. Он велел подождать и ушел. Я только много позже узнала, что он маг и может запутать следы. Если бы не он, меня поймали бы через день.

— Через несколько часов, — сухо поправляет ее Кларисса, но в глазах у нее мелькают смешинки. — Тебе очень повезло, что Хенрик вовремя подчистил следы.

— Да, — с гордостью соглашается Марита, — он очень хороший!

— А ты знала, что он решил захватить в плен милорда Зигеля, чтобы женить на своей сестре? — строго спросил осмелевшую девушку председатель, и она внезапно расхохоталась.

— Это небось он вам такое наплел? Ох, не могу! Да вы на них посмотрите — что он, что сестра, — они же слова поперек сказать не могут, не то чтобы закон нарушить. Куда им такие планы придумывать! Это я сама дельце провернула — и слуг подкупила, и Зигеля в замок привезла. Да спросите его самого, кто с ним в подвале разговаривал? Можете даже опознание устроить. Только парик мне черный отдайте, я тогда Ортензию изображала. И утром, пока он спал, в спальню пробралась, чтобы потребовать исполнения клятв, какие он якобы ночью давал… А он, гад такой, перенос открыл. Я его удержать хотела, не пустить… За камзол ухватила, да куда там — здоровый, бугаище!

— И что же он вам сказал… когда вы с ним вместе перенеслись?

— Много чего сказал, — сердито фыркнула Мари, — он вообще гад редкостный оказался, издевался надо мной как мог. Волосы вот обрезал, кучером меня нарядил… Хорошо, что не удалось Орти за него выдать — все они, эти знатные господа…

Тут она сообразила, что несет что-то не то, и замолчала.

— Грег… — уставился на меня король, — ты правда… издевался?

— Она перенос сбила, — пожал плечами я, утаивать правду дольше было невозможно, — оказаться посреди незнакомой дороги без денег, с лохматой девицей в халате и ночных туфлях… конечно, я был зол. К тому же за то время, что я сидел в подвале, она мне жутко надоела своими притязаниями!

— Он врет! — категорично опровергла мои слова Мари. — Это не Зигель! Я ту белобрысую смазливую мордашку теперь всю жизнь помнить буду.

— Он был под заклинанием личины, — снизошла Клара до пояснений девице. — Мы не могли допустить, чтобы опасности подвергался настоящий Зигель. Едва получили сообщение, что вы договариваетесь его украсть, так сразу и подменили.

— Кто договаривался? Какое сообщение? — уперлась Мари. — Ничего такого не было! А если там был не настоящий Зигель, а вот этот… Грег… то я его постараюсь запомнить. Своих врагов нужно знать в лицо.

— Иди в свою комнату, если будешь нужна, тебя приведут, — объявил председатель.

Марита послушно встала со стула, но, уже дойдя до двери, внезапно обернулась.

— А можно мне… к Хенрику? — Ее голос жалобно дрогнул.

Председатель вопросительно глянул на короля, на Клариссу, на меня… и кивнул:

— Отведите ее к Хенрику Тарни.

— Спасибо! — Личико Мариты озарилось счастливой улыбкой, и она упорхнула из комнаты.

Даже не понимает, дурочка, что если ее объяснение этой истории признают истиной, то это может оказаться их последнее свидание. Хотя лично я намерен разобраться в этом деле до конца. И пока у меня остается хоть крохотное сомнение, я не дам согласия на окончательный приговор.

— Грег, ты не должен был так себя вести, — сделал мне замечание король, и я с ним полностью согласился.

Сегодня я думаю точно так же, как он. Но ведь неизвестно, как бы он сам повел себя в той ситуации. Однако рассказывать ему подробности и оправдываться я совершенно не намерен. Злость на Мари давно прошла, да я и вообще не злопамятный. И готов простить людям многое. Особенно когда они совершают неподобающие поступки впервые и руководствуются при этом благими намерениями. Хотя и не осознают до конца, в силу своего возраста или наивности, серьезности тех последствий, к каковым могли бы привести их действия. Если бы они осуществились. Тем более если виновные искренне раскаиваются.

Глава 12

А в судную комнату тем временем важно вплыла старуха, заточившая нас с Клариссой в подвал. Она одета в шелестящее шелком строгое черное платье и причесана по моде двадцатилетней давности.

— Как ваше девичье имя? — спрашивает севшую на стул престарелую даму председатель.

— Ландиса де Трасль, — высокомерно задрав нос, роняет она.

— Что вы можете сказать об Ортензии Монтаеззи? — размеренным голосом задает вполне обычный вопрос милорд Тайнери, но лицо женщины вдруг становится маской ненависти.

— Она дрянь… низкородная самозванка… хитрая гадина, как и ее мать! — шипит она так злобно, что возникает невольное желание отодвинуться от этого перекошенного ненавистью рта. — Она провела его, старого дурака, и он женился на ней. Он все время женился на ней!

— Что значит… все время? — опасливо интересуется милорд, вопросительно оглянувшись на Клариссу.

— Его женили на ней, потому что она загуляла! — взорвалась ненавистью старуха. — Вы понимаете? Как простолюдинка, как… собачонка! Я, я была старше! И он должен был жениться на мне! Но она загуляла, эта подлая шлюха, с простым садовником, с плебеем… и папенька ее застукал! Честь семьи… скрыть концы…

Я хотела открыть глаза этому болванчику в золотом мундире, но они меня заперли! Подло — заманили в кладовую и заперли! О, я им отомстила! Я перебила все крынки с маслом и медом… наш дом потом долго пах прогорклым маслом… Но меня тогда все равно не выпустили, пока они не уехали в его замок.

А мне разрешили поехать к ним в гости только через два года. Я вела себя очень хорошо, даже принимала ухаживания графа Левоне, и все поверили, что я смирилась. Нет! Я просто стала хитрее. Я все продумала. И ткнула его носом в эту грязь, которую он называл своей жизнью! Все получилось по-моему. Он запер ее в башне и ждал, пока она подохнет! А она… о, как она смотрела, когда я гуляла под окнами башни с ее щенком! Я прикормила его конфетами, и он называл меня мама… А я нарочно просила: скажи погромче, ты любишь свою мамочку? О, это были счастливые дни! А потом она все-таки подохла. Не с первого раза, нет, тогда ее вылечил один дурачок. Больше его не звали в наш замок. Я пошла к нему… Он должен был жениться на мне… в благодарность за все, что я для него сделала. Но он отказался! Этот тупица, этот солдафон… отказался жениться на мне, Ландисе де Трасль, своей законной невесте! Он вообще посмел сказать, что терпит меня только за ту услугу, что я оказала пять лет назад!