Покинутый (ЛП) - Родионова Ольга - Страница 59

мы можем зажечь веру, если в наших собственных душах ложь?

Он в раздражении покачал головой.

- Да будет тебе нести эту наивную чушь. Я бы еще понял это, когда ты был

молоденьким адептом, но теперь-то? На войне мы делаем все, чтобы обеспечить победу.

И значение имеет только то, что мы сделаем с самой победой.

- Нет. Мы должны делами подтверждать то, что проповедуем. А иначе наши слова

ничего не стоят.

- Да в тебе говорит ассасин, — он удивленно вздернул брови.

Я пожал плечами.

- Я своей природы не стыжусь. У меня было время, чтобы примирить кровь

ассасина с убеждениями тамплиеров, и мне это удалось.

Близко от меня я слышал дыхание Дженни, влажное, прерывистое, а теперь и

учащенное.

- Ах, вон оно что, — в его голосе была издевка. — Ты воображаешь себя

миротворцем.

Я промолчал.

- И думаешь, что можешь изменить порядок вещей? — усмехнулся он.

Но ответила ему Дженни.

- Нет, Реджинальд, — сказала она. — Он думает убить тебя, чтобы отомстить за

все, что ты с нами сделал.

Он повернулся в ее сторону, словно впервые заметил ее присутствие.

- О, как поживаете, Дженни? — спросил он, чуть задрав подбородок, и добавил

неискренне: — Я вижу, вы еще не увяли от времени.

У нее вырвался какой-то придушенный рык. Краем глаза я заметил, что рука с

ножом угрожающе двинулась вперед. Он тоже это видел.

- Ну, как, — продолжал он, — с пользой ли ты провела время в наложницах? Мне

даже представить трудно, сколько разных стран ты повидала, сколько народов и разных

культур…

Он провоцировал ее и достиг своей цели. С яростным воплем, рожденным годами

покорности, она бросилась на него, чтобы искромсать ножом на куски.

- Нет, Дженни! — крикнул я, но уже поздно, потому что, конечно, он был готов к

ее нападению. Она сделала именно то, что ему требовалось, и когда она оказалась в

пределах досягаемости, он выхватил собственный кинжал — спрятанный, должно быть,

на спине за поясом — и, уклонившись от ее ножа, с легкостью нанес мощный встречный

удар. Она взвыла от боли и негодования, а он вывернул ей запястье, заставив выронить

нож, а предплечьем захватил ей шею так, чтобы кинжал оказался возле ее горла.

Через плечо он скосился на меня, и глаза его весело блеснули. Я стоял, как

пружина, готовый прыгнуть, но он ткнул ей в горло клинком, и она всхлипнула, тщетно

пытаясь обеими руками разомкнуть захват.

- Э-э-э, — предостерег он, все так же удерживая у ее горла клинок и уже обходя

меня стороной. Он тащил ее к двери, но выражение его лица сменилось с торжествующего

на злобное, потому что она начала драться.

- Не дрыгайся, — сказал он сквозь зубы.

- Делай, как он говорит, Дженни, — попросил я, но она выкручивалась у него в

руке, взмокшие от пота волосы прилипли у нее к лицу, как будто она была до такой

степени возмущена его объятиями, что скорее согласилась бы зарезаться, чем провести

хотя бы еще одну секунду в этой близости. Да она и порезалась — по шее у нее стекала

кровь.

- Дрыгнись еще, девка! — рявкнул он, теряя самообладание. — Сдохнуть хочешь,

черт бы тебя побрал?

- Лучше сдохнуть, чтобы мой брат прикончил тебя, чем дать тебе смыться, —

шипела она и продолжала борьбу.

Короткими взглядами она указывала мне что-то на полу. Неподалеку от них лежало

тело охранника, и куда она тянет Реджинальда, я понял всего на секунду раньше, чем она

достигла цели: Реджинальд попал отставленной ногой в труп и остался без опоры. Всего

на какой-то миг. Но этого было достаточно. Дженни с истошным криком рванулась назад,

Реджинальд споткнулся, потерял равновесие и от резкого толчка врезался в дверь, из

которой все еще торчал клинок моей шпаги.

