Версальский утопленник - Паро Жан-Франсуа - Страница 5

5

С довольным видом он поправил сдвинувшийся парик:

— …знали, что никакой операции не требуется. Врачи, с которыми проводились консультации, всегда утверждали, что он в состоянии выполнять супружеский долг. Никаких препятствий. Природа одарила Его Величество гораздо более щедро, нежели его коронованные предки.

— Хорошо сказано… — вздохнул Ленуар.

— Разумеется! Медики Сорбонны весьма изысканны в выражениях.

— Ну, и? — продолжал генерал-лейтенант. — В чем же была закавыка?

— Молодость и неопытность. Два неопытных супруга. Он слишком застенчив, а добродетель удерживала его от приобретения необходимого опыта, и потому ее естественное желание не получало удовлетворения и заглушалось бесплодными и слишком редкими попытками. Наконец благодаря Богу и советам императора[7] великий труд увенчался успехом! Но на смену опасностям преодоленным явились иные опасности, не менее грозные.

— Известие о беременности королевы, — подхватил Ленуар, — породило целый поток грязных пасквилей, направленных против Ее Величества. У нас не хватает агентов, чтобы выслеживать авторов памфлетов. Сколько помоев выливается к подножию трона! Увы, этому потоку во многом способствуют англичане, и не только они!

— Слухи действительно ходят весьма странные. У продажных писак поистине железные задницы! Говорят, некий принц, любитель интриг и жадный до сплетен, приложил к этим памфлетам не только свою руку, но и перо. Если признаться, переписка его наполнила меня ужасом.

На кого намекал Сартин? Для Николя только Артуа, Прованс и герцог Шартрский соответствовали этому портрету. В случае рождении дофина больше всех терял герцог Шартрский.

— Легкомыслие Ее Величества, небрежение этикетом, ее выходящие за рамки приличий игры и развлечения сами по себе питают всевозможные слухи. Называют придворных из ее окружения, которым приписывают… Ее кружок…

— Обуявшая королеву страсть к игре, — снова подхватил Ленуар, — позволяет любому приблизиться к ней как в Версале, так и в Марли, где ее салон открыт для всех, без различия званий и титулов, лишь бы человек был прилично одет. Беременность вряд ли повлияет на это увлечение, ибо многие другие забавы ей вскоре запретят. А тем, кто во время игры держит банк, придется принимать меры, дабы оградить ее от мошенников.

— А герцогини…

— Банкометы убедили Ее Величество перед началом игры обвязывать стол по кромке лентой, чтобы, когда ставки сделаны, высота столбиков луидоров не превышала высоты сей ленты; превышение банкометы сразу заметят.

— Подобная предосторожность, — заметил Николя, — препятствует мелким мошенничествам; однако есть мошенничества и более крупные, в чем я сам имел возможность убедиться. Например, легковерные игроки нередко доверяют свои деньги сидящим за игорным столом придворным дамам. Когда эти дамы выигрывают, многие из них отказываются отдавать выигрыш. А однажды какой-то тип попытался всучить банкомету под видом луидоров сверток с жетонами!

Сартин постучал ножом по пустому бокалу. Хрусталь зазвенел, призывая к тишине.

— Господа, мы отклонились от темы. Мы почитаем нашу королеву, и наш долг защищать ее даже от нее самой. Грядут не лучшие времена. Помимо войны с Англией королева опасается, что притязания Австрии на Баварию могут иметь печальные последствия. И хотя она уверена, что король Пруссии вряд ли сумеет подтолкнуть нас к разрыву союзнических отношений с Австрийским домом, ей известно, что, закрывая глаза на аннексии Австрии, мы не чувствуем себя обязанными оказывать ей поддержку, дабы она могла сохранить аннексированные земли.

А еще, подумал Николя, королева поддерживает Сартина в его беспрерывной вражде с Неккером, о чем без устали судачат досужие языки. Генеральный контролер финансов ловко воспользовался докладом вернувшегося из Бреста герцога Шартрского. Готовясь получить патент генерального контролера Морского министерства, герцог разоблачал злоупотребления в использовании крупных сумм, доверенных министру морского флота. Ходил слух, что в случае ухода Морепа Шартр надеялся занять его место. Ленуару, известному своей преданностью бывшему начальнику полиции, тогда пришлось явиться в парламент и отчитаться в расходовании сумм, выделенных его ведомству. Последствий сей инцидент не имел, и все же король, всегда дружелюбно относившийся к Ленуару, прислал ему свой портрет[8] в роскошной раме, дабы загладить нанесенную генерал-лейтенанту обиду и выразить свое доверие.

