Непокорная пленница - Линн Вирджиния - Страница 15

Она перевела взгляд на Каттера, на его темное лицо под индейской повязкой. Прекрасные зеленоватые глаза смотрели в упор и так холодно, что она готова была побежать вслед за Теджасом. Она безуспешно пыталась проглотить ком в горле. Наконец ей удалось произнести достаточно резко, с поднятой головой:

— Чего вы хотите?

Каттер что-то сказал индейцу, оба засмеялись, отчего Уитни стало еще больше не по себе. Каттер присел перед ней и кивнул головой в сторону апачи, стоявшего позади.

— Вы оказались яблоком раздора, мисс Брэдфорд.

Какие будут предложения?

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — Она перевела взгляд с непроницаемого лица Каттера на полуголого индейца, стоявшего позади него, и ее кольнул страх.

— Неужели? — Каттер склонил голову на плечо. — Мне почему-то кажется, что понимаете.

Уитни встала.

— Слушайте, если вы и все это сборище первобытных аборигенов желаете поиграть — прекрасно, но без меня!

Чтобы подойти к единственному источнику успокоения, ей пришлось пройти мимо Каттера, с невидящими глазами и высоко поднятой головой, но тот остановил ее, круто повернув к себе. Он говорил ласково, но его выдавали глаза — они сверкали зелеными льдинками.

— Оставьте Теджаса в покое. Это вам не поможет. Я видел, какую игру вы затеваете, она вам не удастся!

— Как обычно, вы сами не знаете, о чем говорите! — Под отчаянной бравадой Уитни безуспешно пыталась скрыть страх. Взгляд скользнул в сторону апачей и Теджаса — тот молча стоял и слушал. У нее упало сердце — она поняла, что он не придет на помощь.

Каттер сменил злость на холодную невозмутимость.

— Это не имеет значения. — Еще больнее сжав ей руку, Каттер вытолкнул Уитни вперед. Приятный тон его речи мгновенно возбудил подозрение. — Кажется, у нас возник спор, кому вы принадлежите, мисс Брэдфорд.

— Что?!

Он указал на одного из апачей:

— Одинокий Волк говорит, что вы принадлежите ему, потому что он первый вас нашел, и если я, их вождь, не возьму вас себе, вы будете его женщина.

— Куда возьмете?

Каттер заморгал, зрачки расширились от удивления, потом он слегка улыбнулся:

— Возьму, как мужчина берет женщину, мисс Брэдфорд.

— Это же смешно… — Ее протест оборвался, когда она увидела язвительную усмешку Каттера и напряженное лицо Теджаса, которому было совсем не до смеха.

— Смешно или нет, но Одинокий Волк говорит, что много месяцев не знал белых женщин, и хотя вы слишком бледная, у вас хорошие зубы и сильные ноги. Он был настолько щедр, что предложил делить вас со своим двоюродным братом, Шкурой Буйвола.

Ее охватила ярость, борющаяся с остатками страха.

Ярость победила. Голос сорвался на крик.

— Скажите Ленивому Волку и Рогам, Буйвола…

— Одинокому Волку и Шкуре Буйвола, — поправил Каттер. — Будьте осторожнее в словах — Одинокий Волк понимает английский.

— Тогда пусть говорит! — выпалила Уитни.

Одинокий Волк что-то сказал Каттеру, и тот перевел для нее:

— Он сказал, что английский — нецивилизованный язык и он не желает на нем говорить. В качестве его женщины вы научитесь говорить на цивилизованном языке.

А еще лучше, если лишитесь языка, чтобы вообще ничего не говорить. Итак, мисс Брэдфорд, вы выбираете Одинокого Волка с Шкурой Буйвола? Они прекрасные, сильные воины и отличные охотники.

Голос Каттера был слегка насмешливым, но глаза смотрели серьезно, и Уитни уставилась на него.

— Полный абсурд… Вы же не думаете, что я буду рассматривать ваше предложение?

— Не вижу, какой у вас выбор. — Каттер скрестил руки на бронзовой груди и улыбнулся. — Хотя я имею возможность взять вас как свою женщину, вам придется выбрать. Хотя я начинаю думать, что, пожалуй, отдам вас Одинокому Волку и останусь без вас.

Сердце и легкие сдавило, у Уитни закружилась голова. В угасающем свете дня она видела блеск предвкушения в глазах двух апачей и насмешливое лицо Каттера.

