Год мертвой змеи - Анисимов Сергей - Страница 30

Еще пятьсот метров высоты, и они пробили тонкий слой облаков. Потом еще пятьсот. Преимущество американцев в высоте уже почти кончилось. Теперь высота была чуть больше 8000 метров: выше превосходство «МиГов» в скороподъемности станет еще более явным, ниже — шансы повысятся у «Сейбров». К этому моменту их разделяло где-то полторы тысячи метров: огонь открывать рано, но — тоже «почти»… На майора можно положиться, так ведь? Ну?

— Я тридцать пятый, вас понял.

Вторая пара всплыла на его высоту за какие-то секунды. Они сделали пятисекундную паузу в наборе высоты, и скорость «МиГов» быстро приблизилась к «трем нулям» — 900, затем 950, затем 1000 километров в час. При таких условиях на равной высоте «МиГ» вполне может уйти по прямой с набором высоты и скорости. Всего-то — разомкнуть строй и продолжать подъем вверх, строго выдерживая курс, стараясь вывести американцев в район, прикрытый зенитками. Пусть они молятся, чтобы их не сняли, когда они начнут пикировать, если что-то пойдет для них не так. Но у него есть поставленная комдивом задача, он привязан к объекту прикрытия… И он не может показать никому, что боится… Высота уже почти 9000. Ну что, дальше вверх? Или рискнуть? Да или нет?

Олег проверил подсветку прицела. Все было нормально. Пальцы в тесно обхватывающих кожу перчатках не тряслись, только потели. Впрочем, это, как обычно, было неважно.

— Тридцать пятый, принимаю бой, — сказал он, вжав кнопку ларингофона. Тройка, как и положено, ответила — голосами, в которых он совершенно не уловил интонаций.

Теперь можно начинать.

Сделав элегантные полуперевороты, четыре «МиГ-15бис» устремились к поднимающимся за ними уже почти вплотную «Сейбрам»: отворачивать и уходить в пикирование те так и не стали.

Тактически это, возможно, было не так уж выгодно — логичнее было бы попытаться потянуть время еще пару минут и подняться повыше, по крайней мере до 12 тысяч метров. Но подниматься Олегу не хотелось: двое из летчиков были молодыми, но соотношение «два к одному» — это, в конце концов, не так уж плохо, если ты знаешь, что делаешь. За себя он был уверен — летать и драться он мог бы поучить многих. Плохо было то, что ни лица, ни фамилии молодых старлеев не значили для него почти ничего и предугадать их поведение в бою он не мог. А еще хуже то, что американцы в учителе не нуждались — одного взгляда на то, как лихо они перестроилась, элегантно выйдя из-под его туповатого первого удара, подполковнику хватило, чтобы осознать: эти ребята так просто их не выпустят. Преимущество «МиГов» на такой высоте — против численного преимущества. Ну-ну…

Избегнув атаки, «Сейбры» разделились на два звена, сразу выстроив в каждом «лесенку» эшелонов с превышением друг над другом в километр с лишним. Выведший свою четверку из пикирования между верхним и средним звеньями, Олег встал в правый вираж, и это, к его радости, оказалось удачным решением — нижнее по высоте звено дало вверх, и неминуемо обстреляло бы их, сохраняй они прежний курс. Теперь же американцы потеряли накопленную скорость и должны были разгоняться заново, а «Сейбрам» это не просто. Верхнее же звено повторило их собственные эволюции, с большим креном уйдя в вираж, выводящий их на встречный курс. Таким образом, размен вышел как минимум равноценный, а то и проигрышный — если учитывать хотя бы просто количественное соотношение выцеливающих друг друга машин в пределах каких-то нескольких тысяч метров.

Бой длился уже почти две минуты, а они все еще были живы. Косая петля, восходящая спираль, боевой разворот, виражи — с их радиусом по 2500 метров. Американцы умело комбинировали вертикальные и горизонтальные фигуры пилотажа, и то виражили, то вздергивали себя вверх, а то и ныряли вниз, умело и даже талантливо выматывая своих противников все сильнее с каждой минутой. Наибольшее внимание они явно уделяли тому, чтобы всегда сохранять «угрозу сверху», не дав «МиГам» просто стать в вираж с выпущенными тормозными щитками — в ожидании, что первым ошибется кто-то из врагов. Да, при одинаковой тяге двигателей «Сейбр» в полтора раза тяжелее, но численное преимущество есть численное преимущество — всякий раз, разогнавшись после очередного боевого разворота, подполковник обнаруживал, что «Сейбры» все так же эшелонированы по высоте, и по крайней мере одна пара уже находится почти прямо над ними. Сам же он по мере сил старался удерживать темп и всем своим безумным поведением демонстрировать, что горючего у него пока много, а случиться за следующие минуты может все что угодно. Для примера — вот сейчас он разогреется как следует и всех посбивает к чертовой матери. На пяти километрах высоты «МиГ-15бис» мог за один боевой разворот набрать около 3000 метров, и хотя выше, конечно, меньше, но «Сейбрам» все равно такое и не снилось. И все равно: уверенные в себе, не хотели выходить из боя они, — а он, привязанный задачей к Аньдуну и зная, что в любую минуту могут вернуться для посадки эскадрильи «соседей», точно так же не собирался уходить сам.

