Дмитрий Кантемир - Бабий Александр Иванович - Страница 24

24

Изучение и критический анализ произведений мыслителя показывают, что в них нашел свое отражение один из важнейших периодов истории Молдавии и России, когда в обеих странах начался процесс разложения феодализма и зарождения в его недрах элементов буржуазного уклада. Однако в Молдавии, стонавшей под жестоким иноземным игом, этот процесс протекал гораздо медленнее. Отсюда ярко выраженный синкретизм философских и общественно-политических воззрений молдавского мыслителя, который проявился двояко:

во-первых, его взгляды наряду с элементами схоластики включают прогрессивные идеи Возрождения, Реформации, Просвещения, что свидетельствует о начавшемся в Молдавии распаде духовной культуры эпохи феодализма и зарождении в стране идей и теорий, импонировавших носителям нового социально-экономического уклада, каковыми выступали служилое дворянство и купечество;

во-вторых, взгляды Кантемира отразили тот уровень развития молдавской философии, когда начался процесс отпочкования от нее конкретных наук о природе и обществе. Одновременно философия все более отделялась от теологии, идеалистические системы становились утонченнее, а бог превращался в философский сверхчувственный абсолют.

Низкий уровень развития производительных сил Молдавии конца XVII и начала XVIII в. и первоочередность задач борьбы за свержение османского ига определили в конечном счете соотношение важнейших компонентов мировоззрения Д. Кантемира. Главное внимание он уделил историческим и другим гуманитарным наукам. Что же касается наук о природе и тогдашней западноевропейской философской мысли, то их достижения слабо освещаются в трудах Кантемира. Хотя ссылки на естественнонаучные положения и служат у него, как правило, базой для критики схоластики, догматизма, чудес и суеверий, высказывания мыслителя на этот счет не отражают уровня современного ему естествознания.

Правильная оценка Кантемира как мыслителя предполагает учет конкретных условий формирования его мировоззрения. В Константинополе, где Кантемир складывался как ученый и философ, не были известны труды крупнейших представителей западноевропейской философии и естествознания XVII — начала XVIII в. В этой области Кантемир стоял позади современных ему деятелей русской и украинской философской науки. В сфере же гуманитарных наук молдавский ученый, располагавший громаднейшими познаниями в области всемирной истории, и прежде всего истории народов Балканского полуострова и Ближнего Востока, не имел себе равных в петровской Руси. Центральное место в философии Кантемира занимают вопросы политической власти, что соответствовало эпохе крупных социальных сдвигов, в которую он жил и творил. Его учение о просвещенно-абсолютистском государстве, о всемирно-исторической миссии России выражало устремления молдавского народа к единению с великой державой. Исторические исследования, осуществленные Кантемиром в России, дают основание считать его мыслителем не только Молдавии, но и России.

Руководствуясь указанием В. И. Ленина о том, что «исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками» (2, 2, 178), мы должны весьма высоко оценить вклад Кантемира в развитие науки и культуры, в укрепление молдавско-русских исторических связей. Его научные труды вошли в золотой фонд передовой культуры человечества. Все то лучшее, что создал он за свою непродолжительную жизнь, бесспорно, является частью социалистической по содержанию культуры народов нашей великой Родины, стран социалистического содружества.

Приложение

ОПИСАНИЕ МОЛДАВИИ

ГЛАВА V. О ГОРАХ МОЛДАВИИ И ПОЛЕЗНЫХ ИСКОПАЕМЫХ

На западе, где Молдавия граничит с Валахией и Трансильванией, она опоясана высочайшими горами, почему римляне и называли эту часть горной Дакией; остальная ее часть к востоку представляет собою плодороднейшую равнину. В горах растут в естественном состоянии плодоносящие и другие деревья, которые в других местах нужно искусственно разводить. Среди них на небольшом расстоянии друг от друга текут хрустально прозрачные ручьи, которые, падая с приятным журчанием с вершин гор, образуют нечто вроде очаровательного парка. Долины же дают в изобилии хлеба, произрастать которым препятствует в горах более холодный климат.

