Другое небо - Алейник Александр - Страница 8

8

* * *

Посмотри на кровавые роды дня,в-о-о-н она в небе, твоя родня,собралась толпой и хлопочет.Облака, облака, облака пелён.Посмотри: в крови новый день рождён,и умрёт в крови этой ночью.Ты глаза открыл, а восток горит.Горизонт огнём во всю даль изрыт,и вода, и дома, и холмы пылают,и сирены воют. Пора вставать,кровь восхода с пастой зубной жеватьи горячим захлёбывать чаем.Новый день такой же, как был вчера.Голубая висит над тобой гора,а вокруг из багрового кирпича ущелье.Ты нырни поглубже, войди в сабвей,в электрический ад, где полно людей,озабоченных странников подземелья.Вот метут из туннеля стальной пургой.Ты уже в вагоне одной ногой,а другой — отпустил платформу.Ту, что видел, кровь — впиталась в часы,а в родильных домах — сбежала в тазы,и рожалое небо приходит в норму.

* * *

Я возвращаюсь к себе, строя слова по порядку.Это ответ на семь бед: рифма — сознанья оглядка.Так вот Синдбад-мореход сказкой волшебной отчаливал,ветер забрал в оборот клеткой грудной и плечами.Вот мои сотни кают, где я живу и где лягу.Даром дышать не дают, я подгребаю бумагу.Дивная качка в перстах — денный поход на отчаянье.Все морячки на постах (нервные окончания).Так развернись, горизонт, белый, да в крапину чёрную.Сколько ж запало там солнц в воду, повтором учёную.Хватит её навсегда, долгой, от вечности выцветшей.Ну, расступайся, вода… солнца запавшие вытащим!

* * *

Далеко завели меня метафоры,предчувствия мои зловещие,горящими кострами таборав ночи, пронизанной созвездьями.Я на небо смотрел, как мальчик маленький —на вздыбленную гриву в цирке львиную,оно мерцало в глубине эмалевойневыразимо робкой сердцевиною.Как будто в ночь ступило очертаниефигуры женской с волосами льющимися,литанией, что звёзды зачитали нам:сюда вернуться бы из под земли колючей!Вот так из средостенья тела гологопо гулкому объёму рёбер замкнутыхраскачивает жизнь тишайший колокол,на каждом вдохе зависая заново.Так купол мирозданья расширяется,дыханье его трудноуловимоесветящимися в черноте шарами —шатрами света в шёпоте любимом.

* * *

Я туда бы вернулся, за сон ото сна отбежав,в мою бедную юность с мечтой о крушеньи держав,в день сочащийся ложью и упрямой моей правотой,я прошёл бы где плоше, коктебельской слоёной водой.Над лагуной луна там светила как знак волшебства,выплывала со дна Мандельштама в луне голова,поднимались ресницы, не моргая смотрели глаза,как в вселенской темнице зарниц начиналась буза.Шевелившихся губ его слышу я шёпот в ночи,до свеченья зазубренный, так в колодце играют лучи,рассыпаются радугой на звенящем ведре через край,по усам виноградарей, на руках в черпаках просверкав.Вижу небо живое, под небом живая вода,вот моё нажитое, через жизнь возвращаться сюда,по дороге разбитой, в полнолунье, не чувствуя ног,невесомым транзитом лететь как сентябрьский листок.

* * *

Вот торчит из горшка горе луковое,значит — март и весна календарная,то-то вздыбилась улица гулкая,облаками окна задаривая.А и плывут эти гуси да лебедииз какой-нибудь там Японии,а может из килиманджарского племени,их облапавшего ладонями.Может даже из под города Мурома,из сельца, от крыльца богатырского,где помещички-троекуровыскверной водкой пьяниц затыркали.А охота ведь добру молодцупо весне-красне разгулятися,дать торца кому-нибудь квёлому,аль с крутейшим каким взять подратися.Вот весна за окном, я — не выпимши,и признаться, вобще мне не хочется,а охота на улицу выбежать,где девицы с глазами порочными,где в проточную лужу корабликизапускают мальчишки, как зябликизапускают весеннюю песенку,вроде этой, к концовке без плесени.

Благовещение

Беременная щупает живот,в котором мальчик маленький живёт.И думает внутри большого тела,под сердца стук, дыханья шум:«Зачем из рук Творца душа влетела в меня?мой девственный смущает ум».Как он прекрасно от всего укрылся!Его любовь питает и творит,и плавники переплавляет в крылья,и крыльев нет — на пальчиках летит.Откуда эти красные ладошки,которые он к рёбрышкам прижал?Весь этот мир простой, зачем так сложен?А он ещё другого не узнал.Его хранит пока для жизни сфера,столь нежная и любящая так,как никого никто, и воздух серыйему неведом как печаль и страх.Он головастик в кожице жемчужной.Он волоски старательно растити морщит лобик думою натужной:как вылезет и всех развеселит!