Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир - Страница 162

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

БАТТЕРФЛЯЙ

Сначала пароход шел на запад. Потом повернул на север, в сторону Английского пролива. Брест напоминал о себе россыпью огней, мерцавших как звезды. Но вскоре они погасли. Французский берег погрузился в темноту. Ночь затушевала весь мир черной краской.

Поев на ужин гречишных оладий со сметаной и получив в придачу по яблоку, дети спустились в трюм. Сон сильнее других желаний. Отправились спать, отложив свои дела на завтра, и взрослые. Четырехдневное посещение Франции, несмотря на то, что колонисты не выходили в город, оказалось для воспитателей неожиданно хлопотным и утомительным.

Пароход погрузился в сон. Работают лишь те, кто находится в самом низу, в кочегарке, и кто несет вахту выше всех — в ходовой рубке.

Капитан стоит на крыле мостика, с удовольствием подставив лицо полуночному ветру, и пристально вглядывается туда, где должен открыться маяк. Дождавшись проблескового огня, он приказывает матросу переложить руль.

Судно плавно меняет курс.

В Бресте на борт был принят лоцман. Он поведет пароход до Па-де-Кале. А там его сменит англичанин, который будет сопровождать «Йоми Мару» до острова Гельголанд.

Не исключено, что придется нанять и третьего лоцмана. Красный Крест идет на расходы не задумываясь. В европейских проливах много встречных судов. Навигация должна быть очень точной. А капитан Каяхара здесь впервые.

Лоцман не будет покидать штурманскую рубку. Ему принесли туда даже постель. И по его просьбе — много крепкого и горячего кофе.

Рассвет «Йоми Мару» встретил у Нормандских островов. Легкий бриз и спокойное море радуют не только капитана, но и детей. Судно не раскачивает. Можно играть и бегать по палубе, заключая при этом пари: кто окажется быстрее — их «Йоми Мару» или другой пароход, идущий рядом, нос к носу. В открытом океане такое пари было невозможно. За три недели мимо них проплыло не больше пяти судов. И все встречные.

Лоцман перебегает из одного конца рубки в другой, не умолкая ни на минуту. Каяхара с трудом разбирает его беглую английскую речь. А вскоре гость перешел на родной французский, чем и вовсе поставил капитана в тупик. Единственное, что Каяхара понял, — у него просят бутерброды. Лучше с икрой, но можно и с лососем.

Пришедший на смену французу англичанин вдвое старше. Поднимаясь по штормтрапу, он гадал, что за груз везет в Европу японское судно в своих трюмах и твиндеках. А увидев сотни маленьких пассажиров, потерял дар речи.

— Вы на самом деле везете их из Владивостока?

— Да, это дети из России, — ответил Каяхара.

— Если бы наши журналисты проведали такое, вас окружили бы десятки катеров. Вы привезли в Европу сенсацию! Нисколько не сомневаюсь, ваш рейс войдет в историю мореплавания.

— Давно вы лоцманом? — спросил Аллен.

— Больше десяти лет. Раньше был капитаном. Много ходил в этих проливах. Теперь мой опыт нужен другим.

— Правда, что здесь небезопасно?

— О да! Не только туманы и мели… Встречаются и мины. Особенно при выходе из Па-де-Кале. Тральщики их вылавливают. Но уверен, пройдут годы, пока Северное море очистят окончательно. Война только что закончилась. Немало судов были атакованы субмаринами. Тысячи людей погибли. В том числе и американцы. Однажды ведомый мною пароход тоже преследовала подводная лодка. Одному Богу известно, что помешало ей пустить нам вслед торпеду. Возможно, попалась дичь покрупнее.

— В дальневосточных водах тоже встречаются блуждающие мины, — заметил Каяхара.

Выйдя из Па-де-Кале, пароход миновал плоские берега Бельгии и Голландии. Остров Гельголанд, где на смену английскому придет немецкий лоцман, уже рядом.

На юте собрались подростки. И здесь разговор идет о войне. Кто-то из колонистов вспоминал: еще в Петрограде он читал, что недалеко от этих мест произошло сражение между флотами Англии и Германии.

