Блюз черной вдовы - Ковалев Сергей Юрьевич - Страница 51

"Где имение, а где вода? Пока не знаю. Но если я не вижу связи, это не значит, что ее нет".

"Надо давно уже бросить это дело с демоном, — проворчала Хайша. — Все равно никаких подвижек нет. Даже Алекс уже не так рвется отомстить, просто ему не хочется терять лицо. Если ты предложишь, он согласится".

"Думаю, ты ошибаешься. Просто он не показывает, что на самом деле чувствует. Впрочем, если завтрашний визит не даст результатов, я с ним поговорю".

— Ладно, уже три часа ночи. Даже Женька дрыхнуть завалилась. Надо хоть немного поспать перед завтрашней беготней.

Мы с Алексом покинули кухню и остановились, разом осознав трагичную истину.

В моей комнате спала Рысь.

В комнате Женьки спала Женька.

На диване спали Агата и Паштет.

Нам с Алексом не было места в этом царстве Морфея.

Остров Крит. 1140 год до н. э.

— Слава царю!

Кто из придворных выкрикнул эти слова, он не заметил. Сразу десяток глоток подхватили тост. Впрочем, сегодня каждый из прихлебателей успел прокричать славу, а самые рьяные — и не по разу.

Зря стараются. Ему все равно. Нет, сил он сегодня потратил немного, смерть от истощения ему не угрожает, обычная усталость. Разбойников оказалось всего два десятка. Хотя, с другой стороны, вооружены они были весьма неплохо. Но городская стража вполне могла бы справиться с бандой. Просто ему до волчьего воя наскучило сидеть во дворце и разбираться с бесконечным потоком отчетов, просьб, судебных решений и просто кляуз — последних было особенно много. И когда секретарь донес, что разбойники вновь замечены на опушке ближнего леса, он с облегчением бросил на пол кипу папирусов и приказал готовить колесницу.

Теперь он с раздражением вонзал кинжал в запеченный бараний бок, словно перед ним был чудом уцелевший разбойник. Расправа над бандой вышла короткой и удовлетворения не принесла. Разбойники, стоило им понять, кто выехал против них в одиночку, думали только о спасении своих никчемных жизней. Убивать их было легко и скучно — молнии послушно срывались с пальцев и безошибочно разили сквозь медь и кожу доспехов. Даже мелькнула мысль пощадить нескольких дурней, но мелькнула и забылась. К тому же за расправой наблюдали издалека сбившиеся в толпу горожане. Если сейчас проявить милосердие, его обязательно примут за слабость. А там и до бунта недалеко.

Почему и в какой момент, любовь подданных сменилась страхом, он так и не смог понять. А ведь он по-прежнему старался для них! Правил мудро и справедливо, налогами сильно не давил, даже от разбойников вот лично защитил! Ан, нет — докладывали соглядатаи, что недовольны им, боятся. И сам царь не слепой и не глухой. Даже сейчас — на пиру, среди приближенных — нет-нет, да и ловил он испуганные и злобные взгляды. Впрочем, плевать!

Царь встал и, не обращая более внимание на пирующих людей, покинул зал. Быстрым шагом миновал коридор и ворвался в свои покои. Галатея обернулась на его шаги, улыбнулась с ничуть не поблекнувшей за прошедшие годы нежностью.

— Ты устал, любимый?

Пигмалион хотел уже отрицательно покачать головой, но… с другой стороны — почему нет? Он кивнул и развалился на ложе в приятном ожидании. Галатея на мгновение исчезла в соседней комнате и вернулась с испуганной рабыней лет тринадцати. Путем проб и ошибок они пришли, наконец, к выводу, что больше всего жизненной силы давали ритуалы с подростками.

Гала поставила девушку на колени перед ложем и собралась уже произнести первые слова заклинания, когда из арки входа раздался окрик:

— Стойте! Пожалуйста, остановитесь!

Лион не скрывая неудовольствия посмотрел на ковыляющего к ложу Эгалия. Старый друг сильно сдал за эти годы — растолстел, облысел, стал заметно подволакивать при ходьбе левую ногу и часто хвататься за сердце. Царь же почти не изменился, даже, казалось, помолодел.

— Что ты творишь? — едва справившись с одышкой, воскликнул Эгалий. — Ты что, совсем обезумел?

— Только не надо снова читать мне мораль, — отмахнулся Пигмалион. — Я уже слышал твою речь много раз, а нового ты наверняка ничего не придумал.