Скрипя зубами с такой силой, что отслаивались чешуйки эмали, ощущая, как от перегрузок одна за другой лопаются мелкие подкожные вены на ногах, Олег держал и держал бой всем своим опытом выжившего уже почти в сотне воздушных схваток бойца. Полностью используя возможности машины, экономно расходуя энергию и «МиГа», и себя самого, он продолжал драться. Это могло звучать дико — скажи он такое вслух, но сначала через одну, а потом и через следующую минуту пилотажа на предсрывных режимах, на выворачивающих суставы нагрузках, он ощутил, как к нему приходит сперва окончательная уверенность в себе, а потом — и в тех, кто дрался рядом. Идущий за левым плечом ведомый на глазах превращался в Мишку на его «Яке» — тот тоже был молодой и веселый. Майора Олег припомнить не мог, но и этот типаж был ему знаком. В динамиках шлемофонов не было слышно ни одного лишнего слова, кроме хриплых отрывочных команд и докладов, но большего и не требовалось — настрой ребят он ощущал и так. С самого начала боя он сумел открыть огонь только один раз — когда метрах в шестистах поперек прицела мелькнул чужой перекошенный силуэт. Новый прицел АСП-3НМ давал возможность достаточно точно работать до восьмисот, но только теоретически. На больших перегрузках сетка «уходила», поэтому в начале маневренной фазы боя Олег поставил его на «Непод.», надеясь подобраться к кому-нибудь из врагов на сто—двести метров. Лишнего везения не случилось — снаряды двух коротко рыкнувших 23-миллиметровых пушек прошли далеко в стороне от крутанувшего бочку «Сейбра», мгновенно провалившегося вниз.

— Тридцать пятый, крути вправо!

Вправо он и дал, навалившись на ручку управления так, что металл едва не согнуло. Воздух в кабине кисло и горячо пах сгоревшим порохом — и это опять, скорее всего, лишь казалось. Проскочившая навстречу и чуть выше чужая пара чуть ли не колыхнула его машину потоком воздуха. Прицелиться, благодаря его довороту, они не успели — ни в него, ни, хочется надеяться, в ведомого. А вот вторая пара его звена шарахнула по врагам со всех стволов. Мимо, конечно, при такой-то скорости сближения — но красиво. 37-миллиметровый снаряд в центроплан — это почти пополам. Если повезет попасть. Не повезло.

Потом им не повезло еще раз — и уже гораздо хуже. Устав ждать над заливом своей очереди, третье звено «Сейбров» вышло прямо в их растянутую на 5—6 километров «карусель» — вероятно, решив поучаствовать в общении. Судя по точности отлично скоординированного выхода, этих навели их собственные товарищи, понемногу начавшие раздражаться. Выходит, американцев было не восемь, а двенадцать, а радиотехнические станции их проспали: с земли его предупредили всего за десяток километров.

Повертев головой, Олег ощерился и едва не зарычал с подвыванием, как любил раньше. Дюжина «Сейбров» — это половина американской истребительной эскадрильи, которая в норме состояла из 25 машин. Сколько четырехсамолетных звеньев из какого числа разных эскадрилий вылетело на блокирование Аньдуна, Мяогоу, Догушаня — бог весть. Но в то, что даже всему их корпусу вместе взятому удастся сбить всю остальную истребительную авиацию американцев за один день, Олег не верил. Значит — остальные американцы чем-то заняты. Возможно, как раз им, но он об этом пока не знает. Не знал этого и руководитель полетов, по-прежнему пытавшийся ориентировать подполковника в окружающем теми словами, что прорывались через шум крови в ушах. Огонь американцев становился все более точным, а на реактивных машинах 500—1000 лишних метров высоты — это какие-то секунды. Но эти секунды все еще были в пользу «МиГов», по-прежнему живших за счет технического превосходства, разменянного на соотношение сил. Пока их так и держали, не давая уйти выше без риска, но больше десяти минут подобный бой длиться не может — кто-то должен захотеть выйти из него первым. И уже именно поэтому, надеясь, что такое решение навсегда излечит его от сжавшегося где-то в глубине души страха, подполковник Лисицын продолжал драться, не собираясь становиться этим первым.