Клятва орков - Пайнкофер Михаэль - Страница 57

Все обитатели деревни собрались на главной площади, чтобы попрощаться с великим Бунаисом, который отправился совершать великие подвиги, чтобы защитить племя от ужасной угрозы. Присутствовал даже Ортмар фон Бут, надежно связанный и охраняемый вооруженными воительницами.

— Вот так, карлик, — удовлетворенно прорычал Раммар, — теперь ты получишь то, что заслуживаешь.

— Рано радуешься, мешок с жиром! — Упрямые слова раздавались из бороды фон Бута. — В следующий раз, когда мы встретимся…

— Следующего раза не будет, — убежденно произнесла Зара. — Великий Бунаис приказал казнить тебя, и приговор будет приведен в исполнение в следующее полнолуние!

— Ну вот, слышал? — язвительно ухмыляясь, произнес Раммар. — Великий Бунаис так решил, кто же осмелится возразить?

— Проклятая орочья рожа! — бушевал карлик. — Ты оставляешь Ортмара фон Бута в лапах врага! Но за это ты дорого заплатишь, клянусь своей бородой!

— Умбал, ты все перепутал! — воскликнул Бальбок, потешаясь над ним. — Здесь есть только один враг, и это ты! Ты хотел избавиться от нас, ты предал и продал нас. Хуже просто не бывает!

— Я сделал то, что должен был сделать! — рыча, принялся оправдываться Ортмар. — Я не жду, что вы поймете это, — но человек должен был бы это понять! — крикнул он Гурну и Нестору, уже взвалившим на плечи мешки с провиантом и бурдюки с водой.

— Думаешь, мы встанем на твою сторону? — крикнул в ответ ему Нестор. — После того, как ты лгал нам и обманывал нас?

— Он правый, — поддержал своего товарища Гурн, обычно открывавший рот только тогда, когда ему действительно было что сказать. — Ты жалкий крыса, ты заслуживать смерть. У нас на севере такие, как ты, садиться на льдину и плыть в море. Ты счастливый, можешь умирать здесь.

— Я знаю, — проворчал Ортмар, безрадостно улыбаясь. — Я настоящий везунчик.

— С везением и невезением здесь нет ничего общего — во всем виноват ты сам! — ответил Анклуас, а затем обратился к своим спутникам. — А теперь идемте. Я не могу больше выносить вида этого жалкого труса.

— Я тоже, — с ухмылкой согласился с ним Бальбок.

Раммар мрачно кивнул.

— Хорошо, давайте выступать, — он снова бросил взгляд на фон Бута. — Хорошего тебе дня, карлик. Помни о нас, когда эти бабы отрежут твое мужское достоинство.

И с этими словами они с братом разразились громким смехом, а затем повернулись к карлику спиной.

— Вы за это поплатитесь! — прохрипел Ортмар фон Бут, совершенно вне себя от ярости, но Раммар лишь отмахнулся, словно от надоедливой мухи.

Орки попрощались с амазонками, которые снова опустились на колени перед Бальбоком и поклонились, выражая свое почтение. Из-за этого прощание сильно затянулось, зато Бальбок наслаждался этим с глупой ухмылкой на лице, Раммар раздраженно закатывал глаза. Но наконец все было позади: Зара и ее сестры должны были отпустить зеленомордую реинкарнацию Бунаиса.

— Счастливого тебе пути, благородный Бунаис, — сказала предводительница амазонок, — и не забывай нас. Гордись своими дочерьми, как мы гордимся тобой. А если в далеком Каль Анаре ты попадешь в неприятности, зови нас, не колеблясь!

— Хорошо, — просто ответил Бальбок, кивая головой.

— Может быть, ты хочешь еще что-нибудь сказать своим дочерям? — торжественно произнесла Зара. — Может быть, мы не увидимся много поколений.

— Я… э…. — Бальбок заметил, что взгляды собравшихся воительниц были устремлены на него, и, хотя в понимании орка это были омерзительнейшие рожи, внезапно долговязый не смог вымолвить ни слова, а лишь смущенно потупился.

— Что такое? — шепотом поинтересовался Раммар.

— Я ничего не могу придумать, — прошипел в ответ Бальбок.

— Умбал, неужели ты хочешь, чтобы все раскрылось? — пробормотал сквозь зубы Раммар. — Ты должен что-нибудь сказать, слышишь?

