Охотник за бабочками - Костин Сергей - Страница 72

— У меня всего два варианта, — я был очень сообразительным охотником за бабочками, — Это, или шляпа бабская, или слон в шланге резиновом.

— Сам ты шляпа, — заорал дед, — Карта это. Секретная карта.

— А похожа на шляпу, — не сдавался я.

Старик сгоряча плюнул.

— Слушай, и не перебивай. Из пункта А в пункт В, ведет трасса. Та самая, о которой ты говоришь. Можно лететь по этому маршруту, — палец старика уткнулся в прямую линию, — Но вот здесь, — палец замер на середине основания шляпы, — Здесь смерть конкретная. Даже не спрашивай. Знать не знаю. Некому об этом рассказывать. Нет счастливчиков. А вот про эту дорожку секретную, знают немногие. Теперь и ты, в том числе. Она хоть и подлиннее будет, но безопаснее. Как двинешься от указателя, через два световых направо резко поворачивай. Не беда, что без разметки. Зато жив останешься. А сюда, парень, даже и думать не смей. Или молодость свою погубишь. Сгинешь без славы. Усек.

Усек. Я ж не совсем.

— А уж в точке конечной, Б точке, места людные, живые. Там уж спокойнее. Хотя, по правде сказать и там, черт знает что творится, но уже не так сердито.

Дед осмотрелся по сторонам и старательно стер секретную карту, встал, отряхнул от песка руки.

— А теперь пора тебе. У меня работы по вашей милости полным полно. Не переделать. Лети, соколик. Да помни науку стариковскую. Лучше по кривой с мордой красной, чем прямо с мертвой. Да не маши руками. Пусть твой дерибабель на месте висит. И так полпланеты испоганил. Лесенку за домом возьми. Как раз впору будет. Да отлетайте поосторожнее. Мне только муссонов летних не хватает с тайфунами.

Уже карабкаясь по лестнице, я обернулся к старику:

— Спасибо тебе дед за все. И не держи обиды на нас. Не со зла ведь.

— Да ладно, — усмехнулся старик, показывая ровные белые зубы, — Я хоть от скуки развлекся.

— А карта все равно на шляпу похожа.

Дед снова улыбнулся и помахал рукой.

Уже отлетая от крошечной планеты, я посмотрел вниз, и увидел, как старик остервенело, размашисто швыряя лопатой землю в воронки, что-то говорит, энергично шевеля губами. Наверняка ведь нас вспоминает. Благодарит, наверное. Ведь если бы не мы, что за жизнь у него была? Скучная и однообразная.

— Курс на распутье, — гаркнул я, — Тяга на полную, включить автопилот. Всем собраться в кают-компании для прослушивания последних новостей.

Дело было, в общем-то, ясное и без особых вопросов. Имелся маршрут, пользующийся дурной славой. Существовала также вторая, более мирная дорога. После выпавших на нашу долю злоключений лишний раз рисковать не очень-то и хотелось. Так что команда, включая и молчаливого Хуана, единогласно проголосовала за более длинный путь. А раз Хуан, главный наш проводник, согласен, то все сомнения в сторону.

Неприятности начались практически после распутья. Ровный и величественный полет Вселенского Очень Линейного Корабля через два световых превратился в самый настоящий кошмар. Необъяснимые с точки зрения материи и времени провалы в пространстве, интенсивный звездный ветер, сдувающий с намеченного маршрута. Какие то мелкие, невидимые Волком метеориты, барабанящие по обшивке и центральному обзорному. Пару раз навстречу проносились странные, не отвечающие на запросы черные трейлеролеты без опознавательных знаков и, вообще, без габаритных огней. Все это навевало неприятные мысли. И даже где-то чувство близкой опасности. Да и правду сказать, когда я, облачившись в скафандр, на часовой стоянке вылез в открытый космос, чтобы поправить правую фиксирующую камеру, сдвинутую шальным метеоритом, мне показалось, что услышал я, как где-то за спиной, завыли душераздирающим воем неведомые существа.

— Плохие места, — Кузьмич был настроения плохого и говорил хрипло, словно чувствовал что-то. Он всегда говорит хрипло перед неприятностями. Уж я то знаю.

— Нехорошие, — согласился с ним Волк, отправляя снятый мной скафандр на склад для дальнейшей обработки, — В году неважно каком, давно это было, попал я в подобное место. Трасса тоже не в душу была. Я там еще ржавую лихорадку подхватил. Насилу за пятьдесят лет оклемался. Командир, до отворота минут двадцать осталось. Я не буду напрягаться, а то проскочим впопыхах.

