Лучшее за год 2005: Мистика, магический реализм, фэнтези - Датлоу Эллен - Страница 52

Но созов, чистокровных созов, которые чтили Афа согласно древним обычаям и в большинстве своем жили в сельской местности, а не в городах, их жрецы убеждали, что-де их бог желал, дабы они рождали сыновей своих во славу его, и потому семьи у созов были более многочисленны. У жрецов же бывало до пяти жен и до тридцати детей. Набожные созанки молили Афа даровать им тринадцатого, пятнадцатого, двадцатого ребенка. Астазанки же, наоборот, заводили ребенка только по особому приказанию, после длительного транса перед своим персональным идолом и только в благоприятное для зачатия время, а потому у них редко было более двух-трех детей. Так созы числом превзошли астазов.

Примерно пятьсот лет назад разобщенные города и сельские поселения Обтри, испытывая давление со стороны агрессивных венов с севера и влияние Идаспианского Просветления, шедшее от империи Махигул с востока, сплотились сначала в альянс, а затем в единое национальное государство. В тот период понятие народа было на пике политической моды; Обтрийский народ заявил о себе как о демократическом режиме, с президентом, кабинетом министров и парламентом, избираемыми всенародным голосованием взрослого населения. В парламенте были пропорционально представлены все регионы, и сельские, и городские, и все этно-религиозные слои населения (созы, астазы, аффастазы, созастазы и астасозы).

Четвертым президентом Обтри был подавляющим большинством голосов избран соз по имени Диуд.

И хотя по ходу предвыборной кампании он все отчетливее высказывался против «безбожных» и «чуждых» элементов обтрийского общества, тем не менее многие астазы проголосовали за него. «Нам нужен сильный вождь», — говорили они. Им хотелось, чтобы правительство возглавил президент, способный противостоять угрозе со стороны венов и восстановить закон и порядок в городах, страдавших от перенаселения и бесконтрольной нелегальной торговли.

В течение полугода Диуд успел назначить своих фаворитов на все ключевые посты в кабинете министров и парламенте и взял под жесткий контроль вооруженные силы. И вот тогда-то он развернулся по-настоящему. Президент объявил, что отныне вводит универсальный ценз, согласно которому все жители Обтри должны были отчитаться о своем вероисповедании (созы, созастозы, астасозы или же язычники), а также о своей национальности (здесь критерия было всего два — соз или не-соз).

Следующим шагом Диуд перевел Гражданскую Гвардию из Добаба, города, населенного в основном созами и находившегося в сельском регионе, где большинство населения также составляли созы, в город Азу, крупный речной порт, где население было пестрым и созы, астазы, астасозы, созастазы на протяжении веков мирно жили бок о бок. В Азу гвардейцы двинулись по домам, где жили астазы и любые язычники, не принадлежащие по национальности к созам и отныне без разбору именующиеся «безбожниками». Всем им было приказано немедленно покинуть свои дома; из вещей перепуганные «безбожники» смогли прихватить с собой только то, что в спешке попалось им под руку.

Арестованных безбожников поездом вывезли к северным границам Обтри. Здесь их держали в огороженных лагерях или загонах для скота — кого неделями, кого месяцами, — а потом отправляли к венийской границе. На месте назначения их выгружали из поездов или товарных вагонов, а затем арестованные получали приказ двигаться через границу. За спиной у них были вооруженные солдаты. Арестованные повиновались. Но и прямо перед ними тоже оказывались вооруженные солдаты — венийские пограничники. Первый раз, завидев партию арестованных, пограничники решили, что началось обтрийское вторжение, и перестреляли сотни людей, прежде чем до них дошло, что большинство нападающих — дети, старики и беременные женщины, что все они до единого безоружны, что все они пытаются бежать, съеживаются, падают на колени, ползут, взывают о пощаде. Кое-кто из венийских солдат продолжал пальбу, исходя из того, что все равно перед ним обтрийцы, а значит, враги.

