Дом волка - Бронливи Мэтт - Страница 18

— И что же в ней говорилось?

— Предупреждение, посланное другу. По некой неизвестной причине братство «Черные Фемы» решило убить этого человека. В письме упоминалось и свидетельство этих жестоких намерений — выведенные на двери потенциальной жертвы четыре буквы: SSGG.

— Как отметины, оставленные на груди Бартоломью.

— Да, именно.

— Но вы так до сих пор и не сказали, что же они означают, — заметил Август. — Вам это известно?

— Боюсь, что да. Это начальные буквы четырех слов: Strick, Stein, Gras, Grun, что в переводе означает — «Веревка», «Камень», «Трава», «Зеленый». И относятся они к ритуалу, через который проходит каждый вступающий в тайное общество. Штульгерр — главный судья — опускает на шею новообращенного петлю, свитую из липовых волокон. Это и есть «веревка». Затем с помощью шпаги с двумя рукоятками судья колет новообращенного в шею и выдавливает несколько капель крови. Делается это для того, чтобы напомнить претенденту: отныне жизнь его целиком в руках тайного общества, и если он когда-нибудь предаст, то заплатит за это смертью. А стало быть, «камень», то есть надгробие, и зеленая трава на могиле. И вот наконец новообращенный целует шпагу судьи между рукоятью и лезвием — знак креста — и произносит клятву, которая навеки запала мне в память.

Старший Адамс прокашлялся и повел дальнейшую речь торжественным голосом:

— Клянусь Священным Союзом, что отныне и навсегда буду беречь, помогать и хранить в тайне существование «Священных Фем» от жены и ребенка, отца и матери, сестры и брата, огня и ветра, от всего, на что светит солнце и поливает дождь, от всего, что находится между небом и землей. И в особенности — от человека, который знает закон и готов предстать перед этим свободным трибуналом, перед коим нахожусь сейчас я, зная все, что относится к тайной юрисдикции императора. То, что я сам знаю, есть правда, или же я слышал, что это правда, от людей, которым можно доверять; то, что требует исправления или наказания; то, что не относится к священному нашему союзу; то, за что можно судить или, с согласия обвинителя, отпустить с миром. И буду верен я этой клятве, и не предам братьев своих ни за страх, ни за любовь, ни за золото, ни за серебро, ни за камни драгоценные; и буду лишь укреплять этот трибунал и юрисдикцию его всеми своими пятью чувствами, всеми силами, что есть у меня. И еще клянусь, что не променяю священное сообщество наше ни на что на свете и буду служить ему верой и правдой; и еще клянусь, что отныне и навсегда буду почитать этот свободный трибунал превыше всех других судов и судилищ. Клянусь держать данное здесь слово твердо, и да помоги мне в том Господь и Его Священное Писание.

Кливленд отдышался, а потом продолжил:

— Каждый вступавший в ряды тайного общества должен был произнести эту жестокую, по сути, клятву. И мне дорого обошлось знакомство с этими людьми. Но я очень хотел узнать правду о гибели Бартоломью, а также о причине, по которой члены тайного общества так хотели завладеть «Евангелием от Генриха Льва».

Август как раз собирался спросить отца, удалось ли ему раскрыть две эти тайны, как вдруг в здании вырубилось электричество. Лампочки погасли, кондиционер заглох, все погрузилось в непривычную, даже какую-то зловещую тишину. Поначалу Август подумал: уж не дело ли то рук Лукаса? Но тут вошла библиотекарша и заявила, что слушала радио — в наушниках, разумеется, — и там сообщили, что энергетический коллапс вызван перегрузкой — слишком много кондиционеров в городе использовали одновременно.

— Какие районы пострадали? — спросил доктор Ротшильд.

— Весь Манхэттен, как в две тысячи третьем, — ответила она. Лицо испуганное, что видно даже в полумраке, где единственным источником света было слабое золотистое сияние, просачивающееся сквозь стеклянный купол здания.

— Сделайте объявление, — сказал доктор. — Пусть все читатели расходятся по домам.

— Да, но мы закрываемся только в…

— Когда стемнеет, обстановка еще более осложнится. Идите, делайте объявление. Прямо сейчас.

