Фонтан тайн - Литтон Джози - Страница 19

И ничего запретного.

Персефона смотрела на человека, который нарушил ее уединение. В нем она видела не только красивого мужчину, но силу и симметрию его черт, не только грацию и изящество его мускулистой фигуры, но и то, что таилось внутри.

Она зачерпнула в горсть пузырящуюся воду и протянула ему. Он нагнулся и выпил, коснувшись губами ее ладони.

– Персефона, – проговорил он низким, чуть хрипловатым голосом и притянул ее к себе.

В следующее мгновение она оказалась под ним. Надо сопротивляться!

– Отпусти меня, дурачок! – пробормотала Персефона.

Он засмеялся и прижал ее к холодной сырой земле.

– Ты говоришь «дурачок» с большей нежностью, чем «принц Атрейдис». В твоих устах мое имя звучит как ругательство.

Ее руки уперлись в его плечи… потом заключили их в объятия.

– Но ты же и есть…

– Кто? Дурачок или принц?

– Мужчина… Ты мужчина, а я… я женщина. Но не такая, как акоранки. Ты говорил, что если бы я получила такое же образование, как они, я знала бы некоторые вещи. Но я не получила такого образования.

– Ничего страшного, – ласково проговорил он и припал губами к ее губам.

Поцелуй показался таким же сладким, как вода и воздух.

Персефона выгнулась от удовольствия и задрала кверху его тунику. Их языки играли друг с другом, но ее тело жаждало большего.

Гейвин слегка отстранился. Она возмущенно вскрикнула, но в следующую секунду блаженно вздохнула: он снова лег на нее, но уже без одежды.

Его кожа, туго обтягивающая мышцы и жилы, такая восхитительно-теплая, такая притягательная… Она крепче прижалась к нему и почувствовала у себя между ног что-то твердое.

– Не бойся, – шепнул он, сгреб своими большими руками подол ее туники и медленно обнажил ее бедра и грудь.

Прохладный воздух приятно освежал ее разгоряченное тело. Персефона содрогнулась, но не от холода, а от внезапной робости, смешанной с яростной страстью.

Она столько лет провела в одиночестве, мучимая чувством вины, стыдом, гневом и страхом… По щекам ее побежали слезы. Она ощутила их соленый вкус, когда Гейвин прервал поцелуй и нащупал губами пульс на ее шее.

Персефону охватило неведомое доселе желание. Она не могла лежать неподвижно. Ей хотелось трогать его, исследовать, узнавать…

– Не торопись, – прохрипел он, обхватив ладонями ее груди.

Его большие пальцы принялись описывать круги вокруг затвердевших сосков. Вскоре на смену им пришел язык. Все тело ее напряглось, как натянутая тетива.

– Я не выдержу! – всхлипнула она.

Он поднял голову и, с трудом сдерживая свое желание, успокоил ее: – Выдержишь.

Губы Гейвина двинулись ниже, оставляя за собой дорожку огня. Его руки скользнули под ее ягодицы и приподняли их над землей.

Ошеломленная его ласками, Персефона почувствовала, как по ней прокатываются горячие волны удовольствия.

Между тем он медленно вошел в нее. Почувствовав боль, Персефона испугалась, но уже в следующее мгновение забыла о ней, отдавшись во власть упоительных ощущений.

Взлетев на вершину блаженства, она невольно выкрикнула его имя и воспарила в волшебном мире грез.

Гейвин лежал на боку, держа Персефону в своих объятиях, и не отрываясь смотрел на поросший мхом каменный лик. Ему казалось, будто дух Акоры улыбается.

Несомненно, он видел игру света и затуманенного сознания. Но сознание быстро прояснялось, и в нем билась только одна мысль: «Черт возьми, что я наделал?»

Он возжелал Персефону с первого взгляда, как только увидел ее, дерзкую и решительную, в мужской тунике и с луком наизготовку. Ему уже тогда захотелось уложить ее на песок и овладеть ею.

Но мужчина не должен давать волю своим низменным инстинктам, если у него есть хоть капля порядочности и здравого смысла, а Гейвин всегда считал себя порядочным человеком. Неужели он ошибался?