Как ни ненавистно ей было давать ему такой ответ, она слабым голосом произнесла:

— Все равно что выбирать между нарывом и бородавкой… Видимо, я выбираю вас.

— Лестью вы ничего не добьетесь, — сказал Каттер и шагнул к ней.

Уитни бросила быстрый взгляд на Теджаса, и это был последний призыв о помощи. Вывернув ей кисть, Каттер сорвал с нее платье, и она осталась в нижней рубашке и панталонах с кружевами. Уитни отчаянно закричала, схватила свою одежду, но Каттер вырвал ее, отбросил в сторону и снова потянулся к Уитни, но она сумела ускользнуть от его рук.

— Не смейте… не смейте меня касаться!

— Не держите слово, мисс Брэдфорд? А я-то думал, что вы рьяный приверженец такого рода вещей.

Мягкий голос не убавил ее страха. Она видела в его глазах враждебность и решимость, и это вызвало в ней неистовое сопротивление. Он собирается овладеть ею перед лицом этих людей? Сознание помутилось, она смутно понимала, что Каттер пытается ее успокоить, но пятилась до тех пор, пока не оказалась прижатой к скале. Каждый раз, как он протягивал к ней руку, она лягалась и отчаянно визжала.

Сквозь спутанные волосы она смутно различала Теджаса, услышала, как он говорит:

— Амиго, она сражается за свою добродетель, как тигрица!

— Тигры славятся своей добродетелью, — усмехнулся Каттер. — Но любого тигра можно приручить при умелом обращении.

Шелковистые волосы забились в рот и глаза, Уитни задыхалась, но еле слышно произнесла:

— Меня… не приручишь…

Однако ее отважное заявление ничего не значило — Каттер приступил к делу.

— Уитни! Уитни… успокойся, — потребовал он.

Ему наконец удалось сгрести ее в охапку, она извернулась и лягнула его, почти рыдая, на грани истерики. Если нужно было что-то еще, чтобы она потеряла контроль над собой, то его явного намерения было более чем достаточно. Но сначала ему придется ее убить, решила она и возобновила попытки высвободиться. Лучше смерть, чем та судьба, которую он ей уготовил…

Каттер стиснул зубы и старался ее удержать.

— Черт возьми, Уитни, это не то, что ты думаешь, — сказал он ей прямо в ухо, но она не услышала. Собрав все силы, она, как дикая кошка, извивалась и боролась.

— Остановишься ли ты, черт возьми! Я не собираюсь тебя насиловать. Слышишь?

Его слова наконец достигли ее замутненного сознания, и Уитни затихла. Каттер повернул к себе грязное лицо со следами слез.

— Перестань бороться, я должен был устроить это представление.

Потом он повернул ее лицом к изумленным апачам.

Уитни замерла, когда рука Каттера накрыла ей грудь, в глазах заметалась паника. Она слышала, как он заговорил на своем гортанном языке, видела злобные ухмылки на лицах зрителей. Она отыскала глазами Теджаса, попыталась прочесть что-то в твердых чертах лица. Широко раскрытые глаза выражали сочувствие, но она знала, что он не может… не станет ей помогать.

Когда Каттер прижал ее к себе и интимно пробежался рукой по телу, Уитни закрыла глаза. Он ее обманул, и надо готовиться к худшему. Она услышала, как засмеялись апачи, и почувствовала, что Каттер поднял ее на руки.

— Ты опять солгал, — вяло проговорила она, не глядя на него.

Каттер сжал ее сильнее и сказал по-английски, чтобы она могла понять:

— Я заявляю, что белая пленница — моя женщина.

Никто другой не может ее взять.

Слова ворвались в уши Уитни, как шквал ветра, и ее апатия испарилась. Как он смеет обращаться с ней как с вещью, как с военным трофеем! В глазах вспыхнул бунт, Каттер почувствовал, как она напряглась.

Изрыгая поток злобных ругательств, которые сделали бы честь любому корреспонденту отцовской газеты, Уитни вцепилась в волосы, падавшие ему на лицо.

Каттер услышал, как сзади засмеялся Теджас, — наверное, подумал, что Каттер заполучил тигра, которого не сможет приручить; а может, иметь женщину, которая так отчаянно сопротивляется, будет чем-то новеньким?

Возбуждение боролось в нем с некоторой долей восхищения ее мужеством и силой, но сопротивление чертовски осложняло задачу. Проклятие, неужели она такая безмозглая — не понимает, что он пытается сделать?