Я согласно кивнул. Проскакивать отворот мне тоже не хотелось. В бытность свою охотником за бабочками я научился распознавать время опасности. Точно знал, что вот сейчас, например, меня захотят попробовать на вкус. А вот здесь, например, могут опрыскать газом ядовитым. А если знаешь, вернее, чувствуешь, какая впереди опасность, то всегда можно принять меры. А вот сейчас я ничего не чувствую. Вернее не так. Я чувствую, что что-то там впереди есть. А вот что, никак не могу понять.

Конечно, можно дать команду и повернуть корабль обратно. Можно, конечно, сделав бешеный круг лет эдак в сто обогнуть этот нехороший участок вселенной. Но нужно ли это делать? Вот вопрос. И команда неправильно поймет. Смалодушничал командир? Да и я сам уважение к себе могу потерять. Где это видано, что бы профессиональный охотник за бабочками не с того ни с чего поворачивал обратно? Мало ли какие предчувствия. Смешно.

— Приближаемся к точке отворота. Состояние среды в норме. Видимость три тысячи световых. Радиационное поле в пределах нормы. Но эта ерунда впереди определенно чья-то глупая шутка. Взглянул бы, командир.

А я и так уже вглядываюсь.

Основной маршрут, обозначенный через каждые сто световых радиационными маяками, внезапно обрывался. И на этом самом обрыве висела в пространстве прямоугольная штука, вращающаяся по часовой стрелке. На каждой плоскости этой штуки была нарисована неумелыми руками стрелка, а сверху нее также коряво было выведено — «Объезд».

— Во! И знаки пошли. Или у меня в объективах мерещится.

С объективами у Волка было все в порядке. И он не ошибался. Справа от нас пролетел мимо буек с сияющей табличкой «Земляные работы». Потом пошли знаки ограничения скорости. «60» «40» «20».

— Снизить скорость до двадцати световых.

— Уже сделано, командир. Даже до пятнадцати на всякий случай скинул.

Это Волк правильно поступил. Пятнадцать оно даже как-то вернее. Особенно, если учесть, что вся эта ерунда в космосе просто бред свихнувшегося космонавта. Ну не бывает такого в открытом космосе. Я понимаю еще в мегаполисах, на космодромах. Но здесь…

— Идти самым малым до впередистоящего знака «объезд» и остановится от него в минимальной близости, — я еще не знал, что за план рождается у меня в голове, но свои слова воспринял совершенно спокойно. Если мозги предлагают что-то необычное, значит так и нужно делать.

Корабль скинул скорость до абсолютно смешной. «Смешной скоростью называют скорость космического корабля, при которой скорость идущего по кораблю пилота больше, чем скорость корабля относительно наружного объекта». Это определение я вычитал в библиотеке паПА в толстом справочнике начинающего космолетчика. Кстати, там был еще один интересный пунктик, как раз для нашего случая. А гласил этот пунктик о том, что если имеется перед носом нечто необычное, то нужно это нечто обязательно пощупать, понюхать и желательно запротоколировать.

— Нулевая скорость. Глушу двигатели.

Вселенский Очень Линейный неторопливо свел тягу на абсолютный ноль, но большой генератор не выключил. Умен. Если что произойдет, можно за десять стандартных минут разкочегарить установки и смыться на сверх световой без всяких проволочек.

— Я выхожу, — сообщил я команде приятную новость и направился к грузовому отсеку облачаться в скафандр.

Кузьмич вопросительно задрал брови, но промолчал. Он в последнее время стал слишком много молчать. После того, как я сообщил ему, что невесты для него на крошечной планете не имеется, он слегка приуныл. Все надеется, что когда-нибудь встретит во вселенной родственный себе экземпляр. Желательно женского полу.

Кто-то может спросить меня, зачем я полез в открытый? Для чего? Я отвечу. Мне не нравился звездный небосклон. Нет, на первый взгляд он был идеален. Сотня, другая неизвестных мне созвездий, винный путь, соединяющий несколько далеких галактик. Все, как и положено. Но вот что я скажу. Сердце охотника за бабочками чувствовало во всем этом фальшь. Как еще объяснить? Звезды, которые я видел перед собой, были… ненастоящими, что ли. Неживыми.