Маршал Рокоссовский - Корольченко Анатолий Филиппович - Страница 35

— Завтра быть у наркома.

Он не стал спрашивать, зачем вызывают, к чему быть готовым. Не в его это было характере. Ответил коротко, по-солдатски:

— Есть.

Однако весь остаток дня мысль о предстоящей встрече с маршалом Тимошенко не выходила из головы. В Москве он был вот уже более двух недель, дочти каждый день видел наркома, отчитывался о состоянии войск Забайкальского округа, которым командовал, а назавтра собирался в Читу.

— Задержу ненадолго. Садитесь, — сказал нарком и стал говорить о надвигающейся с запада угрозе. — Надеюсь, вы понимаете, что дело идет к войне, сообщения оттуда поступают весьма тревожные.

Откуда поступают сообщения, маршал не сказал, но Иван Степанович понял, что наша агентура не бездействует. Да и на сборах все говорили, что война с Германией неизбежна, к ней нужно готовиться.

Он сидел перед столом, по-молодому выпрямив спину, устремив на наркома полный внимания взгляд серых глаз, стараясь запомнить каждое слово.

— В предстоящих боевых действиях основным стратегическим направлением, как вы понимаете, будет западное, прикрывающее Москву. И потому на этом направлении должны быть наиболее стойкие, высокой боеспособности войска. Принято решение назначить вас командующим Северо-Кавказским округом. Командование в Забайкалье передадите Курочкину. В Ростове долго не задерживайтесь. Вы должны сформировать армию согласно мобилизационному плану и весной переместить ее в указанный район. Конечно, на запад. Это дело считайте наиглавнейшим. Особое внимание обратите на выучку личного состава, не жалейте на это времени. Пусть будет больше пота. Да, пота, — повторил нарком и продолжил словами лозунга: — Больше пота в учебе, меньше крови в бою!

Недавняя война с финнами показала, что боеспособность Красной Армии далека от необходимого уровня. Низка выучка солдат и подразделений, отсутствуют вооружение и техника, а уж о командном составе и говорить нечего: полками и дивизиями командовали вчерашние лейтенанты, без должных знаний и опыта. 1937 год оставил после себя тяжелые последствия…

— Итак, ваше назначение состоялось, — маршал взглянул на лежащий перекидной календарь: 1941 год, 14 января. С сего часа вы — командующий Северо-Кавказским округом.

Не только Конев, но и другие генералы получили в те дни новые назначения: Г. К. Жуков занял пост начальника Генерального штаба, М. П. Кирпонос принял Киевский Особый округ, генерал М. М. Попов вступал в командование Ленинградским округом. Из Ростова уезжал в Ригу Ф. И. Кузнецов — командующим войсками Прибалтики.

В Ростов Иван Степанович Конев приехал в конце января. На вокзале его встречали оставшийся за командующего генерал Рейтер, светловолосый, крепко сколоченный; дивизионный комиссар Щекланов, начальник штаба округа генерал-майор Злобин.

Рейтер доложил о состоянии округа, о ходе боевой подготовки. Доклад Макса Андреевича дополнили начальник штаба и член Военного совета.

Конев встретился с руководством дивизий и отдельных полков. Чтобы лучше узнать способности каждого, провел оперативную военную игру. Потом почти две недели пробыл в поездке, знакомясь с территорией округа, путями сообщения, морским побережьем, местами размещений войсковых частей и, конечно, ходом боевой учебы. Особое внимание он уделил полкам 38-й, 129-й и 158-й стрелковых дивизий. Они составляли основу формируемой 19-й армии, той самой армии, с которой он должен был выступить в недалеком будущем.

Начальник политотдела армии бригадный комиссар А. М. Шустин занимался формированием редакции армейской газеты «К победе!». В Ростове было много достойных литераторов. Он пригласил троих: участника гражданской войны орденоносца Александра Бусыгина, молодого писателя Михаила Штительмана, поэта Григория Каца. В армейскую газету были призваны работники областной газеты «Молот».

В мае поступил приказ на выдвижение 19-й армии. Соблюдая скрытность, на различных станциях, чаще ночью, полки грузились в железнодорожные эшелоны и отбывали «в неизвестном направлении». Согласно директиве наркома армия сосредоточивалась на Украине. Районы дислокации дивизий еще ранее были определены планом Генерального штаба. В случае наступления врага на юго-западном направлении 19-я армия должна была нанести мощный контрудар по его флангу и загнать немцев в Припятские болота.

