Непоэмание - Полозкова Вера - Страница 5

5

Ночь с 29 на 30 сентября 2004 года

Францу Кафке

Резво и борзо,Выпучив линзы,Азбукой Морзе,Пластикой ниндзя,Донельзя близко,Лезвийно резко,Чтоб одалиской —За занавеску;Пулей сквозь гильзу,Нет, безобразней:Смёрзшейся слизью,Скомканной грязью,Чтоб каждый сенсорВздрогнул, как бронза:«Боль – ты – мой – цензор,Боль – ты – мой – бонза»;Медленно, длинно,Словно он сам – за,В панцирь хитинаБросят вонзаться(Вот бы хребтинуПерегрызать за!..)Яблоко в спинуГрегора Замзы.Как в самом делеПросто до жути:Боли хотели —Так торжествуйте.Небо как пемза.Окна без солнца.Боль – ты – мой – цензор.Боль – ты – мой – бонза.Будто угрозу,Видно не сразуЗоркую язву,Что одноглаза;Казнь вызывалаСтыдные слезы:Сеет заразуЗлая заноза —Вьёт свои гнёзда,Ширится бездной.И стало поздно.И бесполезно.Вырвался.Взвился.Тельце, как пнули —Лязгнуло гильзойПущенной пули.

Ночь с 7 на 8 октября 2004 года

«Без всяких брошенных невзначай…»

Без всяких брошенных невзначайЛинялых прощальных фраз:Давай, хороший мой, не скучай,Звони хоть в недельку раз.Навеки – это всего лишь чайНа верхние веки глаз.Всё просто, солнце – совьёт же таГнездо тебе наконец.И мне найдётся один из стаКрасавчик или наглец.Фатально – это ведь где фатаИ блюдечко для колец.И каждый вцепится в свой причалШвартовым своим косым.И будет взвизгивать по ночамНаверное даже сын.«Любовь» – как «обувь», не замечал?И лучше ходить босым.

19 октября 2004 года

Кому-то

Впитать – и всё унести под кожей.И ждать расстрела auf dem Hof.Сутуло слушать в пустой прихожейГустое эхо твоих духов.Инфинитивами думать. СлякотьМесить и клясться – я не вернусь.И кашлять вместо того, чтоб плакать,И слушать горлом проклятый пульс,Что в такт ударным даёт по шее,Пытаясь вырваться изнутри.Из тесных «здравствуй», как из траншеи,Хрипеть – оставь меня. Не смотри.Фотографировать вспышкой гневаВсё то бессчётное, что не мне.И сердцу будто бы – ты вот, слева!А ну-ка быстро лицом к стене!И хохотать про себя от злобы,В прихожей сидя до темноты:Со мной немыслимо повезло быКому-то, пахнущему, как ты.

1–2 ноября 2004 года

Сиренами

Парализуя солнечным «Ну, в четверг?» —Опытно, аккуратно, до костных тканей.Самым необратимым из привыканий,Где-то внутри всплывающим брюхом вверх.А они говорят: Не лезь!А они говорят: Уважь,Что в тебе за резь?Что в тебе за блажь?Где в тебе тайник?Где в тебе подвох?Ты мой первый крик.И последний вздох.Глядя в глаза с другой стороны воды.Шейкером для коктейля полов и наций.Самой невозмутимой из интонаций,Вывернутой в синоним большой беды.А они говорят: Не здесь!А они говорят: Не трожь!Что в тебе за спесь?Что в тебе за дрожь?Это что за взгляд?Это что за тон?Ты мне верный ядИ предсмертный стон.Спутавшимся дыханием, как у двухМальчиков, засыпающих в позе ложек.Выстрелами. Сиренами неотложек,Чтобы от страха перехватило дух.А они говорят: Позволь!А они тычут пальцем: Вон!Что в тебе за боль?Что в тебе за звон?Побежишь – мы в бокСыпанем свинца.Если ты мне бог —Значит, до конца.

10 ноября 2004 года

Жреческое

Город стоит в метельном лихом дурмане —Заспанный, индевеющий и ничей.Изредка отдаваясь в моём карманеЗвонкой связкой твоих ключей.К двери в сады Эдема. Или в Освенцим.Два поворота вправо, секунд за пять.Встреть меня чистым выцветшим полотенцем.И футболкой, в которой спать.* * *