— Нет уж, ты выслушай меня! — прохрипел Эгалий. — Когда на Крит напало морское чудище, и ты вышел против него и победил, никто тебя не упрекнул за принесенных в жертву рабов. Ты спасал остров! Когда эти странные волки расплодились по всему западному побережью и держали в ужасе целые города, люди сами пришли к тебе просить о помощи. И даже рабов для жертвоприношения сами привели. Все понимали — это ради блага людей. Но в последнее время ты совсем потерял чувство меры!

— Что ты несешь?!

Эгалий кивнул на дрожащую рабыню.

— Она ведь тебе не нужна. Ты не так уж сильно потратился, разгоняя кучку вооруженного сброда. Не говоря уж о том, что совершенно не было никакой необходимости делать это при помощи магии! Как и устраивать магическое представление два дня назад. После него эта убила для тебя трех рабынь — ведь так?

Пигмалион резко сел, меряя друга взглядом.

— И что? Я — если ты не забыл — царь! А эта девка — всего лишь рабыня!

— Да не в ней дело, я за тебя боюсь! — взмолился Эгалий. — Ты сходишь с ума! Ты убиваешь не потому, что это нужно! Ты убиваешь, что бы насладиться…

— А ты пьешь вино только когда испытываешь жажду? — неожиданно спокойно вмешалась в спор Галатея. — Ешь только когда голоден?

— Люди — не еда! Это… это нельзя даже сравнивать! Это аморально!

— Почему же? Чем человек отличается от барана или коровы? Если морально утолять голод, убивая четвероногих животных, почему аморально убивать ради этого животных двуногих?

— Мне жаль, что ты перестал понимать меня, — продолжил Пигмалион. — Это даже больше похоже на предательство. Ты предаешь меня своим осуждением, Эгалий!

— Ты и правда обезумел, — произнес Эгалий. — Эта тварь, которую ты создал из скульптуры — она завладела твоим разумом!

Пигмалион сорвался со скамьи и мгновенно оказался перед другом. Сгреб его одежды на груди в кулак. Эгалию пришлось встать на цыпочки, чтобы не задохнуться.

— Ты забываешься, Эгалий, — прошипел сквозь зубы Пигмалион. — Если тебя так беспокоит судьба этой рабыни, можешь занять ее место!

Он заглянул в глаза друга и тот почувствовал обморочную слабость. Во взгляде Пигмалиона не было ничего от человека, которого Эгалий когда-то знал. Не было там даже жестокости или злости. Только насмешливое равнодушие.

— Не на много же хватило твоего милосердия… Убирайся!

— Не стоит требовать от других того, на что не способен сам.

Спокойный жесткий голос, внезапно прозвучавший в комнате, заставил Пигмалиона выпустить бывшего друга и, развернувшись, вызвать в ладонях огненные шары, готовые сорваться в цель. Галатея отбросила в сторону рабыню и приняла стойку кулачного бойца

Тот самый жрец, что предупреждал Пигмалиона когда-то об опасности магии, шагнул из тени на свет. Он совершенно не постарел за прошедшие годы. Все такой же крепкий, жесткий и опасный. И он пришел не один. Из тени выступили, окружая их, еще четыре человека.

— Это бесполезно, царь.

Глава одиннадцатая

Когда человек желает убить тигра, это называют спортом, охотой; когда же тигр желает убить человека, это называют свирепостью, зверством.

Бернард Шоу

В это утро я особенно отчетливо чувствовал свой возраст.

То есть, я хочу сказать, меня рано списывать в отставку, не так уж и много мне на самом деле лет. Ну, типа, руки-ноги и прочие детали организма еще не требуют регулярных визитов к врачам.

Но сон на полу, к сожалению, дается уже не так легко, как в студенческие годы.

Вчера… точнее, уже сегодня ночью, обнаружив, что все спальные места заняты прекрасными дамами, мы с Алексом разыграли на спичках мое кресло. Я вытащил короткую спичку, и напарник со злорадной ухмылкой занял мое место в моей же, наглец, излюбленной позе — полулежа, закинув ноги на стол. А я бросил на пол старое одеяло и устроился на нем на пару с чжуполуном, решившим не бросать хозяина в тяжелый момент жизни. Солидарность Ми-ми стоила мне пары синяков, которые я набил об его панцирь, ворочаясь во сне.