Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир - Страница 147

— Будем молить Бога, чтобы волшебником оказался и врач, с которым мы сейчас встретимся, — сказал Райли. — Хотя я в этом не сомневаюсь. Доктор Фогель — лучший специалист на восточном побережье.

— Через три дня, когда мы, наконец, выйдем в море, все страхи и боли останутся лишь в воспоминаниях, — подбодрила Марию и Ханна.

Аллен предложил сесть на скамейку.

— У нас еще есть время.

— Вы оба правильно делаете, что успокаиваете меня, — сказала Мария. — Я ужасная трусиха. Боюсь всего. Боюсь боли. Еще больше боюсь умереть и оставить одинокой мою сестру Александру. Она и без того сирота. Боюсь остаться без тебя, Райли. Если же суждено умереть, то в твоих объятиях. Боюсь и того, что доктор меня не выпустит из палаты. Пароход уйдет, все покинут меня… И я не увижу Петроград.

Мария вспомнила, как однажды (это было несколько лет назад, когда они с сестрой жили в сиротском доме) старшим девочкам предложили посетить госпиталь. Там находились раненые солдаты. Их привезли из Галиции, где шли особенно ожесточенные сражения.

Санитары были измучены работой. Глаза воспалены от недосыпания. Девочки заявили — они хотят помогать, быть волонтерами, готовы выполнять любую работу, даже самую черную.

Но для Марии все закончилось в первый же день.

Прибирая в палате, она увидела солдата, которого привезли из операционной после ампутации обеих ног. Все закружилось перед глазами — окна, койки, люди… Дальше она ничего не помнила. Те, кому Мария вызвалась помогать, сами бросились ей на помощь. Девочку уложили на свободное место и стали приводить в чувство.

С тех пор Мария боится даже слова «госпиталь».

И вот он рядом, у нее за спиной. Через четверть часа она войдет в это здание и окажется под надзором врачей. Что ей предстоит? Неужели операция? Ожили прежние страхи, и Мария прижалась к Райли.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — сказал он и поднялся.

— Ты куда?

— Я ненадолго. Посмотрю, на месте ли доктор.

Миссис Кемпбелл прислушалась, как за Алленом захлопнулась тяжелая дверь.

— Я тоже легла бы в госпиталь, будь свободнее, — сказала она.

— Вам нездоровится?

— Дело в другом. Вы нуждаетесь в участии. Кто-то должен быть рядом.

— Да, я знаю, в палате мне будет страшно. Но не одиноко.

— Что вы имеете в виду?

Мария замешкалась с ответом:

— Я беременна…

— Но это же замечательно! — всплеснула руками миссис Кемпбелл. — А Райли? Он знает?

— Вот уже два дня, как мы только об этом думаем и говорим. — Мария посмотрела в конец улицы, где поднималось солнце. — Такое утро лучше встречать на берегу, а не у входа в госпиталь, — сказала она.

— Я подумала о том же, — вздохнула миссис Кемпбелл. — Но хватит терпеть боль. Вы должны быть здоровой женой и мамой. В вашей жизни будет еще много рассветов и закатов.

— Давай прощаться, Райли. Тебе пора в офис, — сказала Мария после того, как Аллен представил ее доктору. Она постаралась придать своему лицу спокойное выражение, но сердце трепетало как птица, попавшая в клетку. Протяни Райли ей руку, она, не задумываясь, покинула бы эти безликие стены.

Но голос миссис Кемпбелл все поставил на свои места:

— Мария права. Занимайтесь делами. А мы здесь освоимся.

Аллен кивнул головой. Ему предстоит встреча с Кеппелем. Сегодня вечером они должны объявить детям, в какую страну и в какой порт направится «Йоми Мару».

— Я приеду позже, — вздохнул он. — Что тебе привезти, дорогая? Чего тебе хочется?

— Чтобы ты меня поцеловал. Это самое лучшее лекарство. Ведь верно, доктор?

Доктор Фогель встал из-за стола и поклонился:

— Святые слова… Любовь лечит и спасает.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ОБЪЯСНЕНИЕ

Вашингтон.

9 сентября 1920 г.

