Рыцари моря - Медведев Иван Анатольевич - Страница 62

Вновь собрался совет. Уильяме кричал, что он покинет остров, если ему не вернут жену.

— Мне наплевать, как вы это устроите, мистер Флетчер, но с этого дня я прекращаю кузнечные работы.

Лидер мятежников наконец осознал, как трудно создать счастливую колонию людей, которых связывает только общее преступление. С этого дня рассеялись последние иллюзии, и он решил спасти то, что можно было ещё спасти, не обращая внимания на методы, надеясь на то, что, разделавшись с заговорщиками, на острове снова установится мир.

Таитянин Манарии выследил беглецов. Они спрятались в западной части острова, за высокой грядой, которая пересекает Питкерн с севера на юг. Манарии пообещал Тарароа принести ночью еды и остаться с ним для ведения партизанской войны.

Англичане приготовили пудинг, который очень нравился полинезийцам. В одну порцию положили солидную дозу крысиного яда из запасов «Баунти». Она предназначалась Тарароа — душе заговора.

Иуда Манарии пришёл на место встречи, где его ждали голодные «партизаны». Они сразу набросились на еду, кроме

Тарароа, заподозрившего неладное. Вождь потребовал, чтобы Ненси поделилась с ним своей порцией, а отравленный пудинг всучил обратно Манарии.

— Съешь его сам.

Англичане приказали Манарии не возвращаться до тех пор, пока Тарароа не умрёт. На всякий случай иуду обучили стрельбе из пистолета. Манарии зашёл за спину вождя и спустил курок Осечка! Увидев огнестрельное оружие, Тарароа и Оха пустились наутёк.

Прыткий Манарии догнал вождя. Сбив его с ног, он крикнул Ненси, чтобы она помогла ему прикончить Тарароа.

— Белые уже идут сюда. Если мы не сделаем этого, они убьют нас!

Ненси схватила большой камень и опустила его на голову поверженного мужа. Перепуганный насмерть Титахити счёл за лучшее вернуться в поселение. А через день Манарии и таитянин Теимуа расправились и с последним заговорщиком. Они заверили Оху, что после гибели Тарароа белые люди больше не хотят крови.

— Мареву отдадут тебе в жёны, если ты вернёшься. Прими хумпус–бумпус[64].

Когда Оха расслабился и подошёл, чтобы Теимуа, следуя древним обычаям, причесал ему волосы, Манарии выхватил нож и полоснул по горлу тупуайца. Таитянин хорошо усвоил коварные методы белых наставников.

На этом первый акт драмы закончился, на некоторое время воцарился мир. Ненси вернулась к Уильямсу, Тина жила со Смитом. Появилось на свет несколько детей — два сына у Флетчера, по одному у Кинтала и Мак–Коя, дочь у Милза. Только четырём полинезийцам, которых превратили в рабов, жилось всё тяжелее. Не приученные к тяжёлому

физическому труду, они плохо справлялись с работой, Мак-Кой, Кинтал, Милз и Браун чуть ли не каждый день избивали их за малейшую провинность.

Гардемарин Эдвард Янг держался в колонии особняком. Его дом стоял на отшибе, и по жребию ему достались не самые лучшие земли. Жена Янга Сусанна быстро утратила привлекательность молодости. Ежедневные заботы, которые по лености муж перекладывал на супругу, за несколько лет превратили таитянку в худосочную желчную особу с кривыми ногами и длинным заострившимся носом. Янг охладел к ней, всё чаще поглядывая на красавицу Мауатуу, жену Флетчера.

Доведённые до отчаяния рабским трудом и побоями, Теимуа и Ниау бежали от своих господ в горы, прихватив с собой по мушкету с припасами. Остальные двое полинезийцев оставались на месте. Искусно демонстрируя полную покорность, они втайне поддерживали связь с беглецами. Манарии, который пользовался полным доверием англичан, пообещал Флетчеру уговорить соплеменников вернуться с повинной. Никто не догадывался, что Янг через посредничество Титахити тоже согласился вступить в новый заговор, если его выберут главою колонии и отдадут в жёны прекрасную Мауатуу.

Наступил самый ужасный день в истории Питкерна.

Девять мятежников работали на своих участках в разных концах острова. Титахити сказал, что хочет поохотиться на свиней, взял мушкет и ушёл в горы, где ею ждали Теимуа и Ниау. Манарии остался с англичанами, чтобы заманить их в ловушку, если понадобится.

