Неугасимое пламя - Линк Гейл - Страница 19

19

«О Боже, — подумал он, — нашел время влюбиться!» Вот-вот разразится война, и на первом месте для него должны быть не чувства, а его деятельность, его работа на правительство Соединенных Штатов.

— Желаете еще чего-нибудь? — спросил Ахилл.

— Нет, ничего больше не нужно, — ответил Мэтью, закрывая глаза и откидывая голову на спинку кресла.

Несколько минут спустя его губы тронула улыбка. Он знал, как ему следует поступить, и, к счастью, это совпадало с его желаниями.

Рэчел сидела с матерью Мэтью в маленькой столовой за обильнейшим завтраком, каковые ежедневно подавались на плантации, и пыталась управиться со своей порцией. Эдуард Деверо встал из-за стола минут десять назад и вышел распорядиться насчет экипажа для Рэчел.

— Мне было так хорошо с вами, моя девочка, — заметила Фрэнсис Деверо, — мне казалось, что я наконец-то обрела свою старшую дочь.

Она знаком приказала слуге налить ей еще чашку кофе. Фрэнсис любила очень крепкий кофе с горячим молоком.

— Я потеряла нескольких детей между Мэтью и Маргаритой, — доверительно пояснила она. — Двух мальчиков и девочку. Будь моя Либби жива, она была бы вашей ровесницей.

— Я вам очень сочувствую, — тихо проговорила Рэчел. Она подумала, как это должно быть ужасно — потерять ребенка, и вознесла жаркую молитву за души покойных детей Фрэнсис. Она знала, что у ее собственной матери родился мертвый ребенок, и помнила, как горевали родители. Фрэнсис одарила ее грустной улыбкой:

— С тех пор прошло много лет, но они до сих пор живут в моем сердце и будут жить, пока я не умру. Но сейчас я вспомнила об этом не для того, чтобы испортить вам настроение, моя милая, а для того, чтобы воздать вам наивысшую, в моих глазах, хвалу. — Она вытянула руку и потрепала Рэчел по плечу: — Вы стали частью нашей жизни, и мне будет очень недоставать вас.

— Так же, как и мне вас, мадам, — искренне ответила Рэчел. — Благодаря вам я чувствовала себя здесь не гостьей или наемной гувернанткой, а членом семьи.

— Разумеется, Рэчел, дорогая моя, именно так! — воскликнула Фрэнсис. — Вы необыкновенная девушка и оказали весьма благотворное влияние на Маргариту. Она ведь бывает ужасной шалуньей, и, я боюсь, мы ужасно избаловали ее после этой недавней болезни, а больше всех — Мэтью.

— Опять Мэтью, мама? — раздался его голос, и Мэтью с лукавой усмешкой на лице скользнул в столовую. Он остановился возле матери и поцеловал ее. Сегодня он был тщательно выбрит, костюм, как обычно, безупречен. Ничто в нем не напоминало взволнованного и усталого человека, появившегося в комнате Рэчел вчера вечером.

— Когда же ты вернулся? — спросила его мать, похлопав по руке.

Увидев гримасу боли, исказившую его лицо, Рэчел открыла было рот, чтобы сказать о его ране, как вдруг поймала его взгляд. Он легонько покачал головой, призывая ее к молчанию.

Желание Мэтью было законом для нее, и она без колебаний подчинилась.

Слуга налил Мэтью чашку свежего горячего кофе. Мэтью отпил глоток, взглянул на Рэчел и с улыбкой продекламировал по-французски:

Noir comme le diable.Chaud comme l'enfer.Pur comme une ange.Doux comme l'amour.

Фрэнсис рассмеялась.

— Полагаю, ты должен перевести это для Рэчел на английский, — предложила она, весело сверкнув глазами.

Первым порывом Рэчел было напомнить им обоим, что она достаточно понимает по-французски. Но тем самым она лишила бы себя удовольствия еще раз услышать его декламацию, поэтому она промолчала.

— Охотно, мама, — ответил Мэтью. Он взглянул Рэчел в глаза и начал своим глубоким, медлительным голосом:

Черный, как дьявол.Горячий, как ад.Чистый, как ангел.Сладкий, как любовь.

