Атомный спецназ - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 39

– Принесло его! – Акаев прислонился к дереву, прикрываясь им, как щитом.

– Снижается, – Ваха ткнул пальцем в идущую прямо на них боевую машину.

– Сникни, сядь и молчи, – шикнул на него Алан, внезапно затрясшийся от накатившего страха. Давнее воспоминание открылось перед глазами навевающим ужас образом, картиной о разверзшейся под ногами земле, лесом со срубленными вершинами, кустарником, от которого остались одни палки, расстилающейся по земле искрошенной в труху листвой и воронками, воронками, воронками с лежащими около них трупами, уже омерзительно воняющими и обсаженными личинками черных мух. Сердце захолонуло от накатывающей с неба жути. Казалось, это было чудо, что он в тот день выжил…

Идущий над лесом вертолет снизился, замедлил скорость, завис, в его бочине открылся люк-дверца, и вниз, в прогал между деревьев, начала опускаться лебедка.

– Наконец-то! – обрадованно воскликнул Андрей Викторович Сохатый, уставший ждать собственной эвакуации. Не таясь, он вышел из-за деревьев, снял, потянув за кольцо, предохранительную крышку, дернул шнур, ухмыльнувшись своим мыслям, бросил зашипевший зеленый цилиндр на землю. Налетающим ветром оранжевый дым сорвало и понесло в сторону спрятавшихся боевиков. Вертолет завис, сверху медленно пополз трос лебедки.

– Что они собираются делать? – Ваха высунулся из-за ветвей орешника, пытаясь рассмотреть происходящее.

– Куда! – вновь осадил его Лаудаев, схватив за ремень разгрузки и резко дернув. – Жить надоело?

Ваха отрицательно мотнул головой.

– Сиди тихо! – одними губами прошептал Абу-Муслим, сжавшись в комок и спрятавшись за тем же толстым деревом, за которым он сидел с самого начала. Что-то недовольно проворчав и отползя в глубину кустарника, Ваха притих.

Вертолет висел и висел над лесом, угрожая своей бронированной мощью. Муслим застыл неподвижным изваянием. Все еще красный от быстрой ходьбы, он погрузился в свои мысли, отрешившись от происходящей действительности. «Иншааллах…» – если угодно Аллаху, они останутся живы. А по спине присевшего на корточки Алана растекались крупные капли пота. На искривившихся губах серого, как выгоревшая мешковина, лица читалась невысказанная молитва. Возможно, именно такой суеверный ужас испытывали древние перед внезапно появившейся в пещере саблезубой кошкой.

Меж тем опустившаяся вниз лебедка на некоторое время застыла, а затем поползла вверх, поднимая нарочито небрежно расположившегося на ней человека, одетого в ядовито-зеленую камуфляжную форму. Скоро все должно было закончиться. Взяв на борт эвакуируемого, вертолет непременно бы лег на обратный курс. Но Абу-Муслим Акаев и Алан Лаудаев, занятые наблюдением, не видели, как отползший за их спины Ваха медленно поднял оружие, прицелился. Человек в ярком камуфляже поставил ногу и шагнул внутрь вертолета. Грянувшая над головой Алана очередь заглушила все окружающие звуки.

– Попал, я попал! – обрадованно заорал Ваха, едва не прыгая от охватившего восторга.

– Шайтан тебе в задницу! Бежим! – Абу-Муслим потянул за руку ошеломленного своим метким выстрелом младшего Абаева.

– Дурак, сын безмозглого ишака! – ломанувшись в чащу, ругался на новоявленного «снайпера» Лаудаев. Наверное, будь у него сейчас время, он непременно избил бы мальчишку за его героическую, но глупую выходку.

«Умнее всего сейчас было бы разбежаться в разные стороны», – подумал он, но усилившийся за спиной звук мотора подсказал, что делать это слишком поздно.

Андрей Викторович почувствовал удар, пришедшийся в спину и мгновенно разошедшийся взрывной волной боли, шагнул вперед, зашатался, рот наполнился кровью. Пытаясь что-то сказать, он повернулся к смотревшему на него остекленевшими глазами борттехнику, но, так и не произнеся ни слова, рухнул на металлическое днище машины, обагряя его брызнувшей из раны кровью.