Первой жертвой пал Джон Уильяме. Полинезийцы застрелили его в саду возле дома. Оттуда поспешили на соседний участок, где работали Милз и Мак–Кой. Двое англичан слышали выстрел, и, чтобы они ничего не заподозрили, Титахити вышел из леса к ним один и спросил Милза, не отпустит ли он Манарии помочь отнести свинью, которую он, Титахити, только что подстрелил. Господин не возражал, и четыре полинезийца отправились на плантацию Флетчера.

Они застали его врасплох. Мушкет Кристиана лежал в стороне, в руках была только кирка, которой он рыхлил землю. Заметив упавшую из?за спины тень, Флетчер обернулся.

— Что вы собираетесь делать?

— Убить тебя, — сказал Титахити. — Ты обещал нам хорошую жизнь на острове, а сделал рабами. Ты обманул нас, и сейчас ты умрёшь.

Титахити выстрелил. Предсмертный крик Кристиана донёсся до Милза и Мак–Коя.

— Кажется, что?то случилось! — встревожился Мак–Кой.

— Да нет, это жена мистера Флетчера позвала его обедать…

Теперь заговорщикам надо было разделить Мак–Коя и Милза — они опасались нападать сразу на двух англичан. Изобретательный Титахити выбежал на участок Мак–Коя и завопил, что Теимуа и Ниау грабят его имущество. Мак- Кой помчался домой, где его ждала засада. Две пули просвистели, но ни одна не попала в цель — полинезийцы ещё недостаточно хорошо научились стрелять. Мак–Кой через окно выскочил в сад, где его подстерегал с ножом в руке Манарии. Матрос оказался сильнее. Вывернув таитянину руку, он отшвырнул противника и что было духу помчался к Милзу. Тот наотрез отказался поверить, что его преданный раб Манарии восстал и способен причинить вред хозяину. Мак–Кой не стал долго спорить.

— Ну и чёрт с тобой! Вспомнишь меня, когда тебе выпустят кишки.

Мак–Кой побежал к Флетчеру. И только увидел его труп на земле, как из леса донёсся ещё один выстрел: убили недоверчивого Милза.

Теперь каждая секунда была дорога. Мак–Кой поспешил в дом Флетчера. Сказав потрясённой Мауатуе, что её муж мёртв, он кинулся к Кинталу. Кинтал велел своей жене Саре предупредить других англичан и вместе с Мак–Коем бросился спасаться в горы.

А тем временем полинезийцы, убив Милза, явились к Мартину. Титахити спустил курок, уперев мушкет ему в живот, причём Мартин так и не понял, что это не шутка. Отброшенный выстрелом, он скатился в каньон и, тяжело раненный, залез под камень, но Манарии спустился следом и пробил обречённому череп железным штырём.

Следующей жертвой стал садовник Браун.

Алек Смит, предупреждённый женой Кинтала, несколько часов отсиживался в лесу. Сильно проголодавшись, он покинул убежище, чтобы взять немного ямса со своего огорода.

Мушкетный залп бросил его на землю. Одна пуля пробила правое плечо и шею. Подбежавший Титахити сунул ему в рот ствол мушкета. Раздался сухой щелчок. Осечка Тут Манарии вспомнил наказ Янга не убивать Смита.

Пришедший в себя от шока, Алек Смит неожиданно вскочил на ноги и пустился бежать. Вслед ему закричали, что его пощадят. Ослабевший от потери крови, Алек чувствовал, что далеко не уйдёт, и положился на их слово. Его отнесли в дом Янга и сдали на попечение женщин.

Полинезийцы недолго наслаждались триумфом. Вдовы решили отомстить за белых мужей. Второй акт драмы без всякой паузы перешёл в третий. Ночью, когда победители уснули, таитянки, вооружившись топорами, устроили кровавую бойню.

Через несколько дней Мак–Кой и Кинтал спустились с гор, после того как Мауатуа показала им отрубленные руки Титахити и остальных трёх полинезийцев.

В живых осталось четверо мятежников — Эдвард Янг, Алек Смит, Уильям Мак–Кой и Мэтью Кинтал.

Теперь на острове было много женщин, зато иссякли запасы рома. Мак–Кой в юношестве работал на винокуренном заводе в Шотландии. После долгих поисков шотландец нашёл на острове растение, из корней которого можно было гнать спирт.

Вместе со своим другом Кинталом из котла и металлических трубок с «Баунти» он смастерил самогонный аппарат. Пирушка следовала за пирушкой. Менее чем через год Мак–Кой окончательно спился и в приступе белой горячки, привязав себе на шею камень, бросился с крутой скалы в море — чёртики звали его купаться.

64

Хумпус–бумпус — полинезийское блюдо, которое подавалось при примирении врагов.