Она спала в его объятиях, такая теплая и мягкая, поразившая его своей страстностью. Несмотря на терзания совести, он испытывал странное умиротворение, как будто то, что между ними произошло, – в порядке вещей.

Но чувства его обманывали. Она была девственницей, а он опытным мужчиной. Он знал, что надо держаться от нее на расстоянии, и теперь обязан принять ответственность на себя.

И что же делать, ведь его будущее связано с Англией, тогда как Персефона родилась и выросла на Акоре. Он не мог представить ее в какой-то другой стране.

Осторожно отодвинувшись от нее, он встал на мягкую землю и сладко потянулся. По всему его телу разливалось приятное чувство удовлетворенности.

Однако к нему примешивалось и чувство вины.

Персефона спала на боку, спиной к нему. Он невольно залюбовался ее изящными изгибами, тонкой талией и высокой округлостью груди, и где-то в глубине его существа вновь зашевелилось желание.

Сдержанно застонав, Гейвин нашел тунику Персе-фоны и накрыл спящую, потом взял собственную тунику и вышел из храма. В гроте он случайно взглянул вниз, увидел на себе кровь Персефоны. Тихо выругавшись, он вспомнил о своем бесчестном поступке.

Зайдя в воду, он проплавал несколько минут, пытаясь решить, что делать дальше.

Начать следовало с самого неотложного. Выйдя из озера, он поднял с земли свою тунику, оторвал от нее лоскут, а то, что осталось, надел на себя, подпоясав ремнем стройную талию. Когда он вернулся в храм, Персефона еще спала. Бегло взглянув на каменный лик, который по-прежнему улыбался, Гейвин смочил оторванный лоскут водой и осторожно, чтобы не разбудить, повернул Персефону на спину. Она что-то пробормотала, но не проснулась. Он раздвинул ее ноги и аккуратно провел мокрой тряпочкой по нежной коже.

В следующее мгновение он почувствовал на себе ее взгляд.

– Что ты делаешь? – спросила она, не меняя позы. Ее голос прозвучал тихо, слова она выговаривала не совсем внятно.

– Ухаживаю за тобой.

– Я могу…

– Я знаю, ты можешь все сделать сама.

– Дай мне встать.

Она потянулась к своей тунике.

Гейвин отошел в сторону и отвернулся, чтобы не смущать Персефону. Она довольно быстро оделась и прошла мимо него.

Он схватил ее за руку:

– Куда ты?

Она посмотрела на него. Английский джентльмен, которого в нем воспитывали с детства, отпустил бы ее. Но акоранский принц не видел такой необходимости.

– Обратно во дворец, – ответила Персефона.

– Ты хочешь уйти отсюда, как будто ничего не случилось?

– Ничего и не случилось, во всяком случае, ничего важного.

Гейвин не был тщеславным, но ее заявление больно задело его самолюбие. Мало того, оно повергло его в шок.

– Персефона…

– Я действительно так думаю, Гейвин. Не знаю, что на нас нашло… Может, в той воде действительно что-то есть, а может, мы просто…

Она сказала «на нас», «мы». Значит, она все-таки признавала, что они оба принимали участие в процессе.

– Что – просто?

– Просто сделали то, что хотели сделать.

Ее прямота вызвала в Гейвине невольное восхищение.

– Но наши действия не имеют значения, – продолжала она. – Вулкан, который находится под Акорой, вот-вот начнет извергаться. Опасности подвергнутся сотни тысяч людей. Вот о чем надо сейчас думать.

Конечно, она права. Но в данную минуту Гейвин думал о том, как она ослепительно красива.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Персефона.

– Потому что ты мне нравишься.

Он нежно погладил ее руку и сжал пальцы. Их тела прижались друг к другу, и она ощутила его тепло…

Долгая волнообразная дрожь прокатилась по земле. Послышался глухой шум камнепада. В следующую секунду на них обрушился град из осколков породы.

Глава 9

Мальчик перестал подметать коридор и, открыв рот, уставился на пару, которая спустилась по лестнице.

– Принц?

– Здесь все в порядке? – спросил Гейвин.

– Да… да, сэр, кажется, все в порядке.

– Травм нет?

– Травм? Нет… сэр… Я не слышал ни о каких травмах. В холле стояла тишина. Никто не подавал сигналов тревоги, не бегал по дворцу и не звал на помощь.