Библиотекарша исчезла во тьме. Они слышали, как она обращается к посетителям в соседнем зале, объясняет им ситуацию. И тут же загремели отодвигаемые стулья, а затем послышался топот ног — люди направлялись к выходу.

— Вот теперь Лукас может свободно проникнуть в здание.

— Или, напротив, незаметно выскользнуть, — сказал Кливленд, поднялся из-за стола и взял «Евангелие от Генриха Льва».

— Выскользнуть? Но ведь нам надо поподробнее поговорить с доктором об этой книге. Именно за этим мы к нему пришли, разве нет?

— Если вы думаете, что я Штульгерр, то ошибаетесь, — произнес Ротшильд, предвосхищая следующий вопрос. — Хотя мне и известно, где можно его найти.

— Где?

И тут Чарли тихо окликнул из другого конца помещения:

— Пап?

— Ты что там делаешь? — спросил Август и тут же подумал: как и когда могли незаметно похитить сына? — И почему разговариваешь шепотом?

— Поди сюда!

Август поспешил к мальчику, который присел на корточки у двери, ведущей в главный читальный зал.

— Посмотри, — прошептал он и указал на узенький балкончик, огибавший соседнее помещение по периметру.

Август присмотрелся и различил шестерых мужчин в черных костюмах. И, судя по всему, они наблюдали за покидавшей зал толпой посетителей.

— Как думаешь, может, они нас ищут? — спросил Чарли.

— Нет, — ответил Август. — Они ищут «Евангелие от Генриха Льва».

И вот они с Чарли поспешили обратно, к доктору Ротшильду и Кливленду.

— Надо уходить, и быстро. Сюда прибыли члены «Черных Фем».

— Ты хочешь сказать, Лукас? — спросил Кливленд.

— Лукаса я не видел, но думаю, он тоже где-то здесь, поблизости, — ответил Август. И обернулся к доктору Ротшильду. — Так, говорите, вы знаете, где найти Штульгерра?

— Знаю, — еле слышно ответил тот. Похоже, ему не очень-то хотелось отвечать на этот вопрос.

— Есть проблемы?

— Боюсь, вам не понравится ответ.

И тут возле самой двери прозвучал низкий голос — какой-то мужчина говорил с библиотекаршей.

— Пошли отсюда, — занервничал Август. — А вы, доктор, просто обязаны сказать мне, где найти Штульгерра!

Ротшильд достал из кармана блокнот, вырвал из него страничку, сложил пополам, протянул Августу.

— Вот, подготовил заранее. Не читайте до тех пор, пока не потеряете меня из вида.

Август взял протянутый ему листок.

— Но почему?

Доктор схватил его за руку и повел к двери в задней части зала.

— Потому что мне не хотелось бы находиться на расстоянии меньше пятисот футов от вас, когда вы узнаете, кто такой Штульгерр! — С этими словами он распахнул дверь, и Август вышел, а следом за ним — Чарли и Кливленд.

Но Августу не терпелось узнать ответ, и он развернул листок. Всего одна строка: «Перевернуть гадкую мифологию библиотекарши».

— Что это означает? — воскликнул Август.

— Я же просил вас не читать раньше времени! — сердито заметил доктор. — А теперь убирайтесь отсюда, живо!

— Прощай, старый друг! — сказал Кливленд.

— Обо мне не беспокойтесь. Я уже давно готов к смерти, — с этими словами он плотно затворил дверь.

Не прошло и секунды, как они услышали за дверью грохот выстрелов, затем — звук падающего на пол тела.

Глава четырнадцатая

Лед. Он повсюду, он полностью закрывал землю. Если уж совсем точно — ровно девяносто восемь процентов земли. Тут было столько льда, что если бы он вдруг растаял разом, то воды Мирового океана поднялись бы на двести футов — достаточно, чтобы затопить береговые линии всех континентов. В Америке исчезли бы Вашингтон, округ Колумбия, Балтимор, Филадельфия и Нью-Йорк, а штат Флорида затопило бы полностью. И все восточное побережье — тоже. Да что там Америка, все остальные страны и города — Лондон, Копенгаген, Осло и Бангкок, за исключением немногих — оказались бы под водой. Пока что это еще не стало трагической реальностью, но с учетом глобальных изменений климата на планете вполне могло произойти.