Он произносил эти строки не спеша, с выражением, и Рэчел подумала, что, наверное, один лишь Мэтью способен прочесть четверостишие о кофе как любовную элегию. Она вдруг поняла, что ей ужасно хочется услышать, как он читает ей сонеты, этим необыкновенным голосом. «Но вообще, — усмехнулась она про себя, — я бы с восторгом слушала в его исполнении даже передовицу из „Дейли кресчент“.

Мэтью допил кофе и отрицательно покачал головой, когда слуга попытался вновь наполнить его чашку.

— Быть может, позднее, — сказал он слуге и добавил, обращаясь к Фрэнсис: — Мама, если ты позволишь, я бы хотел сказать Рэчел не сколько слов с глазу на глаз.

Фрэнсис с любопытством взглянула на него.

— С глазу на глаз? Что я такое слышу? — спросила она, пытаясь придать суровость голосу и взгляду. — Она сейчас уезжает в Новый Орлеан.

Мэтью знал, как ревностно относится его мать к соблюдению приличий.

— Я не задержу ее надолго, но речь идет о жизненно важном деле, уверяю тебя.

— Ну хорошо, — уступила Фрэнсис. — Вы можете поговорить В музыкальной гостиной.

— Спасибо, мама, — сказал Мэтью и, поднявшись, предложил Рэчел руку.

Он провел ее через обширный холл в элегантно обставленную комнату, где находились большой рояль, арфа и целая коллекция обитых розовым атласом кресел и диванчиков, расположившись на которых, так приятно было слушать музыку.

Мэтью усадил Рэчел на один из диванчиков, а сам остался стоять. Прежде чем он заговорил, прошло несколько секунд. После вчерашнего Рэчел ощущала неловкость в его присутствии. Но как же еще она могла чувствовать себя с человеком, которому чуть не отдалась? А он, собирается ли он снова извиняться за свою несдержанность?

— Рэчел, — в конце концов произнес он. — Я бы хотел, чтобы вы оказали мне великую честь, выйдя за меня замуж. Согласны ли вы стать моей женой?

Лицо Рэчел выразило удивление.

— Женой? — прошептала она, и слезы радости брызнули из ее глаз.

Довольная усмешка появилась в уголках его подвижного рта.

— Да, cherie, моей женой.

— Вы говорите так не потому, что вы считаете это своим долгом? — поинтересовалась она.

Она отчаянно желала принять предложение, но лишь в том случае, если оно идет от сердца.

Мэтью приблизился к ней и, опустившись на колено, взял ее маленькую ручку.

— Поверь мне, Рэчел, дело не в том, что мне стыдно за вчерашний вечер. Эти мгновения были прекрасны, и я всегда буду лелеять воспоминания о них, — объяснил он. — Я намеревался поговорить с тобой после Нового года, но события не стоят на месте и вынуждают меня поторопиться. Прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, я хочу заручиться твоим словом.

— Какие события, какая ситуация?

Пылкость, звучавшая в его голосе, заставила Рэчел забыть обо всех своих сомнениях, но последняя фраза встревожила ее и вернула с небес на землю.

Мэтью глубоко вздохнул:

— Надвигается война. Южная Каролина уже проголосовала за отделение, и, насколько я себе представляю, остальные южные штаты скоро последуют ее примеру.

— Ты уверен, что начнется война?

— У меня нет ни малейшего сомнения, — ответил он. — Президент Линкольн не допустит распада Соединенных Штатов. Молю Бога, что бы я ошибся, но слишком многое убеждает меня в собственной правоте.

— И как же ты поступишь? — на Рэчел накатила волна страха. Страха за Мэтью.

Он поднялся и сел рядом с ней:

— Я должен поступить так, как требует моя совесть.

— Значит, ты вступишь в армию юнионистов[22], не так ли?

— Я уже вступил в нее, — признался он.

— Так вот что это за внезапные отлучки! Они вовсе не связаны с управлением плантацией, верно?

Он кивнул:

— Я вызвался сделать кое-что для разведки Соединенных Штатов и, разумеется, должен хранить это в тайне. Даже мои родители ничего не знают, хотя отец, я подозреваю, о чем-то догадывается.

— Я сохраню твою тайну, — заверила Рэчел.

вернуться

22

Армия северян, сторонников единства Соединенных Штатов. Ей противостояла армия конфедератов, стремившихся к отделению Юга (Примеч. перев.).