Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит - Страница 97

— Если ты этого хочешь — с удовольствием. И буду думать о тебе каждую ночь, наливая в нее воду. А теперь я хочу спать. Спокойной ночи, Тони!

— Спокойной ночи, Фредди, — сказал он, подвинул стул к ее кровати, поставил подсвечник на пол и сел. — Кое-что еще… поскольку ты все равно не спишь… одно слово… если можно.

— Только одно, — согласилась она, разворачивая неуклюже завернутую грелку и подвигая ее к себе под натянутым до подбородка одеялом.

— Понимаешь, меня только что перевели на новое место, сделали командиром «Орлиной эскадрильи», командиром группы мальчишек, которых я никогда раньше не видел… ну, я и подумал, может, ты посоветуешь мне, как вести себя с ними.

— Посоветовать командиру королевских ВВС, как вести себя с пилотами? Ха! Спокойной ночи, Тони.

— Это янки. Курсанты летной школы. Они здесь уже с сентября, но еще не участвовали в военных действиях… некому было тренировать этих новобранцев… они находятся в боевой готовности с тех пор, как началась нелетная погода и заболел их командир… как бы там ни было, эти мальчишки — теперь моя эскадрилья. Я подумал, поскольку ты тоже янки, вдруг ты сможешь мне посоветовать, как найти с ними общий язык. Совершенно не умею найти к ним подход… к этим иностранцам. Ты понимаешь, наверное, почему мне нужна помощь?

— А ты просто зови их «парни», а не «мальчишки», «типы», «янки», и все будет хорошо. Спокойной ночи, Тони.

— Парни? Но это звучит ужасно грубо. Ты уверена, Фредди?

— Парни, ребята или мужики. Представляешь, «эй, мужики, давайте покажем себя!». Такая вот лингвистическая адаптация. Во всем остальном положись на то, что они усвоят сленг королевских ВВС, а ты научишься их жаргону. Спокойной ночи, Тони!

— Я тебе очень благодарен, Фредди. Ты меня несколько успокоила. — Он встал со стула и сел на край кровати. — Как мило, что ты меня выслушала.

— Всегда рада помочь. Спокойной ночи, Тони.

— Спокойной ночи, Фредди, — сказал он, наклонившись над ней и целуя ее в смеющиеся губы. — Фредди, дорогая, красавица, давай повторим, — зашептал он, обнимая ее и целуя снова и снова.

Оба почувствовали, что страстно хотят ощутить прикосновение друг к другу, подчиниться властному инстинкту, овладевшему ими с того момента, когда Фредди вошла в тот вечер в библиотеку. Они дали волю подавляемым чувствам, неизбежным и необходимым. Тони застонал от блаженства, лежа на одеяле, обхватив Фредди и прижимая к своей груди.

Много минут они восторженно целовали друг друга, почти ничего не различая в слабом свете свечи.

— Тони… тебе удобно? — наконец, шепотом спросила Фредди.

— Терпимо…

— Ты бы мог… ну, снять свои ботинки.

— А я уже.

— Свитер… рубашку… брюки…

— Но я тогда окоченею.

— Я согрею тебя.

— Правда? Я не мог… Я не должен был… о, дорогая, если бы я мог лечь в эту постель…

— Ты уверен, что ты летчик? — пошутила Фредди, понимая, что он, как джентльмен, не мог заниматься с ней любовью под крышей своего дома, не зная точно, согласна ли она.

— Абсолютно!

— Тогда почему ты так робок, будто всем задолжал? — сказала она на жаргоне летчиков: так говорили о тех, кто не входил в летный состав.

Вдруг свечка догорела, и они погрузились в полную темноту.

— Черт! — пробормотал Тони, стараясь нащупать подсвечник.

Резкое движение — и он услышал, как подсвечник отлетел в дальний угол комнаты. Стараясь найти свечку, стоявшую на ночном столике Фредди, он опрокинул настольную лампу, и та упала с громким стуком. Послышался звон разбитого стекла.

— О, дьявол! — забормотал он, осторожно встал, быстро скинул одежду, побросав ее на пол, прыгнул в кровать к Фредди и протянул к ней руки.

— Ой! — вскрикнула она, когда они стукнулись лбами.

— Больно? — с тревогой спросил он.

— Больно, черт возьми, а тебе?

— По-моему, я сломал нос. Вот, потрогай. Как по-твоему? Да нет, черт возьми, это ухо.