— Да что же?

— А я откуда знаю? Что-нибудь радостное, поучительное, что даст им… уверенность в завтрашнем дне.

— Э… бру-милл был хорош, — провозгласил Бальбок, и его задумчивая физиономия прояснилась. Радостнее и поучительнее, по его мнению, быть ничего не могло.

— Мы сохраним рецепт и передадим его нашим дочерям, — заверила его предводительница амазонок, — а они передадут своим, и так далее, из поколения в поколение.

— Сделайте это — в следующий раз я научу вас, как отпрессовывать кровавое пиво и настоящий…

— Нам пора! — перебил его Раммар, прежде чем Бальбок успел наговорить выше крыши в приступе воодушевления.

— Итак, прощайте, странники, — будь осторожен, Бунаис!

— Прощайте, девочки! — крикнул им в ответ Бальбок и помахал рукой, прежде чем уйти — и немало закаленных в боях амазонок провожали его со слезами на глазах.

Маленький отряд из людей и орков покинул деревню. Бальбок еще раз обернулся и помахал воительницам лапищей, а затем деревня и ее обитательницы скрылись в густом лесу мощных деревьев, папоротников и лиан. Квия повела их, за ней следовали люди и Анклуас, затем шел Бальбок и, наконец, Раммар, старавшийся держаться как можно дальше от Анклуаса.

— Раммар? — спросил Бальбок, когда они пробирались через густые джунгли.

— Да, Бальбок?

Худощавый орк обеспокоенно посмотрел через плечо.

— Ты вообще-то все еще хочешь отомстить мне?

— Ну что ж… — надул пухлые губы Раммар. — После того как ты спас нам всем асар, я настроен очень миролюбиво. Но чтобы я больше не слышал об этой истории, ты меня понял? Мой брат Бальбок, великий Бунаис — не смешите меня!

— Раммар?

— Да здесь я, что такое?

— Ты действительно считаешь, что я — прирожденный герой?

— Можешь быть в этом уверен — а теперь заткнись, черт побери, пока я не забыл о своем хорошем настроении и не прибил тебя!

4. Ан мунтир, ан гурк

Корвин сам себе был противен.

Он презирал свое прошлое, равно как и свое настоящее. Он презирал то, что стало с ним и с миром.

Корона на его голове, которую он всегда носил без особого удовольствия, стала в последнее время и вовсе тяжким бременем. Она сделала его королем Тиргас Лана, объединителем Землемирья, а его никто не спросил: а сам он хочет ли этого… Ему потребовалось много времени для того, чтобы привыкнуть к мысли, что он повелитель — он, бывший рыцарь удачи, зарабатывавший на жизнь тем, что охотился на орков и старался подороже продать свой меч. Советники и вассалы, верившие в идеалы короны и в него самого, помогли Корвину принять эту роль, и постепенно он научился справляться с новой ответственностью. Однако тем, что ему удалось это, он был в первую очередь обязан Аланне, и без женщины, которую он любил, корона внезапно стала казаться ему маскарадом. И рано или поздно маски будут сорваны. Он сидел на троне, рядом пустовало кресло, и он был готов к тому, что кто-то подойдет и сорвет корону с его головы, обвинив его во лжи и государственной измене. Возможно, Корвин даже не возразил бы и тихо-мирно отрекся от престола.

Но никто не приходил, чтобы прогнать его и тем самым освободить от ответственности. Более того, посланники, которых он разослал во все концы с просьбой поддержки в борьбе против нового неизвестного врага с востока, сделали больше, чем все переговоры, которые в течение последних месяцев вел Корвин. Дух единства, которого давненько уже не ощущалось в Землемирье, внезапно, казалось, сплотил воедино народы и расы новой империи.

То, чего не удалось добиться добрыми речами о высоких идеалах, сделал страх перед общим противником, и такому развитию событий способствовал Корвин.

Это было первое решение, которое он принял без помощи Аланны. Бывший охотник за головами был в ярости, испытывал разочарование оттого, что эльфы отвернулись от мира, чтобы искать свое счастье на Дальних Берегах, и объявил, что народы запада предпримут совместный поход против Каль Анара, колыбели той злой силы, которая напала на Тиргас Лан и похитила королеву. Но мудро ли он поступил, достойно ли повелителя?