Президент Диуд, город за городом, продолжал очищать свою страну от безбожников. Большинство арестованных вывозили в отдаленные, глухие районы и держали там, как скот, в огороженных лагерях — так называемых просветительных центрах. Предполагалось, что в этих лагерях безбожники познают благодать учения Афа. Всем этим людям не хватало пищи и крыши над головой, а потому в течение года большая часть узников умерла. Многие астазы успевали обратиться в бегство до ареста — они бежали к границе, уповая на волю случая и маловероятное милосердие венов. К концу первого срока правления президент Диуд очистил свою страну от пятисот тысяч астазов.

Диуд выставил свою кандидатуру на второй срок, и не нашлось ни одного астаза, который осмелился бы баллотироваться в президенты и соперничать с Диудом. И все же другой кандидат обошел Диуда в предвыборной гонке: это был новый любимец религиозных и сельских избирателей-созов — некто Риусук. Девиз его предвыборной кампании гласил: «Обтри — Божий край». А главной его мишенью стали общины созастазов в южных городах — их плясовой культ последователи Риусука считали кощунством и чистейшим злом.

Однако большинство солдат в южных провинциях были со-застазами, и в первый год правления Риусука они взбунтовались. Мятежники получили поддержку со стороны партизанских отрядов и групп сопротивления астазов, которые прятались в лесах и городах. Наступило смутное время, страну захлестнула волна насилия, вспыхивали все новые распри. Президент Риусук был похищен из летней резиденции на берегу озера, а через неделю его обезображенное тело обнаружили на проезжей дороге. В уши, глазницы и ноздри трупа были воткнуты идолы-талисманы астазов.

Начались беспорядки, и, воспользовавшись создавшейся ситуацией, генерал Ходус, из астасозов, провозгласил себя действующим президентом Обтри, встал во главе оставшейся армии и объявил Очистку Обтри от Безбожных Язычников До Победного Конца. Теперь под категорию язычников подпадали астазы, созастазы и аффастазы. Солдаты Ходуса убивали всех, кто не относился к созам или на кого доносили, что он из безбожников, — убивали повсюду, где могли отыскать, и оставляли тела без погребения.

Аффастазы из северных провинций сплотились под знаменами своего вождя — женщины по имени Шамато, бывшей школьной учительницы; преданные ей партизаны семь лет обороняли четыре северных города и горные регионы Обтри от войск Ходуса. Шамато была убита во время налета на территории астасозов.

Едва взяв бразды правления в свои руки, генерал Ходус немедленно закрыл все университеты. На должность школьных учителей он назначил жрецов Афа, но впоследствии, когда началась гражданская война, все школы пришлось закрыть, поскольку они стали излюбленной мишенью для снайперов и бомбардировщиков. Границы были на замке, безопасных торговых маршрутов не осталось, коммерция замерла, начался голод, а за голодом последовали эпидемии. Созы и те, кто не имел права так себя называть, продолжали изничтожать друг друга.

На шестой год гражданской войны в северные провинции вторглись войска венов. Завоеватели не встретили отпора — некому было встать на защиту Обтри, ибо все дееспособное население пало, сражаясь с соседями. Армия венов вихрем промчалась по Обтри, расправляясь с остатками партизанских отрядов. Вен аннексировал северные провинции, и на протяжении нескольких веков они были данниками венийцев.

Венам все обтрийские религии внушали равное отвращение, и потому они насильственно учредили в Обтри публичное отправление культа своего женского божества, Великой Матери Сосцов. Созы, астасозы и созастазы научились простираться ниц перед огромным изображением вымени, а немногочисленные уцелевшие астазы и аффастазы отныне плясали ритуальные танцы перед маленькими идолами, изображавшими сосцы.

И только тиобы, обитавшие высоко в горах, ничуть не изменились — они вели прежнюю скудную пастушескую жизнь, и у них не было религии, ради которой стоит убивать. И хотя автор великого мистического стихотворения «Восхождение», которое прославило Обтри в иных измерениях, остался неизвестным, нам ведомо, что был он тиобом.