— Лучше я не буду трогать твой нос, а то еще выколю тебе глаз, — запротестовала Фредди.

— Разве у тебя нет ночного видения? — спросил он, пытаясь стащить с нее свитер.

— Ты стягиваешь с меня ночную рубашку. Осторожно! Грубиян, отстань! Ты оторвал мне бретельку. И сними свое колено с моего живота.

— Кажется, это мой локоть.

— Почему ты сполз? Поднимись сейчас же. Ты слишком высокий…

— У тебя нет спичек? — жалобно спросил Тони, голова которого оказалась у Фредди под мышкой.

— Тони, лежи спокойно. Я сейчас разденусь и, если ты не будешь вертеться, найду спички и освобожу тебя.

— Хорошо.

Не двигаясь, пока она стаскивала свитер, ночную рубашку, стягивала носки, он прислушивался к тому, как все это падало на пол. Пытаясь дышать под одеялами, он ощутил ее ласковые руки.

— Господи, командир эскадрильи, что это тут? А, это грелка. Я уж испугалась. А что бы ЭТО могло быть?

— Не трогай… это… пока.

— Почему? — невинно спросила Фредди. — Я чувствую дружеское расположение.

— Не надо, — взмолился он.

— Почему? Ты разве не знаешь, что идет война? «Кто не знает цены, тому не миновать нужды», — сказала Фредди и, закинув ногу ему на бедро, прошептала: — Что ты скажешь? Кажется, я нашла для нее правильное место.

В эту зимнюю ночь Фредди и Тони спали с перерывами. Задремав, они внезапно просыпались и сразу понимали, что снова охвачены желанием. Они открывали друг друга — два терпеливых, настойчивых исследователя. Глазами им служили пальцы, языки и ноздри. Они шептали друг другу слова любви и благодарности, опять засыпали, а просыпаясь, нарушали новые запреты. Проснувшись в очередной раз, Тони подумал, что они спят уже слишком долго. Сделав усилие, он встал, подошел к окну и чуть отодвинул маскировочную занавеску. Отскочив от окна, он нырнул под одеяло.

— Дьявол!

— Что случилось? — встревоженно спросила Фредди.

— Дети… они все на улице… только что закончили лепить снежную бабу прямо под твоим окном. Вчера ее здесь не было. Один Бог знает, как уже поздно.

— Взгляни на часы, дорогой.

— Я оставил их вечером у себя в комнате.

— Они подумают, что мы просто проспали.

— Только не Джейн, — уверенно сказал он.

— Мне все равно, — заметила Фредди. — Поцелуй меня, глупыш.

— Я хочу, чтобы они все знали! Я собираюсь все им рассказать! — возбужденно воскликнул он.

— Нет! Ты не посмеешь!

— Какой адрес у твоих родителей в Лондоне? — требовательно спросил Тони.

— Ты собираешься позвонить им и сообщить, что провел со мной ночь? — спросила Фредди, встревожась. Кажется, он способен на все.

— На следующей неделе я буду там и хочу встретиться с твоим отцом.

— Какого черта?..

— Сообщить ему о моих намерениях, конечно. Попросить его согласия, — ответил помятый и бледный Тони с большим достоинством.

— Боже мой, — проговорила Фредди, представив себе эту сцену. — Не думаю, что это правильная идея… это может… напугать его.

— Но я хочу жениться на тебе. Я думаю, ты понимаешь это. Поэтому мне надо поговорить с ним.

— А тебе не кажется, что сначала ты должен поговорить со мной?

— Конечно, но всему свое время. Сначала я должен ему представиться. Его не обидит, что я не слишком силен во французском?

— Нет, — фыркнула Фредди. — Не думаю. Ты и правда собираешься… просить разрешения… чтобы… ну… быть со мной?

— Конечно, если у тебя нет возражений.

— У меня нет сил возражать.

— Тогда я встречусь с ним, ладно?

— Знаешь… он вполне заслуживает приятного известия после всех этих лет.

— Что ты имеешь в виду, Фредди, дорогая?

— Может, когда-нибудь я расскажу тебе. А может, и нет.

— Когда-нибудь ты расскажешь мне все, — уверенно сказал он.

— Только после длительного и настойчивого ухаживания. А возможно, даже и тогда не расскажу. Или ты находишь ухаживание излишним после того, что с нами случилось сегодня?

— О, Фредди, я обожаю тебя. И это навсегда. А ты любишь меня?