Рыцари моря - Медведев Иван Анатольевич - Страница 16

16

Отправив захваченную в Санта–Марии скудную добычу на корабли, они отправились дальше по реке на индейских каноэ. На закате, когда большое красное солнце коснулось воды и разлило своё золото по поверхности, тридцать пять лодок вошли в Панамскую бухту. Капитан Шарп с ходу высадился на островок, лежащий по курсу, где у берега захватил испанский барк На следующий день заметили ещё один корабль и кинулись в погоню, но «испанец», обстреляв лёгкую пиратскую флотилию и распустив паруса, понёс тревожную весть о появлении флибустьеров в Панаме.

До цели оставалось двадцать пять миль. Пираты налегли на вёсла и гребли всю ночь. Капитан Шарп, допрашивая пленных с барка, на который перешли люди с нескольких каноэ, понял, что слишком поспешно покинул остров: один из испанцев проболтался о жемчужных промыслах в его прибрежных водах. Бравый «пенитель морей и художник океанов»[16], капитан Шарп «сбился» в темноте с курса и повернул обратно. Кроме жемчуга люди Шарпа нашли на острове несколько бочек доброго вина, а сам капитан — черноглазую испанку. Большой любитель женского общества, «художник океанов» не устоял перед соблазном и к знаменитому сражению опоздал.

А тем временем три десятка битком набитых каноэ под командой Коксона появились под стенами Панамы. Над водой стлался туман. Занявшийся бледный рассвет обозначил на подступах контуры шести военных испанских кораблей.

Три грозных галеона и три барка в полной боевой готовности ждали нападения. Дампир волновался. Руки слегка дрожали, то ли от усталости, то ли от нервного напряжения.

— Перед нами Панама, — звонким голосом начал короткую речь адмирал Коксон. —Это золотая чаша, наполненная драгоценными камнями. Через несколько часов каждый из вас станет богачом, если будет храбро сражаться. Вы устали, я понимаю. В городе вас ждут мягкие постели с шёлковыми простынями. Это будет славная виктория! О нас будут говорить: «Это герои, они унесли в своих карманах золотую Панаму». Дьявол с нами! Сметём корабли, за которыми укрылась наша слава!

Испанцы начали стрелять, как только каноэ выскочили из полосы тумана Но было поздно: лодки подошли совсем близко, и ядра с высоких бортов кораблей со свистом проносились над головами пиратов, не причиняя им никакого вреда Дампир каждый раз после залпа непроизвольно пригибался.

Флибустьеры, накопившие за бурную жизнь богатый опыт подобных стычек, не суетились; каждый знал, что ему делать. Необстрелянных новичков оттеснили на корму, в резерв. Несмотря на тесноту, никто никому не мешал.

Канонада усиливалась, юркие судёнышки стремительно приближались к испанской эскадре. Пираты метко вели мушкетный огонь с колена, целя в первую очередь в канониров и офицеров, а приблизившись на достаточное расстояние, забросали вражеские корабли ручными бомбами[17].

И вдруг рёв сотен прожжённых ромом глоток нарастающей волной поглотил гром испанских пушек.

— На абордаж!!!

Под устрашающие вопли пираты с обезьяньей ловкостью перепрыгнули на испанские корабли. В один миг смели палашами противоабордажные сети. Закрутилась жуткая карусель: резня, звон сабель, шпаг, выстрелы, крики, стоны раненых. Флибустьеры, эти сорвавшиеся с цепи дьяволы, были неудержимы и не знали себе равных в рукопашной: от искусства владения холодным оружием впрямую зависела продолжительность их жизни. Вместе с отвагой и огромной жаждой наживы оно делало из морских разбойников умелых и бесстрашных бойцов.

Дампир старался не отстать от Уофера и Рингроуза. Взобравшись за ними на испанский корабль по сброшенной вниз верёвочной лестнице, он выстрелил из мушкета в подбегающего испанского офицера и завладел его длинной шпагой. Убивать оказалось не так страшно, как ему это представлялось. О том, что могут убить его, Уильям старался не думать.

Он огляделся. У противоположного борта пираты добивали палашами последних защитников судна. Ноги скользили по красной и липкой от крови палубе. Дампира неожиданно стошнило. Уофер подошёл к другу, протянул деревянную бутылку.

— Сделай глоток, Уильям. Ничего, так всегда бывает вначале, — успокоил он побледневшего товарища

Только одному испанскому кораблю удалось отбиться. Он бежал под защиту панамских бастионов, открывших ураганный огонь.