Самая высокая гора — это Чахлеу, и если бы она была известна в древних легендах, то прославилась бы не менее, чем Олимп, Пинд или Пелиас. Она находится в округе Нямц, недалеко от истоков реки Тазлеу; средняя часть горы покрыта вечными снегами, вершина же всегда свободна от снегов, видимо оттого, что она находится выше снежных туч. С ее вершины, которая возносится очень высоко в виде башни, низвергается источник прозрачной как слеза воды и, катясь с большим шумом со стремнин, впадает в реку Тазлеу. На середине горы видна очень древняя статуя высотой в пять локтей, изображающая старую женщину, окруженную, если не ошибаюсь, двадцатью овцами, и из естественной части которой вытекает источник. Трудно с достоверностью судить, является ли эта статуя игрой природы или ее высекла искусная рука мастера, ибо она покоится не на каком-либо основании, но вплотную связана со всей скалой, причем спина и живот остаются открытыми. Если бы даже допустить, что стыки были замазаны искусно приготовленной известью, ибо мы не отрицаем, что многие такого рода скульптуры древних погибли с течением времени, то все же с трудом можно себе представить, каким образом эта труба была проведена через ногу к естественному месту, так как кругом нигде не обнаруживается следов источника или какого-нибудь ручейка. Возможно, что эта статуя была воздвигнута для поклонения языческим идолам, жрецы которых имели обыкновение делать что-либо при помощи средств природы или магии, чтобы этим возбудить удивление и веру в языческое божество у доверчивого простого народа[6]. О высоте этой горы можно судить по тому, что она ясно и очень отчетливо видна из города Аккермана, как будто до нее рукой подать, а на самом деле она отстоит от города на расстоянии шестидесяти часов пути — свойство, подобное которому вряд ли можно найти среди вершин даже самых знаменитых гор. На скалах окрестных гор повсюду высечены изображения лошадей, собак и птиц, как будто по этим местам когда-то прошло огромное конное войско. Об этих изображениях много легенд рассказывают местные жители, но, что из этого более соответствует истине, пусть исследуют пытливые любители природы.

Есть еще один горный хребет, называемый жителями Инкул, на севере, возле реки Чиримуш, как раз в том углу, где сходятся границы Молдавии, Польши и Трансильвании, который не может сравниться в отношении высоты с вышеупомянутой горой, но не менее замечателен по игре природы, нигде в другом месте не наблюдаемой. Местные жители собирают росу, которая перед восходом солнца покрывает листья растений, и затем, поместив ее в сосуд, собирают плавающее поверх воды великолепное масло, которое ничем не отличается от обычного — ни запахом, ни цветом, ни вкусом[7]. Это имеет место не в течение всего года, но только три месяца — в марте, апреле, мае; в остальные же месяцы ничего подобного не наблюдается, будь они обильны влагой или засушливы. Питательные качества этого масла настолько высоки, что если овцы содержатся в это время на пастбище на вершинах гор, то через несколько дней погибают от чрезмерного ожирения. Поэтому пастухи, наученные горьким опытом, в эти месяцы держат свои стада у подножия гор.

Наши горы не лишены также обычных даров, т. е. руд, но еще в старые времена добычу их сдерживало отсутствие инициативы у господарей, с одной стороны, а с другой — недостаток рудокопов в рудниках. В наше время молдаванам в разработке руд препятствует обычная алчность турок и опасение, как бы вместе с потерей плодородного слоя земли не потерять труд, затраченный на поиски рудных богатств. Однако доказательством того, что наши горы не лишены подземных сокровищ, являются речки, протекающие у их подножия, ибо когда они вздуваются от таяния снегов или дождей, то, будучи стеснены в узких руслах, нередко разливаются, а затем, возвратясь в свои берега, оставляют на затопленных местах песок, в котором можно найти немало зерен чистого золота. Цыгане собирают его, промывают и получают столько золота, что могут ежегодно платить супруге господаря четыре ока золота как оброк, что составляет тысячу шестьсот драхм[8].