В мае в Ростов прибыл командир 129-й стрелковой дивизии генерал-майор А. М. Городнянский. Доложил, что дивизия к отправке готова.

Конев отмечал Городнянского среди других комдивов. Видел в нем перспективного военачальника. (И не ошибся. В конце 41-го года Городнянский примет командование армией, успешно проведет ряд операций. В конце мая 1942 года, оказавшись в окружении у Харькова, погибнет).

— Какие есть просьбы? — спросил Конев.

Генерал пожаловался на нехватку автотранспорта, вооружения, недокомплект личного состава.

— По прибытии на место решим, — пообещал Конев.

На следующий день Иван Степанович был в районе погрузки. На железнодорожной станции царила суматоха: подкатывали повозки, и красноармейцы, перенося поклажу в вагоны, споро разгружали их. На платформы втаскивали повозки, а неподалеку по сходням осторожно заводили лошадей. На специальных погрузочных площадках орудовали артиллеристы и водители из автороты. Дымили кухни.

Начальник эшелона, бравого вида капитан, доложил, что все идет по плану и через полтора часа отправятся.

— Ну-ну, — коротко сказал генерал и посмотрел на часы. — Ни минуты опоздания, капитан, не потерплю. Спрошу по всей строгости.

Перед отправкой капитан доложил о готовности.

— Как фамилия? — поинтересовался Конев.

— Озолин.

Через два дня, опережая эшелоны, в район сосредоточения вылетел и сам командарм, поручив генералу Рейтеру отправку главных сил. 19-я армия сосредоточивалась в районе Черкасс, Белой Церкви, Смелы. Конев ознакомился с местами расположения полков, командных пунктов, потом отправился в Киев, чтобы встретиться с генерал-полковником Кирпоносом, выяснить обстановку.

В штабе округа чувствовалась нервозность. Кирпонос, приняв Конева, не внес ясности:

— Ничего определенного сказать не могу. Продолжайте сосредоточение и действуйте согласно директиве.

Иван Степанович возвратился на свой командный пункт и оттуда связался с Генеральным штабом.

— Слушаю вас, — узнал он голос Георгия Константиновича Жукова. — Где армия?

Командарм ответил, затем сказал, что в Ростове гора неотложных дел и крайне желательно ему быть там, пока эшелоны в дороге.

— Хорошо, поезжайте в Ростов. — согласился начальник Генштаба. — Но помните: телефон правительственной связи держите у своего каблука!..

Его разбудили в 2 часа ночи 20 июня.

— Товарищ генерал! Москва вызывает! Жуков!

— Вы меня слышите? — послышалось в трубке. — Привести в готовность средства противовоздушной обороны. Всем быть на местах и ждать команды. Командующим округом назначается Рейтер. Вам немедленно вылететь к армии!

…А через сутки началась война. В начале июля передовые танковые части немецких войск прорвались к среднему течению Днепра. Ясно обозначилась угроза древнему Смоленску. И вместе с тем предельно просто угадывался замысел врага. Он состоял в том, чтобы мощными ударными группировками рассечь оборону Западного фронта, а затем окружить ее. После этого, по плану неприятеля, должен был открыться путь для победного шествия на Москву.

На усиление Западного фронта срочно выдвигалась к Витебску 19-я армия. Учитывая важность предстоящей задачи, кроме трех своих, ростовских дивизий, армия усиливалась еще тремя: 50-й, 134-й и 162-й, придавался к ней и 23-й механизированный корпус. Они должны были занять оборону в районе Яновичей, Лиозно, Понизовья. Вместе с соседними армиями — генерала Ф. А. Ершакова и П. А. Курочкина 19-я должна была не допустить захвата Витебска. В ее тылу сосредоточивалась армия генерала М. Ф. Лукина.

К 9 июля в назначенный район прибыли передовые части и управление армии, остальные силы находились в движении. Не ожидая полного сосредоточения всех дивизий, генерал Конев по собственной инициативе принял решение нанести по противнику контрудар и отбросить его от Витебска.