Ужин подходил к концу: гости выписывали ложками вензеля в вазочках с заварным кремом. Блаженное состояние, наступившее благодаря изысканным блюдам и обилию вин, не способствовало продолжению разговоров. Сартин встал и, взяв Николя под руку, увлек его в аллею сада. Аромат цветущей липы дурманил голову. Вдалеке кричали ночные птицы. Время от времени одна из них пролетала так низко, что почти касалась крылом уединившихся собеседников.

— Вы на меня сердитесь, — произнес Сартин. — Не возражайте. Я это чувствую.

— Сударь, вы слишком много для меня сделали, чтобы я мог держать на вас зло.

— Это не ответ.

— Это единственный ответ, который я могу дать. Чего еще вы от меня ждете? Наша последняя встреча завершилась к величайшему моему огорчению. Неужели я и в самом деле заслужил то жестокое обращение, коему вы меня подвергли, позабыв обо всем, что было прежде? Разве я когда-нибудь изменил своему долгу, изменил вам, которого я всегда почитал, как…

Горло у него сжалось, и он умолк. Закашлявшись, Сартин остановился и принялся носком башмака раскидывать в стороны усыпавший дорожки мелкий гравий.

— В самом деле, вы вряд ли мне поможете… Нас обоих обуревает гордыня, она не позволяет нам пойти на поводу у собственных чувств… Николя, я и в самом деле поступил несправедливо по отношению к вам.

— В самом деле?

— Полно, не стоит загонять меня в тупик. Разве сейчас мы не испытываем одни и те же чувства?

Он не собирался этого отрицать, хотя и не понимал — а потому не мог оценить — истинной причины такой откровенности своего бывшего начальника. И склонен был поверить ему, ибо давно мечтал помериться с ним.

— Я вам признателен за эти слова, сударь.

— Что ж, полагаю, на сей день мне следует этим удовлетвориться. Сейчас я намерен вам кое-что сообщить, что непременно вас заинтересует. Сами знаете, кто продолжает верно служить нашим интересам в Лондоне. Несмотря на угрозу войны, ей удалось ловко переправить нам важные сведения. Ее мужеству следует воздать честь.

— Благодарю вас за это сообщение, однако если ее разоблачат, жизнь ее окажется под угрозой.

— Такова наша общая судьба. А кому как не вам известно, что от судьбы не уйти никому. Женщины — прекрасные конспираторы, и нам следует учиться у них. Не беспокойтесь, ее пол защищает ее.

Министр мог говорить что угодно, но во время войны разоблаченному шпиону не позавидуешь ни во Франции, ни в Англии. Прошлое многому его научило, и теперь он лихорадочно соображал, чего добивается от него Сартин. Должен ли он понять, что ему протянута рука, что министр хочет засыпать ров, постепенно разделивший их? Но разве тогда он в глубине души не решил, что разрыв их окончательный? Хотя до сих пор втайне страдал от принятого решения. Разве не могло быть, что… Он украдкой наблюдал за лицом министра; освещенное отблесками факелов, оно казалось маской, вылепленной из воска. Как он постарел! Угловатое лицо избороздили глубокие морщины. В свое время, будучи молодым начальником полиции, Сартин изо всех сил старался выглядеть старше своих лет; сейчас, скорее всего, ему хотелось обратного. Оживление, охватывавшее его всякий раз, когда ему приходилось работать вместе с королем, прошло. Положение подсиживаемого со всех сторон министра, постоянно зависящего от королевской милости, разительно отличалось от положения начальника парижской полиции, знатока и хранителя тайн политических и сердечных.

вернуться

7

Иосиф II, брат Марии-Антуанетты, который в 1777 г. во время своего путешествия во Францию давал наставления зятю.

вернуться

8

Портрет этот сохранился, и на нем можно прочесть надпись: «Подарено королем господину Ленуару, начальнику полиции и Государственному Советнику. 1778 год».