Атлантический отдел Американского Красного Креста.

44 ист, 23-я улица, Нью-Йорк.

Л.Н.Дейбнеру. Петроградская детская колония.

Многоуважаемый господин Дейбнер!

Только что получил перевод Вашего письма относительно возврата детей в Петроград их родным.

Сообщаю, что первоначальный план, согласно которому детскую колонию предполагалось временно высадить в Бордо, изменен. Пароход на короткое время зайдет в другой французский порт Брест, чтобы выгрузить товары, предназначенные для раздачи французскому населению. Никому не будет разрешено сойти на берег, и через несколько часов «Йоми Мару» направится в один из балтийских портов. Возможно, Гельсингфорс. Он и станет конечным пунктом морской экспедиции.

Вам должно быть известно, как много делает Американский Красный Крест для помощи мужчинам, женщинам и детям всего мира, оказавшимся в бедственном положении. Действия нашей организации вполне бескорыстны. Она не преследует ни политических, ни коммерческих интересов. Единственная наша задача — помогать тем, кто в этом нуждается.

В подтверждение тому я бы мог привести много примеров. Но уверен, нет необходимости вдаваться в подробности. Ведь Вы один из тех, кто в течение двух лет имел возможность убедиться в бескорыстии и преданности своему делу наших сотрудников, которые достойно представляют американский народ.

Американский Красный Крест никогда не колебался в своем намерении вернуть русских детей их семьям. Однако многие не отдают себе отчета во всех трудностях, сопряженных с этой задачей. К счастью, сами дети хорошо видят и понимают, кто их истинные друзья.

Позвольте пожелать Вам и вашим товарищам благополучного путешествия и скорого соединения с теми, с кем были так долго разлучены.

Ф. Р. Кеппель,

вице-президент Ам. Кр. Креста.

— Это мой официальный ответ, — сказал Кеппель после того, как Аллен прочел письмо. — Но я хотел бы встретиться и с Дейбнером.

— Хорошая мысль. Это вам поможет лучше понять настроение колонии. Дейбнер — самый старший. Ему почти двадцать. Но дело не в возрасте. Ум, образованность, начитанность этого юноши достойны восхищения. Хотел бы знать, какая карьера ждет его в Советской России.

— Вы имеете в виду политическую карьеру?

— Не исключено. Он прирожденный лидер. Но главное его увлечение — химия.

— Россия сейчас не лучшее место для занятия наукой, — заметил Кеппель.

— Нельзя не согласиться…

— Понимаю, куда вы клоните, мистер Кеппель. Умные люди бегут из ада, а мы направляем в его врата целый пароход с детьми.

— Правильно понимаете. Давайте представим следующую картину. Посреди океана встретились два судна. Одно движется на восток. Это «Йоми Мару». Пассажиры другого, встречного, машут руками, подают знаки остановиться… А потом втолковывают — «детский пароход» должен изменить курс. В стране, куда он следует, вот уже три года Гражданская война. Миллионы погибших и умерших, в том числе от голода. И еще миллионы бежавших, покинувших пределы большевистской России…

— Эти доводы и предупреждения мы слышали не однажды, — остановил Аллен разыгравшееся воображение Кеппеля. — В них много правды. Даже слишком много. Но у детей другая правда. На все один ответ: «Мы хотим домой!»

Аллен подошел к окну:

— А вот и тот, кого вы хотели видеть.

Дейбнер не сразу заметил гостя. Войдя, он коротко поздоровался и снял очки, чтобы протереть стекла.

— Хорошо, что вы зашли, Леонид, — сказал Аллен. — Это мистер Кеппель. Он приехал из Вашингтона.

— Я привез ответ на ваш протест, — сказал Кеппель как можно мягче.

— И каков же ответ? — быстро спросил Дейбнер.

— Уверен, он вам понравится. Послезавтра колония покидает Нью-Йорк.

— Разве это новость?! Малыши, и те знают. И уже готовятся к отъезду.

— Не торопитесь. Я еще не все сказал. Вот конверт. В нем подробности. Надеюсь, они вас удовлетворят.

Юноша нетерпеливо открыл конверт и пробежал глазами письмо.