Стоявший рядом Илья Френкель вновь поразил учеников своей эрудицией. Достав из жилетного кармана мелок, он наклонился и нарисовал на палубе схему морского сражения. С такими подробностями и тщательностью, будто сам участвовал в этой баталии.

— Британский флот, — сказал Френкель, поднявшись и отряхнув руки, — установил в Ла-Манше блокаду. Немцы не могли с этим смириться. Они понимали: снять блокаду возможно единственным способом — разгромив противника в решающем бою. И стали к этому готовиться. Англичане располагали ста пятьюдесятью боевыми судами. И шестьюдесятью тысячами людей. Немцы несколько уступали: сто кораблей, а численность экипажей — сорок пять тысяч. Германский флот стоял в Гельголандской бухте — там, где сейчас находится наш «Йоми Мару». Сражение произошло четыре года назад, в мае тысяча девятьсот шестнадцатого года, у пролива Скагеррак.

Далее Френкель перешел к подробностям боя, но нетерпеливый Борис Моржов прервал его:

— И кто же победил?

— Каждая из сторон приписала победу себе. Но Великобритания сохранила свое господство, и дальше перекрывая выход в Атлантику и Норвежское море.

Среди слушателей Френкеля была единственная девочка. Маруся Виноградова старалась не пропустить ни слова. Но мало что понимала. Ее не слишком-то интересовали тонкости торпедной атаки и маневры тяжелых дредноутов. Скорей бы закончились вопросы и учитель освободился, думала Маруся. Она ему хочет что-то сказать.

Неизвестно, как долго пришлось бы ждать, не появись с правого борта пассажирское судно, которое превосходило «Йоми Мару» в два раза как по величине, так и по скорости.

Мальчишек как ветром сдуло.

— Илья Соломонович!

— Да, Маруся.

— Посмотрите, что у меня.

Она достала из заплечной сумки круглую металлическую коробочку.

— Хочешь угостить меня леденцом? — спросил он, успев прочесть на коробочке слово «монпансье», хотя оно и было написано по-французски.

— Нет, — серьезно возразила девочка, — леденцы закончились еще вчера.

Она осторожно подняла крышку. На жестяном дне поверх тонкого слоя ваты лежала бабочка, распластав крылья, кажется, готовая взлететь. Если не сама по себе, то с помощью ветра, который унесет ее в поднебесье или опустит на воду, превратив в маленький парусник.

Бабочка была редкой красоты. Крылья выкроены из бархата… Тонкий переливчатый узор… Одно из чудес, которое природа сотворила в своей мастерской.

— Илья Соломонович, это мой подарок.

— Кто тебе сказал, что я коллекционирую бабочек?

— Мария Ивановна, наша воспитательница. Она велела спросить, как называется такая бабочка.

— Не знаю.

— Не знаете? — удивилась девочка.

— Да, потому что вижу впервые. Существует до полумиллиона видов и подвидов этих удивительных существ. И каждый год открывают сотни новых. Надо заглянуть в каталог. Вполне возможно, ты сделала открытие.

— И что тогда?

— Имеешь право дать бабочке имя. Кроме того, какое будет по-латыни.

— Тогда я ее назову «Мария».

— В честь самой себя?

— Нет, в честь воспитательницы. Мария Ивановна нам как мама. И она первая увидела бабочку.

— Как это случилось?

— В Бресте мы собирали листья для гербария. На одном из них воспитательница увидела бабочку и закричала: «Баттерфляй!» Я подумала, у бабочки такое название. А потом узнала — так называют бабочек англичане.

— Баттерфляй Мария… — задумчиво сказал Френкель.

— Так будет правильно? — спросила девочка.

— Так будет хорошо, — ответил учитель.

Из рассказа Марии Константиновны Виноградовой:

— Как-то я нашла «керенку» в сорок рублей и купила на эти деньги пуд муки. Мешок с мукой я все время перевозила с места на место. И все же довезла до Петрограда. Дома она очень пригодилась. Каждый ее грамм был на вес золота.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

КИЛЬСКИЙ КАНАЛ

На рассвете «Йоми Мару» вошел в устье Эльбы и стал медленно продвигаться вверх против течения, которое здесь довольно сильное.