У него разинулся рот — в беззвучном крике потрясения и боли. Он еще цеплялся за

Дженни, но хватка его ослабла, и Дженни упала перед ним, оставив его пришпиленным к

двери, и переводила взгляд от меня к его груди, из которого проклюнулся кончик шпаги.

Он поднял страдальческое лицо — на зубах у него была кровь. А потом, медленно, он

соскользнул с клинка и присоединился к своему последнему телохранителю, хватаясь за

рану на груди; и кровь уже пропитала его одежду и набежала озерцом на полу.

Он смог слегка повернуть голову и глянуть на меня.

- Я старался делать то, что было правильным, Хэйтем, — сказал он, и у него

сошлись вместе брови. — Ты ведь в состоянии это понять?

Я смотрел на него и у меня болело сердце, но не за него — за детство, которое он у

меня отнял.

- Нет, — ответил я, и когда его глаза погасли, я пожелал, чтобы мое равнодушие не

покидало бы его и на том свете.

- Ублюдок! — выкрикнула Дженни из-за моей спины. Она обхватила свои колени

руками и рычала, как зверь. — Считай, что тебе повезло, что я не выдрала тебе яйца.

Но я не думаю, что Реджинальд слышал ее. Этим словам суждено было остаться

здесь, в мире вещественном. А он был мертв.

5

Снаружи раздался шум, и я перешагнул через трупы и распахнул дверь, готовый

сразиться с новой стражей. Но вместо стражи меня встретили взгляды Моники и Лусио,

шагавших по этажу с узелками в руках в сопровождении Холдена. У них были бледные и

изможденные лица людей, долгое время лишенных свободы, и когда они глянули через

перила в вестибюль, то Моника задохнулась от зрелища трупов и, потрясенная, прижала

ко рту сцепленные кулаки.

- Простите, — сказал я, не очень-то понимая, за что я извиняюсь. За их потрясение?

За трупы? За то, что они четыре года пробыли в заложниках?

Лусио глянул на меня с лютой ненавистью и отвернулся.

- Нам не нужны ваши извинения, благодарю вас, сэр, — ответила Моника на

ломаном английском. — Мы благодарны вам за долгожданную свободу.

- Может быть, вы подождете нас, и уедем все вместе, утром? — спросил я. — А с

вами все в порядке, Холден?

- Да, сэр.

- Думаю, что нам лучше отправиться поскорее, как только мы соберем все, что

нужно, — сказала Моника.

- Право, подождите, — сказал я, и в голосе у меня была усталость. — Моника.

Лусио. Пожалуйста, подождите, и отправимся все вместе, утром, чтобы уж вы были

наверняка в безопасности.

- Нет, благодарю вас, сэр.

Они спустились по лестнице, и Моника обернулась и глянула наверх, на меня.

- Думаю, вы сделали достаточно. Мы знаем, где конюшня. Если бы нам можно был

запастись продуктами на кухне и взять лошадей…

- Конечно. Конечно. Есть ли у вас… есть ли у вас что-нибудь для обороны, что-то,

чем можно отбиться от грабителей?

Я быстро сбежал вниз и взял шпагу у одного из убитых охранников. И передал ее

Лусио, рукояткой вперед.

- Возьмите, Лусио, — сказал я. — Вам это пригодится, чтобы защитить в дороге

мать.

Он ухватил шпагу, посмотрел на меня, и мне показалось, что взгляд у него

смягчился.

А потом он вонзил шпагу в меня.

27 января 1758 года

Смерть. Сколько ее уже было, и будет еще.

Много лет назад, когда я дрался с налетчиком в Шварцвальде, я совершил ошибку:

пробил ему почку и вызвал быструю смерть. Когда Лусио проткнул меня шпагой в