Год мертвой змеи - Анисимов Сергей - Страница 49

Единственное, что Олег вынес из убогого, усеченного к нынешней зиме языкового курса — это то, что цифру «1» в применении к своему позывному выбирать надо все же из китайского ряда[39], произнося ее как «Иль».

Применять по отношению к себе обычное корейское «Хана» ему не хотелось совсем. «Лисицын — хана» — такое, по его мнению, в эфире звучало бы вовсе не смешно. Все же, если не считать китайские и корейские числительные позывные, которые учили «на всякий случай» (вероятно, чтобы при необходимости иметь возможность торговаться), советские летчики пользовались в воздухе исключительно русским языком. В горячие моменты он привычно и неизбежно переходил в безудержный мат — вроде того, которым так изобильно воспользовался при знакомстве все тот же офицер-китаец. То ли он пытался их впечатлить, то ли они просто не поняли друг друга, но матерная ругань с вопросительным тоном произносимой приставкой «нихон-го?»[40], зачем-то добавляемой китайцем к каждому третьему слову, выглядела по меньшей мере странно.

Пройдя мимо последнего пустого капонира, они вышли на летное поле, на котором только редкий пунктир камешков обозначал границы рулежек. Аэродром Догушань, редкая по своей глубине дыра, из которой, тем не менее, регулярно поднимались в воздух китайские истребители, нет-нет, да отщипывающие кусочки от почти ежедневно лезущих через линию фронта американских и, реже, британских эскадрилий.

— Смотрите, — показал ведомый.

В десятке метров от входа в очередной капонир, где укрывался одетый в заиндевевшие маскировочные сети «МиГ», располагалась очерченная такими же камешками фигура, залитая битумом или гудроном, занесенным сейчас полосками смерзшегося снега. Фигура изображала кисть человеческой руки, сложенную в несложный оскорбительный жест: привет тому авиаразведчику, которому повезет сюда долететь. Китаец проследил направление взгляда подполковника и широко, от всей души улыбнулся. Олег с огромным трудом удержал в себе потребность так же широко размахнуться и тоже «от всей души» врезать ему по скалящейся улыбке. Он отвернулся, и в памяти немедленно всплыли последние минуты погибшего летчика, каким он его запомнил на земле, перед самым рядовым вылетом, когда начальник штурманской службы полка заменил второй день температурившего командира 2-й эскадрильи, известного в полку под оригинальным прозвищем «Хромой». Как Олегу рассказали, сначала прозвище звучало как «Хромой Кентавр», но его сократили в односложное буквально на второй день, а почему именно оно возникло, к февралю уже не помнил никто: с ногами у капитана все было совершенно нормально.

Сегодня Олег заработал себе 25-й «личный» сбитый. Свой первый в Корее — и при этом не устаревший поршневой разведчик или штурмовик, а великолепный «Сейбр». Некоторые считали, что сбить «Мустанг» тяжелее. Возможно, это так и было, потому что и их, и «Тандерджеты» сбивали реже, но основная боевая работа полка заключалась именно в борьбе с истребителями противника. Предполагалось, что это позволит китайцам и корейцам действовать по ударным машинам, но взаимодействие оставляло желать лучшего, и результативность китайских и особенно корейских истребительных авиачастей никогда не была особо высокой.

Интересно, что по крайней мере в их дивизии настроение в отношении воздушной войны над Кореей было достаточно бодрое, если не сказать «оптимистичное». Боевой счет держался в их пользу: до сегодняшнего дня 913-му официально засчитали 15 сбитых — все без исключения «Сейбры», притом не считая подбитых. Правда, две победы были записаны на его предшественника Костенко, уже ушедшего в дивизию, но это ничего не значило. В полку явно собрались хорошие летчики, а в отношении нескольких из них, в том числе капитана Федорца и старшего лейтенанта Александрова из 1-й эскадрильи, Олег с высоты своего опыта мог предсказать, что они высоко поднимутся. Его собственная сегодняшняя победа «размочила», между прочим, официальный боевой счет 2-й эскадрильи, но если бы только вернуть сегодняшнее утро, с какой бы радостью временно исполняющий обязанности ее командира штурман полка, страдающий от редкого появления своего имени в боевом расписании и отсутствия сбитых с момента прибытия в Маньчжурию, отдал бы его обратно…