Победители отвели захваченные суда подальше от береговых батарей, и тут появился барк капитана Шарпа Коксон, выслушав наспех выдуманные объяснения «пенителя морей», махнул рукой:

—А, чёрт с тобой. Ты сам себя наказал: доли в добыче тебе теперь не полагается.

Но, как потом выяснилось, Шарп ничего не потерял: в трюмах испанских кораблей не было ни золота, ни серебра Самые горячие головы требовали немедленно штурмовать сам город, но благоразумие взяло верх над безрассудством Даже Дампир понимал, что мощные бастионы неприступны. А тут ещё поползли слухи, что во время боя адмирал Коксон не проявил должной храбрости, к какой сам же призывал, и упустил испанский корабль. Опасаясь быстрых на расправу товарищей по оружию, Коксон с несколькими десятками верных ему людей спешно покинул эскадру. Адмиралом снова стал Соукинс.

От вновь избранного адмирала ждали решительных действий, которые наконец принесли бы пиратам деньги. Но прежде чем что?либо предпринять, Соукинс хорошо взвесил силы, которыми располагал. Вместо четырёхсот боеспособных человек в начале похода теперь у него оставалось всего двести, если не считать раненых. О штурме Панамы нечего было и думать. Но, вдохновлённый победой, Соукинс попытался получить выкуп с губернатора.

Парламентёры доставили испанским властям ультиматум. Испанский губернатор, уверенный в своей безопасности, отказался вести всякие переговоры, пока ему не предъявят официального документа, удостоверяющего приватирсгво[18] Соукинса. Адмирал ответил ещё более угрожающим письмом: «Наша компания ещё не вся собралась, а когда соберётся, мы навестим губернатора в Панаме и принесём удостоверения на дулах наших мушкетов, и он их прочтёт при вспышках выстрелов». На это губернатор пообещал повесить наглых пиратов на городских стенах.

Во время «учтивой» переписки прямо в руки флибустьеров приплыл испанский корабль, вёзший в Панаму жалованье за год Делёж монет произвели по всем правилам, которых карибские джентльмены удачи свято придерживались вот уже несколько десятилетий. Каждый получил долю, соответствующую его рангу. Наиболее значительной она была у капитана, боцмана, старшего канонира, плотника, врача. За ранение, полученное в бою, полагалась премия. Особенно высоко ценилась потеря глаза, руки или ноги. Дампиру досталось около трёхсот пиастров. В жизни своей он не держал сразу столько денег в руках. Невольно подумалось, что рисковать жизнью — это совсем не так глупо, как считают обыватели на родине.

Вечером пираты опустошили на радостях две сотни кувшинов вина, извлечённых вместе с серебром из трюмов захваченного судна.

На следующий день Соукинс обещал панамцам подойти к стенам города достаточно близко, чтобы его жители могли получить «удовольствие» увидеть пленных испанцев повешенными на реях кораблей, но и эта угроза не произвела на губернатора впечатления.

Соукинс понял, что его не запугать. Надо искать более лёгкую добычу. Безделье и пьянство начали утомлять. Пока отряд совсем не разложился, адмирал предложил разграбить городок Пуэбло Нуэво, раскинувшийся южнее на реке, в нескольких милях от морского побережья. Но и там испанцы оказались предупреждены о нападении. Они завалили русло поваленными деревьями, преградив путь по воде. Пираты покинули корабли и отправились дальше по суше.

Вскоре передовой отряд наткнулся на сложенный из толстых брёвен тын. В амбразурах притаились стволы мушкетов и дула лёгких пушек. Соукинс, подавая пример, выхватил саблю и бросился вперёд. Залп. Следом ещё один. Окровавленный адмирал замертво упал на землю. Пираты в замешательстве. Испанцы, быстро перезаряжая оружие, сменяясь у амбразур, ведут непрерывный огонь, ухают пушки. Сгоревший порох разъедает глаза, душит, разрывает горло кашель, в дыму полная неразбериха То тут, то там падают раненые и убитые. Пираты дрогнули и начали отходить к кораблям.

вернуться

16

Так сам себя величал Шарп в своём дневнике, который позже опубликовал в Англии.

вернуться

17

Ручные бомбы представляли собой глиняные горшки, начинённые порохом, с выводом для фитиля.

вернуться

18

Приватир — то же, что и корсар, английский аналог. Так же имел патент от своего правительства.