– Нас обстреляли! – сообщил борттехник, в ответ командир, не оборачиваясь, небрежно кивнул.

– Понял, не дурак.

Оставаясь почти на месте, машина довернула нос в направлении стрелявших и неспешно поползла в их сторону. От взора сидевших в кабине летчиков за густой листвой спрятаться можно вполне. А вот укрыться от установленных на борту приборов оказалось не так просто. Громко рявкнула бортовая пушка. Первым подняло и разорвало на части оказавшегося в центре Ваху, вторым окрасил своей кровью листву споткнувшийся о сучок Акаев. Все еще остававшийся живым Алан упал на спину, трясущимися руками стянул вниз предохранитель, поднял автомат, но выстрелить не успел… Серо-красная кашица его мозгов рассыпалась грязными брызгами по зреющей ежевике. Пролетев над тремя застывшими телами и не заметив новых, летчики тем не менее зашли на второй круг и обработали землю НУРСами. Вид творящегося на земле хаоса хоть немного компенсировал случившееся. Но настроение у летчиков оставалось поганым.

– Ханой, Ханой, я Сапсан-1, у меня «двухсотый». Как поняли меня, как поняли? – сообщил командир экипажа и тяжело вздохнул.

– Понял тебя, – отозвался далекий голос. А боевая машина сделала доворот и, набирая скорость, понеслась на аэродром базирования.

Глава 16 Поблазнилось дубль два

Едва ли больше часа прошло с момента гибели Андрея Викторовича Сохатого, а на стол куратора управления «С» уже легла «Сов. секретная» телеграмма. Прочитав ее, Константин Иванович удрученно повесил голову. Известие о смерти Андрея Викторовича явилось для него неприятным, даже болезненным сюрпризом. Но горевать времени не было, дела требовали действий. Поднять трубку телефона труда не составило.

– Николай Львович, загляни ко мне. Срочно!

– Сейчас буду, – отозвались на другом конце провода.

Константин Иванович вернул трубку на место и, взяв ручку, что-то вычеркнул в лежавшем на столе ежедневнике.

– Какие будут распоряжения? – спросил явившийся по вызову второй помощник Наумова полковник Николай Львович Дудин, под маской сострадания едва скрывавший свою радость – наконец-то место первого помощника тире заместителя САМОГО оказалось свободно. К тому же закончилось их с покойным, казалось бы, вечное выяснение крутости.

– Какие, к черту, указания? Я так понимаю, ты уже в курсе. Привезти. Похоронить. – Наумов не скрывал своего раздражения. Погибшего он не то чтобы любил… Нет, вовсе нет. Скорее, привык с ним работать. – Без излишней помпы. Торжественно, но скромно.

– Понял, Константин Иванович, будет сделано! – И неожиданно для себя добавил: – Жаль, хороший был мужик, офицер…

– Да хрен с ним, с офицером, раз погиб – значит, дурак. Ты лучше мне доложи: данные, которые он передал, расшифровали?

– Так точно! – бодро ответил полковник. – Координаты места, ориентиры. Код открытия замка аварийного входа-выхода.

– Хорошо, пока я не подберу ему замену, – при этих словах начальника Дудин сник, – будете выполнять его обязанности.

– Так точно! – «Надо будет постараться, чтобы ЕМУ понравилось», – подумал Дудин.

– И вот еще что. Сохатый погиб, конечно, глупо, но дело свое сделал. Подготовь представление на звание Героя России. – Константин Иванович замолчал, раздумывая. – Только пока придержи. До окончания поисков, – куратор отдела «С», как всегда, был предусмотрителен.

В течение трех дней подбирали и укомплектовывали группу для поиска ракетной базы. Отбирали самых проверенных и надежных, и все же истинная цель была известна лишь назначенному старшим руководителем новому первому помощнику куратора полковнику Дудину. Вылетели спецрейсом. И уже вертолетами отдела добрались до указанного района. Полученный от Дудина доклад грянул как гром средь ясного неба – в указанном Батырбековым квадрате по координатам, обозначенным как место нахождения базы баллистических ракет, находился усиленно разрабатываемый песчаный карьер. Следовало признать – мертвец оставил живых с носом. Усиленные поиски, предпринятые в окрестных лесах, ничего не дали.