Ведущий их за собой офицер снова произнес что-то длинное и бессмысленное, и Олег даже оглянулся но сторонам, не зная, обращены ли эти слова к нему, все равно ничего не понимающему, или к кому-то другому — скажем, к бредущим рядом и чуть позади летчикам-китайцам, поглядывающим на них и негромко переговаривающимся между собой. Угу, еще одна местная достопримечательность — хвостовое оперение «Инвейдера», аккуратно воткнутое в склон холма. Устанавливавшие его бойцы явно наслаждались собственным чувством юмора. Хотя фюзеляж сбитого наверняка этими же самыми летчиками бомбардировщика бы отрезан всего на метр от оперения, пристроен он был так, чтобы создавать впечатление, будто все остальное вбито в холм одним могучим ударом. Практическая шутка — черная, но от этого не менее доходчивая. Фактически Олег и согласился прилететь на вечер к «соседям» только для того, чтобы отвлечься, так что можно порадоваться, что они стараются вовсю — но все равно помогало это ему плохо.

С бетонки летного поля, полуокруженного грядой холмов, они свернули вбок, и вскоре протоптанная в снегу тропинка, прорезавшая сдвоенный ряд увешанной ржавыми жестянками колючей проволоки, превратилась в неглубокий ход сообщения. Его обмерзшие стенки доходили едва до плеч, но ширина оказалась порядочная — так, чтобы без помех могли разойтись два человека. Идти пришлось настолько долго, что Олег начал в конце концов отвлекаться от своих горестных мыслей, пытаясь понять, что вообще происходит. По его подсчетам, прошли они километра два. Ход сообщения за это время многократно разветвлялся, а потом просто сошел на нет. Еще несколько минут по почти пустому пространству, постепенно перетекающему один отрог холма за другим, — и впереди показалось то, что Олег сначала принял за какой-то невероятный, торчащий из земли исполинский прыщ. Только метров с десяти он разглядел, что это двухамбразурный дот необычной формы, отлично замаскированный и с закрытыми стальными ставнями амбразурами — потому-то, собственно, он и не опознал его сразу.

— Ого, — не удержавшись, произнес он в ту минуту, когда они огибали дот. Ведомый, так же выворачивая голову, согласно кивнул. Общевойсковая подготовка у летчиков была, разумеется, самая примитивная — но то, как удачно эта точка расположена и укрыта, впечатлило обоих.

К тому моменту, когда группка китайцев и они с ведомым обошли дот по внушительному кругу и снова нырнули в разветвлявшуюся за его тыльной стороной систему траншей, советские летчики уже перестали чему было удивляться и со спокойными выражениями лиц последовали туда, куда им указывали. Короткий ряд шалашей — высоких, но самых примитивных, как рисуют в детских книжках. Если бы обещанный чай обнаружился именно здесь, они бы тоже не слишком удивились, но потом начались обычные глинобитные китайские домики. В один из них, у входа в который раскачивался под порывами ветра бесполезный на свету фонарь в литой красной рубашке, их и завели. Ведомый, приостановившись, прежде чем шагнуть на дощатую лестницу, пожал плечами, спокойно оглядываясь по сторонам.

— Я только не понимаю, почему нас на машине не могли довезти? — сказал он в пространство.

— Из экономии топлива, — буркнул Олег. — И для моциона. Пошли уж.

Ведомым у Олега в последние дни был молодой летчик до сих пор не с очень характерным для Советского Узбекистана именем Владлен — и вообще чуть ли не первый чистокровный узбек, которого он встретил на этой войне. Ему говорили, что в двух других полках 32-й ИЛД полно не только кавказцев (в одном лишь 913-м имелось двое осетин), но и узбеков, однако он был здесь пока слишком мало, чтобы познакомиться со всеми. Летчиком Владлен был отличным, бывалым и исключительно везучим — в этом Олег уже не раз имел случай убедиться. А сегодняшний день репутацию старшего лейтенанта (не успевшего, разумеется, застать «ту» войну) только подтвердил.

39

В корейском языке (как и и японском) используются два ряда названий для числительных: собственные и заимствованные из китайского языка.

40

Японский язык (яп.).